Громов отогнал воспоминания и повернулся в сторону оживленно дискутировавших Кирилла и Виктории. Он оперся боком о фальшборт и прислушался к диалогу. К его изумлению, мальчик, собиравшийся стать биологом, рассказывал не о тюленях и пингвинах, которые были, что называется, перед носом, а о последствиях падения метеорита.

- Расстояние до Луны около 400 тысяч километров, а астероид пролетит всего в 10 тысячах. Он легко может сбить на орбите все наши спутники. А если удар о спутник изменит направление его движения или расколет камешек на части, то все это рухнет прямо нам на голову!

- Я надеюсь, такого не произойдет, - сказала Вика. – Где-то я слышала, что в ближайшие десять лет ни один опасный метеорит не упадёт на Землю.

- Астероид, который сейчас к нам летит, ученые увидели совсем недавно, - упрямо возразил Кирилл. - Папа читал, что до столкновения с другим метеороидом он не представлял опасности. Но, столкнувшись, оба они резко изменили траекторию, и появилась прямая угроза Земле.

- Он может сгореть при падении в атмосфере.

- Если камень большой, то часть обломков все равно достигнет поверхности. В статье было написано, что если бы на Москву упал астероид диаметром 100 метров, все население Европы осталось бы без связи на сутки из-за возмущения ионосферы, а по планете прошла бы волна природных аномалий и стихийных бедствий. Москву и Подмосковье охватили бы пожары, все здания лопнули от волнового удара, а Садовое кольцо превратилось бы в гигантский кратер. Представляете? - Кирилл взглянул повнимательнее на свою собеседницу и вдруг решил подсластить пилюлю. – Но вы, Вика, не бойтесь. Наш астероид меньше ста метров, в нем всего лишь тридцать два.

Юра решил все-таки подойти.

- Привет, - произнес он, - обсуждаете конец света? Не слишком ли грустная перспектива?

Они посмотрели на него. Юра сейчас многое бы отдал, чтобы увидеть выражение глаз Завадской. Но в стеклах темных очков отразилась лишь его взъерошенная физиономия.

- И вовсе нет! – с апломбом заявил Кирилл, запрокидывая голову. Солнечные очки делали его похожим на стрекозу. - Я думаю, что если этот астероид куда-нибудь жахнет, будет круто. В океан, например, или в пустыню! Чтоб люди не пострадали.

- Все равно плохо. В реальности Брюс Уиллис нас, увы, не спасет.

- Почему?- насупился Кирилл. – Думаете, настоящих героев нет?

Громов взглянул на Вику и вновь обратился к мальчику:

- Для того, чтобы грамотно отвести беду, надо заметить опасность лет за тридцать-сорок, построить специальный корабль, просчитать воздействие на небесное тело. У нас просто нет сейчас в запасе ничего подобного. Так что пусть уж он летит мимо.

Вика улыбнулась. Она, конечно, подмечала все взгляды, которые Громов бросал в ее сторону, и подумала, что раз он ищет ее общества, значит, чувствует себя виноватым. Ее тоже, несмотря ни на что, влекло к этому человеку, и она не прочь была наладить отношения.

- Слушай, Кирилл, а тебя родители не хватились еще? – спросил Юра.

- Не-а. Папа с Пашей обсуждают что-то в его каюте, а мама спит. Она так рано вообще никогда не поднимается. Тем более, вчера после представления она очень поздно вернулась.

- А ты, Кирюш, ходил на цирковое представление? – спросила Вика.

- На ваш спектакль ходил, и мне понравилось, а цирк смотреть мне не разрешили, - Кирилл вздохнул. - Папа обещал, что сегодня после экскурсии будет выступать иллюзионист. Вот его я обязательно посмотрю.

- Вы тоже не видели выступление вашей подруги? – осведомился Юра у Виктории.

- После спектакля я сильно устала, вы же знаете.

Кирилл кашлянул и произнес с большой степенью важности:

- Ладно, кажется, вам требуется пообщаться без посторонних. Могли бы прямо меня попросить. Что я, не понимаю, что ли? Сказали бы, что мешаю…

- Ты нам ничуть не мешаешь! – запротестовала Завадская.

- Да ладно, я не маленький. Пойду в шахматы с кем-нибудь сыграю. Эй, Григорий Семеныч! – Кирилл окликнул стоявшего неподалеку бородача, махнув ему рукой в синей варежке. – Как насчет того, чтобы продолжить вчерашний поединок?

Бородач засмеялся:

- А почему бы и нет, юный Каспаров?

- Тактичный ребенок, - пробормотал Юра, глядя им вслед. - Но его не по годам развитый интеллект меня иногда пугает.

- Несмотря ни на что, он еще дитя, - сказала Вика.

После этих слов между ними повисла неловкая пауза. Юра долго собирался с духом. Неожиданно все заготовленные слова показались ему дурацкими.

– Вам не кажется… – начал он и замолчал, потому что Вика стала говорить одновременно с ним. – Простите, вы хотели что-то сказать…

Виктория мотнула головой, отворачиваясь:

– Ничего особо важного. Давайте лучше вы.

– Ну… я хотел извиниться. За вчерашнее. Мне показалось, мы друг друга не совсем поняли…

Вика сняла очки, и Юра наконец-то увидел выражение ее глаз. Они сияли переполнявшими их эмоциями, смущением, смешанном с толикой лукавства, но холодной отстраненности там не было и в помине, и это его приободрило. А дальнейшие ее слова приободрили его еще больше.

- Вы правы, вчера беседа не удалась. Но и я хотела с вами объясниться. Я собиралась в оазис в надежде продолжить интересное общение с людьми, с которыми свела судьба. Без всякой задней мысли. Кирилл только что просветил меня по поводу покушения на Долгова. Я не знала. В смысле, что на него может готовиться покушение и поступали угрозы. В свете подобного, я понимаю, что мои действия могли показаться подозрительными. Мне, право, очень жаль. Так что, если ваш друг все еще продолжает меня подозревать…

- За это не беспокойтесь, - живо возразил Громов. – Я уже заверил Володю, что вы ни при чем.

- Спасибо.

Юра рискнул:

- Когда мы вернемся, я приглашу вас в другую поездку, тоже интересную, но гораздо более безопасную. Вы согласитесь?

Вика слегка улыбнулась и на мгновение отвела взгляд.

- Возможно и соглашусь. Но сейчас мне бы все-таки хотелось получить ответ, чего опасаетесь именно вы? Не ваш друг-телохранитель, которому уж точно лишние люди в оазисе не нужны, а вы. Ведь вы не о не безопасности Павла Долгова думали, когда пытались отговорить меня от поездки.

Громов задумался.

- Скажем так: есть подозрение, что в оазисе столкнутся две конкурирующие группировки. Присутствовать при их конфликте, по крайней мере, будет неприятно.

- Наш Паганель совершенно безобиден!

- Именно поэтому нормальный человек захочет его защитить и… - Юра развел руками. – Вы рискуете угодить между молотом и наковальней.

- Но и француз не кажется мне злодеем. Заносчивый забияка, наследник вспыльчивого Д’Артаньяна, но, кроме Паганеля, его никто не злит. При чем тут я или вы? Это их конфликт, да и он, по-моему, не стоит выеденного яйца.

- Это так. Однако прошу вас поверить на слово: здесь многие не те, кем кажутся. Вы, кстати, не пытались отговорить Анну от поездки?

- Нет. Я не смогла бы привести ей ни одного убедительного аргумента.

- Жаль. Хотите, я с ней поговорю?

- Так у вас они все-таки есть, эти железобетонные аргументы?

Громов не ответил, а опустил голову, разглядывая носки своих шнурованных ботинок с высокими берцами.

Вика, не дождавшись ответа, тоже отвернулась:

- Ладно, оставим тему. Все равно ничего путного от вас не добьешься.

Она сунула в один карман солнечные очки, в другой воткнула свернутый сценарий пьесы и, схватившись обеими руками за перила, уставилась на проплывающие айсберги.

Юра хотел возразить, но в последний момент захлопнул рот. Он как-то совсем потерялся. Ему представилось, что сейчас любая его попытка пошутить, чтобы разрядить обстановку, или переключиться на нейтральную тему будет звучать фальшиво. Обычно не имеющий проблем с красноречием, сейчас Громов остро ощутил собственную неуклюжесть. Он лихорадочно перебирал в уме слова, но ни одно из них не казалось ему подходящим. Поэтому он стоял и молчал, не в силах ни уйти, ни вести себя непринужденно.