Рискнем предположить, что причиной выделения специального (Антарктического) флота было масштабное столкновение наших интересов и интересов американцев в январе 1947 года у берегов Земли Королевы Мод. Советский Союз был готов отстаивать свои права на Антарктиду даже военным путем. Папанин, бывший одним из любимцев Сталина, вполне мог оказать влияние на принятие подобного решения. Да и временное совпадение первого похода „Славы“ и ее научного корпуса к берегам шестого континента и начала „лечения“ Ивана Папанина, прикомандированного к Академии Наук еще с октября 1944 года, наводит на мысли о том, что Папанин вполне мог принимать участие в походе 1946–1947 годов со всеми вытекающими последствиями…»

От чтения Павла отвлекла Патрисия.

– Мой милый, где ты пропадаешь? Первое отделение уже закончилось, – сообщила она, проскальзывая в дверь каюты.

Павел вздрогнул и захлопнул папку.

– Дела могут немного подождать, – она подошла к нему и, обхватив лицо тонкими изящными руками, наклонилась и нежно поцеловала. – Я скучаю без тебя.

– Пьеса настолько дурна? – шепнул он в перерывах между поцелуями.

– Без тебя все дурно, идем же в салон! Там и режиссер волнуется. Она так хочет тебе угодить, а ты исчез и ее своим поступком напугал.

Долгов, как привязанный, пошел за женой к выходу.

– Постой! – он спохватился уже в коридоре. – Букеты! Чуть не забыл. Мы же с тобой вместе собирались…

– Конечно, милый! Я и сама забыла! Цветы для актеров это очень важно.

Когда чета Долговых появилась в театральном салоне, к Павлу подошел Игорь Симорский.

– Девочку тут у тебя хорошую присмотрел, – сказал он, – хочу поближе на нее взглянуть.

– Ну так гляди! – отозвался Павел весело. – Кто мешает?

– Пригласи актеров на ночную вечеринку. Не всех, конечно, но Завадскую обязательно.

– Так тебя Завадская заинтересовала? – Паша погрозил ему пальцем. – Только не вздумай отыграться на ней за Анжелу. Знаю, Анжела твоя любимица, но Завадской нужно дать шанс.

– Так именно поэтому я с ней и хочу переговорить.

Паша знал о вкусах Симорского. Не во всем разделял его подход и порой даже брезгливо морщился от слухов, которым был окружен его партнер по театральному бизнесу. Но нюх на таланты у того был отменный, а прямых жалоб от актрис не поступало. Ну, а коли всех все устраивает, к чему щепетильность?

– Легко, – ответил Долгов. – Только куда ты свою Марину денешь?

– А при чем тут Марина? – Симорский сделал вид, будто не понимает намеков. – У Марины свой контракт, а у Завадской будет свой. Если мы друг друга устроим, разумеется. Твое дело, Паш, все оформить ненавязчиво. Сделаешь ради меня и этой талантливой девочки одолжение?

– Сделаю, сделаю, – Долгов махнул рукой и вернулся к жене.

Второе отделение как раз начиналось…

Выйдя из каюты Долгова, Володя задержался возле своего напарника, Дмитрия Ишевича. Была его очередь ходить за боссом по пятам, и теперь Дима терпеливо ждал, когда Павел соизволит вернуться в театральный салон.

– Ну как? – хмуро поинтересовался у него Грач.

– Все тихо, – ответил Ишевич. – Слушай, Володь, просьба к тебе есть: не можешь меня на оставшийся вечер подменить? Не в службу, а в дружбу. Мне отойти надо.

– Куда отойти? – Грач поморщился. – Куда тут вообще можно отойти, разве что за борт!

– Нет, за борт не хочу. Дело есть у меня. Часа на два или три.

– Дело? На ледоколе?

– Ну да, личное. Очень надо.

– А завтра утром?

– Завтра никак.

Владимир смерил напарника взглядом. Дмитрий был парнем видным: темноволосым и темноглазым, на такого девки пачками вешаются. Неужели какая-нибудь интрижка намечается? «И чем он этих баб цепляет? – подумал Грач. – Софья Мухина, жена адвоката, уже который месяц на него облизывается».

– Доведи босса до дверей театра и можешь, так и быть, отлучиться, – сказал он вслух. – На вечеринке с циркачами я сам подежурю.

– Спасибо.

– Только это… Дим, нам проблемы не нужны, сечешь?

– Никаких проблем, шеф, – Дмитрия одарил его голливудской улыбкой. – Обижаешь даже, разве ж я когда подводил?

– Не подводил, но и на старуху бывает проруха.

– Это не про меня. А ты чего такой мрачный?

Грач оглянулся, просканировал взглядом коридор и плотно закрытые двери.

– Да так, историю с дракой расследую, – ответил он, понижая голос. – Слышал небось, что у нашего Жака конкурент объявился? Историк Геннадий Белоконев.

– Белоконев? Нет, не слышал. И что?

– Ходил к нему, просил недорассказанную лекцию до конца изложить. Наслушался такого!

– Не лез бы ты в это, – совершенно серьезно посоветовал Ишевич. Он перестал улыбаться и смотрел тревожно и осуждающе. – Это не твои проблемы.

– Как бы не так, – буркнул Володя, вытаскивая за уголок из кармана файл с помятым письмом. – Помнишь анонимку, которую Долговым подбросили в щель забора? Историку, оказывается, тоже такие подбрасывают. И сегодня он как раз очередное послание получил перед нашим приходом.

– Вашим приходом? Так ты к нему не один заходил?

– С Юрой. А что? Ты бы лучше спросил, что в письме.

– И что в письме? – спросил Ишевич, оставаясь все таким же собранным. – Еще одна угроза?

– Совет довериться добрым людям и выполнить их просьбу. Белоконев решил, что добрые люди – это мы с Громовым. А просьба – пооткровенничать с нами от души. Вот он и откровенничал.

– Что он рассказал?

– Да много чего, – Владимир махнул рукой, отсекая дальнейшие вопросы. – Вот что, Дима, я думаю, надо будет и за Белоконевым краем глаза приглядывать. Затевается тут что-то весьма нехорошее. А нас с тобой всего двое, резервов нету. Так что ты давай оставляй свои шашни с бабами и смотри в оба. Когда причалим к Беллинсгаузену, совсем не до шуток станет.

– Да нет никаких баб, Володя! – открестился Ишевич. – Тебе все мерещится.

– Ну, вот и хорошо. Ты профессионал от бога, поэтому я очень на тебя рассчитываю. Сегодня вечером я подежурю, а завтра тогда будет опять твоя очередь. С утра зайди ко мне, обговорим тактику и стратегию во вновь открывшихся обстоятельствах.

– Понял. Спасибо, Володя!

Грач кивнул.

Дмитрий заложил руки за спину и остался стоять в коридоре, глядя в стену перед собой. Лицо его было по-прежнему сосредоточенным, как будто он решал в уме сложную математическую задачу. Владимир посмотрел на него, хмыкнул и, больше не теряя времени, пошел договариваться с официантами насчет отпечатков на грязной посуде.

Владимиру было жаль расставаться с папкой, которую ему вручил Белоконев. Он настроился погрузиться на сон грядущий в историческую загадку. Но ничего не поделаешь, пришлось уступить боссу и заняться другими задачами. Например, собрать коллекцию отпечатков пальцев.

По пути к себе он завернул на камбуз, чтобы уточнить, кто станет обслуживать полуночную вечеринку. Ему сразу повезло: за сто долларов смышлёный официант азиатской внешности, бегло болтавший по-английски, пообещал упаковать грязные стаканы в отдельные подписанные пакеты и держать язык за зубами. Да и удостоверение с фотографией Грача в военной форме, которое ему выдали вместе с лицензией, произвело на парня огромное впечатление.

Хмуря лоб, Грач спустился в свою каюту и достал универсальный чемоданчик, который всюду с собой возил, даже когда сопровождал Павла на Эверест.

На инструкторских курсах по вопросам безопасности их учили самым разным и неожиданным вещам, связанным не только с охранной, но и с зачатками детективной деятельности. Чтобы снять отпечатки пальцев, особой сноровки не требовалось. Основное это раздобыть исходный материал, а реактивы и прочими ингредиенты Грач предусмотрительно держал под рукой.

Проще всего работать с гладкими поверхностями: мебелью или стеклом. Насыпать поверху порошок, можно даже грифель карандаша настругать, если ничего другого под рукой нет, кисточкой убрать лишнее и приклеить скотч. Отпечатки получаются очень четкие. С бумагой сложнее, приходилось повозиться, но коли есть сноровка и голова на плечах, все получается как надо.