Влад подолгу сидел в своем кабинете, принимая донесения и решая военные дела, которые с каждым месяцем становились безрадостными.

Оливия тоже была в курсе всех дел и, посматривая на карту, висящую в кабинете, видела, что постепенно их край втягивается в изнурительную войну — « войну на выживание.»

Её муж при любом набеге, несмотря на здоровье, уезжал в разрушенные деревни, выявляя объём разрушения и потерь. После таких поездок он возвращался мрачным и больным, отлёживаясь и восстанавливаясь. Но как только приходили тревожные вести, она опять поднимался и уезжал.

Оливия наблюдала, что здоровье его медленно ухудшалось с каждым днём. И сколько бы она его не уговаривала подумать о своём здоровье, он нежно обнимал и говорил, что он в ответе за людей, а сейчас им нужна больше моральная поддержка:

—Они должны видеть, что их беды Князю не безразличны и могут надеяться на помощь.

И в один из осенних дней его привезли на руках. В пути, промокнув до нитки, он сильно простудился. По его хрипам и тяжелому дыханию Оливия предположила, что у него воспаление лёгких.

Никакие лекарства лекаря и травы не смогли снять начинающийся жар, и через неделю его не стало.

Так она и дети потеряли человека, который за два года стал для них родным, предложивший помощь, защиту и дом. И она опять почувствовала себя одинокой и потерянной.

Прошло два дня после похорон, когда Оливия сидела в его кабинете, где витал ещё его запах, и где всё напоминало о нём. Нетронутые бумаги аккуратно лежали стопочкой на столе, ручка рядом с ней, и даже лёгкий налёт пыли на нем, говорили об отсутствии хозяина этого кабинета.

—Вот и ты остался сиротой, — тихо проговорила она, оглядывая и задерживая свой взгляд на каждой детали в комнате.

И подумала с горечью, что ей в жизни довелось быть соломенной женой и не познать мужчину, который был вроде рядом, но своё обещание он выполнял.

Но близость он компенсировал добротой и всепоглощающим вниманием к ней и детям.

Его глаза всегда смотрели с нежностью и с отражением в них любви.

И теперь она никогда не услышит его бархатистый голос: иногда со смешинкой, иногда с одобрением, от которого на душе становилось тепло и уютно. Понимая, что она всегда сможет прийти и найти поддержку у него.

Оливия обняла себя руками, ощущая его незримые дружеские объятия.

Он для неё был больше отцом, чем мужем. И она корила себя за неуверенность и потери мгновений от невысказанного чувства, которое зарождалось у неё в груди. Она не думала, что им так мало будет отведено времени. И приступ тоски наполнил её сердце, а в глазах заблестели слёзы.

И, сидя в его кресле, она остро почувствовала потерю родного человека, без которого ей придется дальше жить. И опять вставал вопрос: что же будет дальше? И что делать?

От нерадостных мыслей её оторвал стук и в кабинет вошёл Петр.

—Опять нападение. Прискакал парнишка, — и выжидающе посмотрел на неё.

—Ты знаешь, что делать. После твоего возвращения нужно поговорить, — и он встретился с пристальным и внимательным взглядом, как бы изучая его.

Он кивнул и вышел, а Оливия медленно поднялась и подошла к окну. Её взгляд устремился в небо, где бархатистые облака медленно плыли, как кораблики, подгоняемые ветром. Слышались голоса людей. В воздухе витал цветочный аромат от цветов, посаженных садовником и который сейчас рыхлил и обрезал их. Пробежала служанка быстрой походкой, и она поняла, что жизнь продолжается, —пусть немного по-другому. Боль притупится, и найдутся новые силы для дальнейшего жизненного пути.

Самообладание вернулось к ней, и она подняла подбородок.

—Ещё повоюем, родной! — прошептала она, понимая, что в душе уже зреет решение.

Вскоре она держала в руках иголки, которые попросила принести в кабинет.

На кончиках иголок она сделала маленькие бумажные шарики, смочив их в воде, и получила английские булавки в авторском исполнении.

Подойдя к карте, она утыкала ими все деревни, где побывали враги, оставляя голод и отчаяние.

И вышла безрадостная картина, — разбойники всё глубже продвигались внутрь княжества.

И самое главное, она не знала всей картины разрастающегося бедствия в государстве.

Разбойники не захватывали пока их территории, — они просто грабили, оставляя людей без хлеба. Убивали, насиловали и просто уходили назад.

Она знала, что многие княжества сталкиваются с таким методом войны или разбоя, которому она так и не смогла подобрать правильное слово.

Но, глядя на карту, где их территория граничила с тремя княжествами, видела, что они находятся в полукольце, а значит, что разбойники себя чувствуют вольготно на тех землях.

И можно сразу догадаться, что эти князья поддерживают их, давая им приют, а пропитание они нахальным образом отбирают у них.

—Не варяги вы, а татаро-монгольская тирания! — рассердилась она.

Она знала, что после смерти Князя его место должен занять сын, но её муж огорчался, что у него нет наследника, которому осталось бы княжество.

И в данный момент, пока не приедет приемник, она… Она, по сути, никто! Просто княгиня. Без прав, но с обязательствами. К кому пойдёт народ за помощью в данный момент? В первую очередь к ней. Как и сейчас: прискакал же мальчишка к ней, хотя все уже знали, что Князя нет. Выходит, что всё равно ждут помощь, но уже от неё.

И встала дилемма: может ли она на время взять в свои руки управление княжеством? Не будет ли это вызовом всему устоявшемуся правилу? Как отреагирует Великий князь на такое самоуправство?

Но и ждать у моря погоды она не собиралась. Оставить людей без поддержки она не могла. Влад отдал жизнь свою, разъезжая и узнавая все нужды людей. А мог просто сидеть в тёплом месте и отдавать приказы другим.

—Ну, нет! Что хочешь, Великий князь со мной делай, но пока от тебя нет приемника, все решения принимать придётся мне! — разозлилась она на такое отношение к женщинам. — Княгиня я или кто? Срочные вопросы требуют срочных решений!

И когда вернулся Петр, с ним состоялся долгий разговор.

—Как думаешь, когда приедет приемник?

—Не знаю, княгиня, — честно ответил он.

—Ждать не будем, а когда приедет, тогда и будет решаться этот вопрос.

— Ты же понимаешь, что мы не может бросить людей без поддержки? Я хочу спросить тебя и ответь честно. Ты поддержишь меня, если я замещу князя на его посту? — она ждала ответа и в это же время боялась его услышать.

«Княжила Ольга же в своё время и ничего. Нам бы продержаться до этого приемника, а там пусть сам всем руководит», ‒ промелькнула мысль, пока Пётр с изумлением смотрел на неё.

По его лицу было заметно замешательство от её заявления, но и вспыхнул немой интерес: или она его ни так поняла?

Возможно, он, если у неё ничего не получится, ещё позлорадствует и посмеётся над глупой бабой, возомнившей себя приемником Князя.

Такое умозаключение сделала Оливия, ожидая ответа, но почему-то она не ждала его отрицательным от него, что-то говорило внутри о его лояльности к ней.

—Я поддержу, княгиня. И дружина поддержит тебя. Мы до конца выполним клятву, данную Князю, которая переходит к тебе, как к Княгине, — спокойно ответил он.

—Хорошо. Перейдём к нападениям у соседей: что у них в первую очередь творится?

Из всего рассказа выходило, что из других княжеств поступала очень скудная информация.

Её интересовали приграничные уделы, а их было три: князя Невзора, князя Евстафия и князя Рогозы.

Надел князя Рогозы был южнее их, и в принципе их земли прикрывали его территорию, а вот с двумя было неясно.

—Пётр, погляди, — и она показала ему на карту. —Видишь, в основном нападения идут с их сторон. Выходит, они в сговоре с Иеславом.

—Почему ты так думаешь, княгиня? — задумчиво спросил он, останавливаясь и внимательно рассматривая карту, утыканную булавками.