«Слухи о том, что Гитлер на самом деле не покончил с собой, а подсунул врагам тело двойника, стали ходить сразу же после Победы. Их распространению способствовали еще и нацистские подводные лодки, всплывшие летом 1945 в аргентинском порту.[7] Их капитаны как под копирку сообщали, что находились в длительном автономном плавании, о поражении Германии узнали только что, а выполняли они спецрейсы по снабжению таинственной базы в Антарктиде, в реальных боях не участвовали, вражеские корабли не топили и потому рассчитывают на снисхождение.
Американское военное руководство эту информацию восприняло настолько серьёзно, что отрядило на поиски нацисткой базы целый флот во главе с компетентным полярным исследователем контр-адмиралом Ричардом Бёрдом. Это была четвертая антарктическая экспедиция прославленного адмирала, но в отличие от первых трёх она целиком и полностью финансировалась военным министерством, что предопределило абсолютную секретность целей и результатов. Операция получила кодовое название „Высокий прыжок“, что символизировало завершающий удар по недобитому Третьему рейху во льдах Антарктиды. Под командованием Ричарда Бёрда было 13 вооруженных до зубов кораблей и палубная авиация.
Целых восемь месяцев эскадра Берда должна была провести у побережья Антарктиды. Разделившись на три ударные группы и обогнув материк, американские военные планировали встретиться в районе Земли Королевы Мод. Попутно проводили аэрофотосъемку, чтобы составить подробные карты материка и застолбить за Америкой значительную часть территории.
В декабре 1946 года американская эскадра направилась к шестому континенту, однако уже через два месяца, в конце февраля 1947 Ричард Бёрд развернулся в обратный путь. Официальная причина: лето в Антарктиде не задалось, и корабли зажало во льдах. Один эсминец утонул, несколько самолетов и вертолетов трагически разбились, погибли люди. Продолжать операцию показалось бессмысленным.
Тут следует отметить, что вообще-то лето в Антарктиде всегда короткое, а экспедиция планировалась больше, чем на полгода (до июля включительно). Ричард Бёрд, не раз зимовавший в Антарктиде, был прекрасно осведомлен о тамошних условиях, и попытки все списать на коварную погоду выглядели немного наивными.
Сам Бёрд, уходя от неловких вопросов, характеризовал свою миссию как „относительно успешную“. Он упирал на то, что его авиация облетела за два месяца площадь в два раза большую, чем занимает США. Пилоты сделали 70 тысяч фотографий. Однако и здесь есть некоторая неувязочка: более 90 % снимков оказались совершенно бесполезными, поскольку на них не была нанесена сетка координат. Иными словами, Бёрд предоставил фотографии каких-то мест, покрытых снегом и лишенных всяческих ориентиров.
Последний гвоздь в крышку гроба, в котором хоронят „правдивость адмирала“, вбивает советская китобойная флотилия „Слава“[8], которая в эти же самые месяцы плавала неподалеку от Земли Королевы Мод и прекрасно себя чувствовала. Ни один сопровождавший ее эсминец, ни сама дизельная платформа-матка не были раздавлены льдами, столь подло обошедшимися с Бёрдом. По идее, американцы и русские обязаны были встретиться, так как предмет их интересов находился в одной и той же точке Антарктики, но об этой встрече почему-то обе стороны предпочли умолчать.
Поскольку тумана вокруг экспедиции Бёрда напустили много, стали плодиться бесчисленные теории. Договорились до того, что американцев напугали выныривающие из-под воды НЛО, а Четвертый Рейх вольготно себя чувствует в построенных подо льдом городах, летает на Луну и дружит с инопланетянами.
Как всегда, самые яркие и абсурдные гипотезы призваны замаскировать истинные и нелицеприятные причины. А вот если собирать не сплетни, а факты, история рисуется совсем другая.
Начнем с китобойной флотилии „Слава“.
Китобойный промысел рассматривался руководством СССР как важное подспорье для восстановления экономики. Добытые запасы применялись в пищевой, кожевенной, мыловаренной, текстильной и химической промышленности, в парфюмерии и косметологии. Из мяса китов производили колбасы, консервы, белковые концентраты, витамины (в частности, инсулин для диабетиков). Остатки добавлялись в корм животных и птиц. Ради истины отметим, что у СССР были и другие китобойные флотилии, помимо „Славы“, которые плавали гораздо ближе к дому.
В состав „Славы“, что совершенно точно, входил научный корпус, собиравший данные, на которые позже, в 50х годах обопрутся строители антарктических поселений. Сопровождали „Славу“ сторожевые вооруженные корабли (что также не опровергается фактами, ибо время было тревожное, всякое могло случиться). Однако на антарктических просторах эсминцы вполне могли выполнять еще и смежные военные задачи.
Что понадобилось Сталину так далеко на юге, да еще в самые первые послевоенные годы, это, конечно, интересный вопрос. Но наверняка его нужды были не менее значительны, чем у Трумэна, пославшего в аналогичный поход полярного волка Бёрда. И почему бы не предположить, что неизвестными силами, обратившими чертову дюжину американских кораблей (и потопившими один из них) были не мифические пришельцы с других планет, а военно-морские силы СССР?
Вопрос вот в чем: кто мог возглавить подобные силы в те годы? Первым именем, которое хочется привязать к Антарктиде, идет Иван Папанин.
Кто такой Иван Папанин?
Герой, полярник и бывший чекист, прославившийся подвигами во льдах. В Первую мировую Папанин заразился идеями большевизма, устанавливал советскую власть в родном Крыму, бился с Врангелем и на посту коменданта Крымской ЧК лично приводил приговоры врагам в исполнение. Но психика 25-летнего борца за всеобщее счастье не выдержала, и Папанин решил резко сменить поле деятельности.
Окончив Высшие курсы связи, экс-чекист отправился в Якутию строить радиостанцию. Затем последовало новое назначение: он уже начальник полярной станции на земле Франца-Иосифа. В Арктике в 1935 году под его руководством была построена обсерватория на мысе Челюскин. В 1937 году Папанина назначили начальником первой дрейфующей станции „Северный полюс–1“. Именно с этой арктической эпопеи, о которой подробно писали советские газеты, и началась его слава. По возвращении в Москву все члены экспедиции получили звания Героев Советского Союза, а Папанин стал доктором географических наук без защиты диссертации (и добавим: окончив несколько классов начальной школы).
Свою вторую Золотую Звезду Героя Иван Папанин получил за спасение экипажа теплохода „Седов“ в 1940 году. В годы Великой Отечественной войны он отвечал за Северный морской путь, по которому союзники доставляли в СССР военную помощь. За эти заслуги Папанин был удостоен звания контр-адмирала. После войны легендарный покоритель Арктики стал одним из основателей научного флота СССР и морской разведки.
В интересующие нас годы в его биографии затесалось подозрительное „белое пятно“. С июля 1946 по август 1948 года Папанин, как свидетельствует официальная хроника, „находился на длительном лечении“. Зато сразу после „лечения“ он занял высокий пост заместителя директора Института Океанологии АН по экспедиционной части (должность военная), два года спустя получил Орден Боевого Красного Знамени (учрежден для награждения за особую храбрость, самоотверженность и мужество, проявленные при защите социалистического Отечества) и должность начальника отдела Морских экспедиционных работ, то есть, под его началом оказалась вся военно-морская разведка СССР.
Невольно хочется спросить, от чего или, точнее, кого Папанин „лечил“ так успешно? А ведь официально Папанин не провел на передовой ни дня, хотя числился в вооруженных силах адмиралом.
Отпустим на минуту фантазию в полет и взглянем на факты под нетривиальным углом.
Известно, что сразу после окончаний войны по приказу Сталина на верфях начали массово закладываться подводные лодки и корабли, способные действовать в условиях ледового покрова и низких температур. Все новинки в большинстве приписывались к Тихоокеанскому флоту, который в январе 1947 года разделился на две части: Пятый и Седьмой тихоокеанский флот. Причем о кораблях Пятого флота (существовал с января 1947 по апрель 1953), о боевых задачах и смысла разделения флотилий информации в открытом доступе до сих пор не имеется.
