– Вы проверяли, там все на месте? Ничего не пропало, не стерто?

– Э-э, нет… то есть да, я его включал, но не приглядывался. На беглый взгляд, все в порядке, иконки на месте.

Грач только головой покачал, поражаясь подобной наивности.

– Ладно, я планировал побеседовать с вами о Надежде и заодно взять ваши отпечатки пальцев, – сказал он, вновь открывая чемоданчик.

Белоконев с готовностью согласился и на то, и на другое.

– Станция была заложена в начале 1947 года в рамках засекреченной советской программы по освоению Антарктиды, – начал историк. – В документах из «Пирамиды» говорится, что она действовала всего несколько лет – с 47 по 50-й год, и была сезонной, то есть постоянно там никто не жил, не зимовал. Станция состояла то ли из четырех, то ли из пяти одноэтажных домиков и складского помещения. Неподалеку была расчищена взлетно-посадочная полоса для легкомоторных самолетов.

– Наверное, бесполезно спрашивать, почему именно в этом месте было принято решение строить станцию? Долина Драконьего Зуба находится далеко от побережья.

– Верно! Вот только Яков Блюмкин говорил о двух точках входа в антарктическое Хранилище. Одна из них оказалась у самого берега, под водой, потому что за тысячелетия уровень океана значительно поднялся, а вторая – далеко в горах. Немцы не рискнули забираться вглубь континента, но береговой вход оказался затоплен. Они пытались пробиться по нему с помощью подлодок, только усилия не увенчались успехом.

– Об этом вы тоже узнали из папок «Пирамиды»?

– Так не секрет, что в СССР попала вся документация по «Новой Швабии». В 1938 году немецкие подводники, исследовавшие ледовый континент, отыскали под толщей льдов у побережья руины древних городов и туннели. Но проход во внутренние территории был возможен лишь в результате сложных манёвров на подводных лодках. Все лоции сохранились. Немцы, правда, опасались, что карты попадут в чужие руки, и сделали несколько вариантов, в том числе фальшивых. Все документы – карты, ориентиры и прочее – печатались в концлагере Дахау в январе 1944 года. Как вы догадываетесь, люди, участвовавшие в их изготовлении, были уничтожены.

– Почему же наши взялись разрабатывать второй вход, если у них были такие подробные карты подводного туннеля?

– Хороших подводных лодок, способных успешно работать во льдах у нас в 1947 году еще не было, мы только начинали их строить с учетом требований антарктического климата, – ответил Белоконев. – А вот авиация уже успела себя зарекомендовать в период освоения Арктики. Поэтому Надежду стоили с воздуха. Это было потрясающе! – глаза Белоконева, как бывало всякий раз, когда он седлал любимого конька, загорелись энтузиазмом. – На всем маршруте следования от побережья до горной гряды Драконьего Зуба создавали промежуточные лагеря со складами продовольствия, запасом горючего и так далее. Потом пускали санные поезда, на которых везли оборудование и строительные материалы. Часть, конечно, сбрасывали на парашютах с самолетов, но не все. Люди, как муравьи, буквально тащили будущую станцию на себе, пополняя запасы в пути и преодолевая горные склоны. Надежда строилась три года. Представляете, какая сила духа вела этих людей – простых строителей, ученых, альпинистов? Каждый их них – герой!

– Почему же они ее бросили, едва построив?

Геннадий помрачнел и пожал плечами:

– Это загадка. Я так понял, что станцию как обычно законсервировали на зиму, предполагая вернуться в ноябре. Но не вернулись.

Володя вспомнил строку из старого письма анонима: «забудьте о Надежде». На какую опасность он предрекал?

– Что же получается, все время с 47-го по 50-й было потрачено на строительство, а к изучению хранилища никто и не приступил? Может быть, реальность в итоге их просто отрезвила? Они поняли, что овчинка не стоит выделки.

Геннадий рассердился:

– Послушайте, вы же умный человек! Вы же понимаете, что Хранилище, если оно существует, это не музей и не магазин, куда можно спокойно войти и разглядывать товар на полочках. Для того, чтобы его вскрыть, изучить, понять требуется время! И колоссальные средства! И лучшие умы! Проблема не решается с наскока. Я допускаю, что стройка и археологические изыскания могли идти одновременно, но упор в первые годы делался все же на стройке. Чтобы привезти в Антарктиду специалистов по древней истории, лингвистов, искусствоведов, физиков, реставраторов, им необходимо создать условия для работы. Антарктида – это же как полет на Марс! Это годы подготовки, годы серьезнейшей работы. Я отлично понимаю, почему за первые три года не было сделано существенного прорыва. Но не понимаю, почему все бросили на полпути, затратив невиданные усилия и огромные средства.

– Перестали нуждаться в древних технологиях? – предположил Грач, скептично хмыкнув. – Или сочли, как в басне, что «зелен виноград». На пути исследователей встали трудности высшего порядка: невиданные ловушки или что-то еще. Если Хранилище существует, древние строители не могли оставить его без защиты.

– Может быть, – Геннадий поник. – Я надеюсь найти на станции подсказки или даже прямые ответы на то, что произошло.

– Хранилище далеко от станции?

– Станция построена у подножия горы, в недрах которой находится Хранилище.

– Там пещера?

– Да, – Геннадий уставился на испачканные в краске пальцы и вздохнул. Володя протянул ему пачку влажных салфеток. – Вообще, наукой не доказано существование пещер в Антарктиде, но на некоторых спутниковых снимках они просматриваются. Я не слышал, чтобы кто-то ставил себе целью проверить, это действительно пещеры или нет. Возможно, тот снимок указывает на рукотворный объект, отмечающий вход в подземные залы.

– Вы это тоже собираетесь выяснить?

Историк фыркнул:

– Надо быть идиотом, чтобы сунуться туда без снаряжения и спелеологических навыков. Нет-нет, станция на данный момент интересует меня гораздо больше. Это неизвестная страница нашей истории. Страница намеренно уничтоженная..

– Я понял, – остановил его Грач. – Но у меня есть еще вот такой вопрос: отчего все это окутано покровом тайны? Ну, хорошо, про Хранилище болтать лишнего не полагалось. Но сам факт существования антарктической программы – зачем его скрывать? Про покорение Арктики же не скрывали ничего.

– Скрывали, конечно, все скрывали! И подробности арктической эпопеи, и космические программы. Обо всем сообщали с запозданием и очень кратко.

– Но оазис Драконьего Зуба включили в туристический маршрут. Соседнюю долину Чаруского пасут англичане, у них там лагерь, а по здешним меркам она совсем близко. Неужели никто не натолкнулся, хотя бы случайно, на заброшенную станцию? Не стал задаваться вопросом, откуда тут строения, брошенная техника, аэродром.

– В Антарктиде полно брошенных домов и техники, – сообщил Геннадий. – В основном, вдоль берега – остатки китобойных баз. Но встречаются и в глубине континента. Это сейчас все очень строго и контролируется экологической комиссией. А прежде и перевалочные пункты оборудовали, где попало, часто даже на карту не наносили, и склады с продуктами и горючим – им нет числа. Собирались куда-нибудь в поход и на пути следования делали схроны. А на обратном пути все, что не пригодилось, оставляли до следующего раза, который мог и не наступить. Поэтому на заброшенные станции не обращают внимания. Хорошего оборудования там нет, все устарело, да и консервы просрочены. К тому же, Драконий Зуб находится в зоне интересов Британии, а им плевать на советские артефакты.

– Ясно, – кивнул Володя. – И поскольку любителей пощекотать себе нервы, забравшись в «домик с привидением» среди британцев нет, русская станция остается ненайденной. Что ж, спасибо за сотрудничество.

– Сообщите, как будут новости! – попросил Геннадий.

– Обязательно, – пообещал Грач и вышел.

Ночная вечеринка на верхней палубе была очень пристойной. Капитан корабля мог не беспокоиться, что вверенное его заботам судно «сумасшедшие туристы» разнесут по винтикам. Грача данное положение дел тоже устраивало – в лишних проблемах он не нуждался. Да и Патрисия недаром потратила на организацию увеселительных мероприятий время. Именно благодаря ее усилиям теперь все шло как по маслу.