Одна рука лежала на поясе, а второй он неторопливо поглаживал свою бороду. Он всегда так делал, когда приходилось принимать ему решение.

—Должны же разбойники где-то отдыхать, есть, непогоду пережидать. Погляди на отметки. Сначала крайние попали под раздачу, а теперь они продвигаются дальше вглубь, и притом они не останавливаются в наших селениях, они уходят. И уходят гружённые нашим зерном. Вопрос: куда? А может они выкопали себе землянки в наших лесах, запасаются провизией, чтобы перезимовать, а по весне опять злодействовать. Если же уходят с наших земель, то они хорошо устроились у соседей, — развивала она свои мысли.

Об этом говорил и её муж, что варяги уходили на подводах, но его княжеский отряд проезжал большой путь за ними, желая их догнать, но следов не было.

—Да и Князь подозревал это, что они уходили лесом. Только я не пойму. Леса-то густые. На телегах трудновато будет, — поделился он своими наблюдениями.

—О, не сомневайся. Они знают дороги в лесу, а может и сами прорубили и подготовили их.

—Что предлагаешь, княгиня? — он повернулся и решительно посмотрел на неё. И весь его вид говорил о готовности выслушать её.

Оливия встала напротив него, пригладила рукой волосы и сложила руки в замок. Она прикусила губу от напряжения и глубоко вздохнула, будто перед прыжком с высоты.

—Нужно собрать охотников. Тех, кто занимается этим промыслом и хорошо знающие леса. И дать задания проверить их. Я думаю, варяги сильно глубоко не уйдут, если решили обосноваться рядом, у нас под боком, но найдут место, где люди редко появляются. Это первое. Второе —подбери людей, которые смогут пройти по территории княжеств и разузнать: как там дела? Есть ли вооруженные люди? Сколько их? Если нет, — то пусть выяснят, есть ли нападения на деревни. Лучше, наверное, найти надежных торговцев, которые торгуют с другими княжествами. Их не заподозрят, да и сейчас не помешает поинтересоваться у них об обстановке, — вдруг что-то интересное они увидели или услышали. Нам любая информация нужна. А то мы живём сами, как в лесу. Пока дойдут новости, а они уже не новости, — она замолчала, а потом продолжила. —Все называют это разбоем, а я называю это войной. Изнурительной войной! И нам нужны радикальные меры, чтобы защитить в первую очередь себя. И для этого я предлагаю всех мужчин поставить под ружьё.

—Под ружьё? — переспросил он. Пока Оливия говорила, он был растерян. Не понимал, как в голове женщины рождались такие догадки и идеи. Их дело — дом и дети, а остальное — мужские заботы. Но вывод сам напрашивался: что может княгини и должны быть такими, разбирающие и в военном деле. Раз Князя нет, то его место пока занимает Княгиня, и которой приходится сталкиваться с такой мужской проблемой.

Он, хотя и согласился помогать ей из жалости, что ей приходится руководить в такое тяжелое время, но не ожидал от неё такого анализа ситуации и интересных решений.

«Время такое. Разбойники тоже не простые. Раньше награбят, да и пируют в тавернах, пропивая награбленное, пока не попадутся стражникам или тем, кто ловчее их», ‒ подумал он.

—Дать всем мужчинам оружие. Обучать их. Всех: и городских и деревенских.

—Так волноваться будут! Не привыкли они сражаться! — запальчиво проронил он.

—Что же, будем разговаривать. Сейчас стоит вопрос нашей жизни, а не нашего хотения, — жестко прозвучал ответ. Во время разговора она то и дело вскидывала руки, жестикулируя и помогая себе таким действием.

—Хорошо, княгиня. Пиши бумагу, — решился он полностью поддержать её.

Когда он ушёл, она устало опустилась в кресло. Тяжело ей далась эта речь.

И она до конца ещё не верила, что её поддержат все люди. Княжеское войско — это только капля в море. Страх, тревога и неуверенность постепенно стали наполнять её сознание. Поверят ли люди ей? Поддержат ли? Пойдут ли за ней?

—Жанна д’Арк нашлась! Эй, наверху? Что за подстава?... Какого ответа жду и от кого?... Ладно, нужно подкрепиться и вспомнить из истории, как в древние времена передавали о нападении другим деревням? Знала бы, что попаду на должность генерала, поучила бы военное искусство. Тогда будем вспоминать школьную историю и фильмы, — проворчала она, спускаясь в столовую.

А в данный момент её больше беспокоило туманное будущее. Приняв такое непростое решение, а его можно назвать и авантюрным, она подставляла себя и детей.

И она понимала, что для дальнейшей и спокойной жизни им нужна победа, потому что поражение будет и для неё, и для детей губительно.

В таком вопросе нельзя было скрывать от детей серьёзности её решения и все вытекающие последствия, и выходило, что их необходимо обезопасить, отправив в более надёжное место.

Но разговор был напрасным. Они категорически отказались уезжать, ссылаясь на то, что не оставят её одну. А Иван заявил, что он зря, что ли, тренируется с мечом, чтобы сейчас бежать и прятаться за женскую юбку.

Сказано это было жестким и обидным голосом, от которого она немного опешила, не ожидая от него гневной речи, но приняла точку зрения своего сына и только огорчённо кивнула.

Решение по мобилизации мужчин вылилось в долгий спор с Петром. Взвесив все доводы и возражения, они пришли к окончательному решению, что следует мобилизовать мужчин с двадцати до ста лет в городах, а в деревнях всё мужское население.

Потому что им в первую очередь придётся первыми сталкиваться с варягами.

Почему остановились на частичном призыве? Были две причины: первая — они точно не знали, пойдут ли основные отряды Иеслава в их сторону или нет. А вторая, — не посчитает ли Великий князь её желание собрать войско, как угрозу ему самому?

В данный момент воинский призыв был продиктован необходимостью в связи с тревожным положением на их территории.

Как и ожидал Пётр в городе стали возмущаться, что это не их дело махать мечами. И ей пришлось созывать всех людей на городскую площадь. Ещё на подходе к ней она услышала возмущённые голоса и как только появилась в сопровождении воинов, голоса стали стихать, а толпа пропускала её к возвышению.

Оливия поднялась на него и окинула море людей. И ощутила себя под прицелом не одной пары глаз, в которых плескались разные эмоции. Кто-то снисходительно посматривал на неё: мол, что взять с женщины, которой место у печи, а не принимать решения за мужчин. Другие бросали сердитые взгляды: надумала же глупая баба их спокойный образ жизни нарушить. Но и видела злые взгляды, говорящие о нежелании слушаться и подчиняться женщине, пусть она и Княгиня.

У неё гулко забилось сердце от таких эмоций, и она на какой-то миг засомневалась уже в своих силах и в своём решении, но приподняла подбородок и:

—Говорите, не ваше дело махать мечом? А ваше дело печь хлеб, ковать подковы или стоять у прилавка? Так скажите мне, что будете печь, когда варяги заберут всё зерно? Что будете продавать, когда не будет у вас возможности купить ни молоко, ни мясо? Его просто не будет. Они забирают всё и при этом разоряют деревни, грабят, убивают, насилуют. Так что? Будете ждать их спокойно в городе, утешая себя словами: это не моё дело?

Может, ещё красную дорожку им постелить? Приходите, мы вам двери своего дома откроем. Жену или дочь подложим. Вы этого хотите? — её голос с каждым словом нарастал и становился гневным. Послышался ропот в толпе, но она не дала ему разрастаться. — Они не будут вас жалеть! Ни ваших жён, ни ваших детей! Они пока как крысы: приходят, берут и уходят. Пока! Когда они почуют, что нет никаких ответных действий на их наглое поведение, они придут хозяевами в ваш дом. Вы думаете, ваш дом только здесь? Нет, ошибаетесь! Наш дом — это весь княжеский удел! Мы все зависим друг от друга. Один пашет и снабжает зерном, другой это зерно мелет, третий печёт хлеб. Мы все кормим и поддерживаем друг друга. И к нам в дом пришли крысы. Они только узнают: что же мы будем делать? Проглотим их присутствие или поставим капкан? На нашу землю пришли враги, которые хотят нас уничтожить, лишить крова, лишить наших детей будущего. Так вы мужи или нет? Вы должны встать на защиту своего дома, своих жён, сестёр, детей. Или вы будете прятать свои глаза, глядя на их страдания?