В столовой к Геннадию никто не подсел и не стал заводить разговоров. Нагрузив на поднос свою порцию, историк спокойно прошел на указанное место и поел без малейшего беспокойства со стороны.

«Все-таки дело в девчонках», – заключил он, хотя в чем смысл их демарша, решительно не понимал.

Он вспомнил про спектакль, когда выходил из столовой и захотел еще раз взглянуть на «колдунью со внешностью ангела», как про себя стал характеризовать Вику. Ведь она явно пыталась его завлечь в свои сети.

– Надо бы к ней присмотреться, – пробормотал он под нос, – но где же тут театральный салон?

Блуждая по лабиринтам корабля, Геннадий безуспешно искал дорогу. Посмотреть на схему, висевшую чуть ли не на каждой двери, конечно, не пришло ему в голову – он слишком был расстроен и озадачен. К счастью, скоро он буквально нос к носу столкнулся со знакомыми лицами, у которых можно было спросить направление.

– О, друзья мои, – вскричал он обрадовано, – вы-то мне и нужны!

– Какое совпадение, а вы очень нужны нам, – сказал Володя Грач, который в сопровождении Юры Громова только что безуспешно стучался в каюту историка.

Геннадий оглянулся и с удивлением понял, что ноги сами привели его к знакомому порогу.

– У нас к вам важная просьба, – продолжил Грач, – надеюсь, вы не откажете.

Лицо историка вытянулось.

– Мы бы хотели дослушать вашу лекцию до конца, – сказал Володя. – Кажется, у вас есть недостающее звено, которого нам сильно не хватает..

– П-проходите в комнату, – проговорил окончательно сбитый с толку Белоконев, роясь в карманах в поисках ключа. К собственной досаде, он вновь начал заикаться.

– Мы надолго вас не отвлечем, – сообщил Володя, когда Геннадий с крайне задумчивым видом пригласил нежданных гостей размещаться в тесном пространстве каюты.

– Вы из службы безопасности? – припомнил историк, морща лоб.

– Да, и пытаюсь кое в чем разобраться, – сказал Грач, осторожно усаживаясь на узкую койку так, чтобы хватило место и Громову. Хозяин же остался стоять, опираясь пятой точкой на край столешницы. – У меня к вам несколько вопросов.

– То есть лекция лишь предлог?

– Нет-нет, речь пойдет именно об Антарктиде. Но я думаю, всем будет проще, если вы не станете растекаться мыслью по древу, а коснетесь конкретных моментов. Первый вопрос, наверное, покажется вам бестактным, но он очень важен, и будет лучше, если вы все же на него ответите.

– Спрашивайте, – тяжело вздохнул Белоконев, про себя проклиная тот день, когда связался с Анонимом. Конечно, ничего хорошего он от расспросов Грача не ожидал, но первая же фраза окончательно выбила его из колеи.

– Скажите, Геннадий Альбертович, вы на самом деле занялись данной темой самостоятельно, на свой страх и риск, как всюду утверждаете, или вас все-таки кто-то в эту поездку отправил?

– Вы даже не представляете! – пробормотал Геннадий. Он судорожно соображал, стоит ли упоминать обо всех обстоятельствах, но в голове крутились слова из записки. Если Грач и его приятель Громов пришли сюда с ведома Анонима… Например, тот захотел, чтобы безопаснику стало все известно…

Тут Белоконев кое-что вспомнил:

– Однако вы телохранитель Долгова, – он устремил на Владимира беспокойный взгляд, – а значит, плывете вместе с французом Дюмоном. Почему я должен вам доверять?

– Считаете, я стану защищать француза? – уточнил Грач. – Не волнуйтесь, никаких тайн в его пользу я выведывать не собираюсь. Наоборот, допускаю, что вы мне поможете вывести Дюмона на чистую воду.

Геннадий опять тяжко вздохнул, все еще не уверенный, что с этими двумя стоит откровенничать. С другой стороны, физиономии у них были располагающие, совсем не бандитские, поэтому он все же попытался объясниться.

– Посылать меня никто не посылал, но, скажем так, надоумил, – сказал он, исподтишка проверяя, какое впечатление оказывают на собеседников его слова. – Я исследователь одиночка, за моей спиной не стоят ни мэтры исторической науки, ни институты. В Антарктиду я поехал как частное лицо, как писатель, освещающий проблемы освоения материка. Но вот подсказки и помощь, конечно, мне оказывали. Не так просто было получить разрешение на посещение антарктических станций, немало порогов потребовалось обить. Да и «добро» от англичан, чей турбизнес окопался в оазисе по соседству с Драконьим Зубом, пришлось ждать аж два месяца. Что касается темы… не иначе, как судьбой, я это и не называю. Хотя у судьбы в моем случае было вполне конкретное материальное воплощение.

– Что вы имеете в виду?

– Понимаете, я об этом еще никому не говорил…

– Дальше нас двоих эта информация не уйдет, – пообещал Владимир.

Белоконев замялся, но все же ответил:

– Помните Моцарта, которому человек в плаще и маске заказал «Реквием»? Заплатил деньги, но потом так и не явился забрать ноты… Вот и со мной произошла похожая история. Деньги на поездку пожертвовал неизвестный доброхот. А до этого он так же анонимно подтолкнул к изучению непростой темы, прислав пропуск в военный архив. Туда, видите ли, весьма непросто проникнуть.

– Затейно звучит, – Володя выглядел заинтригованным. – К загадочному типу в маске мы еще вернемся. А пока поясните, что же вам удалось узнать в том архиве?

– Этому как раз и была посвящена вторая часть моей лекции! Которую так некстати прервали…

– Вы не знали, что вместе с вами в те же места плывет Жак Дюмон? – вмешался Юра Громов.

– Да откуда?! – Геннадий всплеснул руками почти по-бабьи, выражая крайнюю степень возмущения, и при том едва не попал Громову по носу. – Французы вообще не имеют к этому отношения! Это наша история, наша привилегия, хотя…

Он резко остановился, но не потому, что заметил, как Громов уклоняется от его стремительных жестов – просто в голову ему пришла неожиданная мысль. Абсолютно другим, собранным и серьезным тоном Геннадий закончил так:

– Господа, наша страна имеет доступ к тайнам Антарктиды, наверное, с самого начала, но основной массив информации засекречен. Даже в наши дни полярники дают подписку о неразглашении. Не исключено, что в отчетах они о многом умалчивают. И вот я подумал: может, настала пора сделать все эти «неудобные» открытия достоянием общественности? Работа пошла по всем направлениям: и у нас, и за рубежом. Есть силы, которым это стало выгодно. Они нас провоцируют на спонтанные поступки, сталкивают лбами и смотрят, кто победит.

– Заговор мировой закулисы? – с тихим смешком спросил Громов.

Белоконев пожал плечами – думайте, что хотите. И замолчал.

– Так в чем соль? – спросил Володя, начиная терять терпение. – Что именно вы оба ищете в этой чертовой долине?

– Хранилище знаний древней цивилизации, – ответил историк. – Это же очевидно! Судя по историческим свидетельствам, таких хранилищ было два: одно располагалось в Тибете, а другое в Антарктиде.

– Шамбала? – изумился Юра. – Шангри-Ла? Вы серьезно?

– Да! – Геннадий поправил очки и откашлялся. – Я помню, что вы просили коротко, но я все-таки начну издалека, иначе полная картинка у вас не сложится. А я бы хотел быть понятым верно.

– Ну, хорошо, давайте издалека, – согласился Владимир и занял более удобное положение.

Уговаривать историка больше не пришлось. Оседлав любимого конька, он воодушевлялся с каждым сказанным словом.

– В 1903 году Эрнест Резерфорд и Фредерик Содди открыли закон радиоактивного распада, – вещал он. – В следующем году Содди читал об этом курс лекций в Глазго и озвучил идею, будто раньше на Земле существовала высокоразвитая цивилизация, которая владела секретом радиоактивного превращения. Злоупотребление атомным оружием ее и погубило. На Земле есть следы разрушительных войн: оплавленные камни Мохеджо-Даро, описания «летающих колесниц» и страшного оружия в индийском эпосе и так далее. Но, конечно, воевали друг с другом никакие не боги, а обычные земные люди, просто владеющие продвинутыми технологиями. Где-то хранятся и другие свидетельства превосходства одной цивилизации, более древней, над другими. Не только записи сказок или рисунки, сделанные дикарями, не понимающими ни сути конфликта, ни принципа действия страшного оружия, но нечто более серьезное: описание техники, чертежи, приборы. Все до крупицы просто не могло погибнуть! Наверное, из уст физика Содди эта мысль прозвучала впервые, но о конкретном Хранилище речи пока не шло.