— Малаша, а корова сколько стоит? — спросила она, вспоминая о долге, который сегодня нужно будет отдавать.

—Так три серебряные монеты на ярмарке, — проронила она.

—А какая ваша денежная система? — поинтересовалась у неё Оливия.

—В ходу медные, серебряные и золотые монеты. Правда, я их в глаза не видела. На одну медную можно перекусить в таверне, а за две можно хорошо пообедать. Мы, когда ездили в город, останавливались там. Сотня медных— это одна серебряная монета, — просветила она.

Выходит, здесь самая ходовая монета — это медь? Но если они взяли всего пятьдесят медных монет, то откуда образовался долг в пять серебряных монет?

Даже за восемь месяцев такой долг не должен быть столь большим! Это же какие проценты тут в ходу? Так можно и без штанов остаться!

И Малаша не знала, под какие проценты взял деньги её сын, а о расписке она вообще была не в курсе, потому что все вопросы решал он.

«Да, да, место женщины — у плиты», — поворчала Оливия.

Придётся на месте разбираться, но как отреагирует староста и Филимон, если она вступит в полемику с ними по поводу процентов?

На их взгляд, она — деревенская девка и, по их мнению, может только отличить медные монеты от серебряных.

Но отдавать лишнее Оливии не хотелось. Сразу видно было лживую натуру этого Филимона, если забирал корову, которая стоит три серебряных, а долг пять серебреных монет, по его словам.

Он что, остальной долг так бы и забирал, постоянно накапливая его всё больше и больше?

И староста то ли не вникал, то ли не хотел портить отношения с этим проходимцем, а, может, и третье — был заодно с ним.

Она неторопливо шла к старосте, двухэтажный дом которого был хорошо виден даже издалека.

Поглядывая по сторонам, девушка наблюдала за жизнью деревни. Дома выглядели как сказочные резные теремки, сошедшие с картинки.

И они не оставили Оливию равнодушной, особенно резная лестница, ведущая на второй этаж дома старосты, с резными колоннами и перилами.

Было впечатление, что вот–вот оживёт красивая сказка, и по ступенькам сбежит прекрасная принцесса к своему рыцарю на белом коне.

Для неё всё было в новинку и вызывало восхищение, а люди, живущие здесь, принимали эту красоту как обыденность.

И девушка отметила, что миры разные, но вера в злые силы почти одинаковая. Различие только в том, что в том мире есть те, которые ни во что не верят, а здесь относятся к этому серьезно, украшая свои дома оберегами.

Почти в каждом дворе была собака, некоторые из них сейчас от жары залезли в будку и лениво поглядывали по сторонам, незлобно потявкивая для приличия.

Слышалось кудахтанье кур во дворе, которые горделивой походкой прогуливались и искали корм в траве.

Навстречу Оливии шла стайка гусей, подгоняемая маленьким мальцом, выказывая своё недовольство громким гоготом.

И девушке пришлось отойти немного в сторону от агрессивных гусей, которые даже раскрыли крылья от негодования из–за того, что она им мешает пройти.

Такой шумной картины Оливия давно не наблюдала в своей деревне: там давно уже за курами и утками ходили в магазин, покупая охлаждённые тушки.

Людей почти не было видно, только иногда промелькнёт женщина с горшком варева, направляющаяся из летней кухни в дом.

Во дворе у старосты толпились вооружённые люди: по–видимому, он всё–таки вызвал стражников, чтобы разобрались с происшествием на дороге. Только где искать сейчас разбойников — уже поздно: как говорится, поезд ушёл.

Филимон стоял на крыльце, и по его виду было заметно нетерпение, связанное с предстоящей встречей

—Ишь ты, барин, заждался,— прошептала она, заметив его недовольный взгляд.

Увидев Оливию, он расслабился, но тут же сделал невозмутимое лицо.

Поднявшись на крыльцо, она вслед за Филимоном зашла в комнату и по обстановке решила, что она предназначена для таких рабочих моментов.

Это был необычный офис в деревенском стиле. Но Оливию удивило то, в нём присутствовали черты современности.

Вдоль стен стояли лавки. Стол и стеллаж с аккуратно сложенными бумагами располагались у стены напротив двери.

По–видимому, староста вёл дела основательно и исполнительно.

Как женщина и ожидала, люди были растеряны от её заявления. Во–первых, Оливия потребовала расписку, а прочитав и увидев такой расклад, она чуть не захлебнулась от возмущения. Непонятно, то ли он был единственный, который занимался ростовщичеством, то ли не у кого было занять в тот момент такую сумму.

В результате выходило, что Михей планировал всё же отдать долг вовремя, но его подвела болезнь.

Потому что на такой расклад только сумасшедший согласится.

Долг рос, увеличиваясь каждый месяц на сумму взятого займа, но всё равно, по её подсчетам, он не тянул на пять серебряных монет, что Оливия и озвучила присутствующим.

Сколько было негодования со стороны Филимона! Он презрительно изрёк, что какая–то деревенская девка считает лучше его, говорил, что он и так смилостивился: забрал бы только корову, а остальной долг простил бы им.

На что Оливия Ивановна мягко и сердечно ему ответила:

—Уважаемый Филимон! Вы такой занятый человек, что я не сомневаюсь в ваших способностях, но давайте подсчитаем вместе! Вы, видно, были так заняты своими делами, что, наверное, просто ошиблись в подсчётах.

Она ему мило улыбнулась, хотя в душе хотела приложить эту лощёную морду к чему-нибудь твёрдому.

Услышав в свой адрес хвалебную песнь и приняв её улыбку за кроткую просьбу, он надменно кивнул и углубился в подсчёты, щёлкая на счётах.

Оливии было хорошо видно его плохо скрываемое раздражение, но всё равно что–то его заставило согласиться и заняться повторным подсчетом.

И, к своему удивлению, такое лицо он изобразил в конце подведения итога — Филимон признал свою ошибку. А вот извиниться ему даже в голову не пришло. Ещё будет он извиняться перед какой–то простой девкой!

Так что не вышло у него взять лишнего с них.

Получив расписку о получении долга, Оливия спрятала её в омоньер (поясная вышитая сумочка, которую ей презентовала Малаша). Рассказав, что же произошло на дороге стражникам, которые занимались этим делом, девушка отправилась домой, вся пылая внутри от негодования на этих людей, которые обдирают своих же сельчан.

И, кинув взгляд на сиротливо стоящие подводы около дома старосты, она отметила, что они немного опустели: видно кто–то уже успел поживиться.

И она не подозревала, что нажила врага. Такие люди, как Филимон, не прощают другим, указывающим им на ошибку: они по своей природе трусливые и злопамятные.

Деревня есть деревня, где слухи и новости разносятся быстрее ветра, и он боялся, что Оливия может его ославить, и только поэтому согласился пересчитать долг и признать свой недогляд.

Тем более, Филимона очень озадачило то, что Оливия умеет не только читать, но и знакома с ведением дел такого характера.

А девушка шла домой, вдыхая пряный воздух из трав, и думала, что ей всё же повезло.

Она имеет дом и семью, пусть пока чужую, но со временем она станет ближе и роднее.

Размышления понесли её дальше, и девушка подумала, что сейчас лето и можно поискать грибы или ягоды, которые будут подспорьем в питании.

Может, есть речка, а она в этом не сомневалась, и там обязательно водиться рыба: и маленькая и большая.

И Оливия уже намечала список дел, которые надо сделать: это и наведение порядка в доме, и огород….

И самое главное — найти источник пополнения бюджета: тех денег, что у неё есть, надолго не хватит, если их тратить неразумно.

Она не знала, чем торговал мужик: у Оливии даже появилась мысль, что он, может быть, перевозил эти деньги, потому что в одном мешочке было пятнадцать золотых монет, а в других осталось десять серебряных монет и двадцать медных.