В доспехах — не критично, но дух видно вышибает все равно. И когда я бью кулаком прямо в центр забрала, соперник собраться так и не успевает, а потому расслабленно откидывается и обрушивается на спину.

А не успевает еще грохот от его падения отзвучать, как я уже срываюсь с места и лечу туда, где их землевик с помощью второго воздушника все еще долбится в стену.

Мне наперерез кидается водник и, запуская издалека подкрученные шары, пытается мне намеченного маневра не позволить. Наверное, такая тактика оправдана и мужик точно знал, что делает, потому как мой щит выдерживает только один такой шар, а второй уже прошибает его, и меня как будто камнем по макушке прикладывает.

То ли железный шлем дребезжит от удара, то ли это уже в ушах звенит по причине сотрясения...

Мотаю головой, пытаясь избавиться от навязчивого звука, и понимаю, что заваливаюсь. Грохот от собственного падения добивает мою ушибленную голову, и я вырубаюсь...

В себя прихожу от того, что мне в очередной раз бьют по шлему и плещут в лицо холодной водой. Эта козлина не гнушается добивать упавшего и прикладывает меня снова водяным снарядом!

Но у лежащего меня шлем-то тоже лежит, и головой еще придавливается... или просто атрибут проходит вскользь... не знаю, но того убойного эффекта от встречи чего-то тяжелого и пустого ведра нет. А вот водичка, затекшая в дыры забрала очень даже на пользу идет — холодная влага на лице приводит в чувство, а глоток, который удается сделать, освежает.

Поворачиваю голову и пытаюсь осмотреться. Обнаруживаю возвышающуюся надо мной закованную в металл фигуру.

Довольный собой водник, считающий похоже, что со мной покончено, озирается по сторонам и даже не смотрит себе под ноги! А высмотрев, наконец, что хотел, этот афелок, берет на старт.

Ага, счас!

И, когда он срывается с места, я, недолго думая, ухватываю его за сабатон.

Нет, одной рукой объемный и довольно гладкий железный сапог уцепить, конечно, не получается, но, чтоб он запнулся, моей подножки вполне хватает и товарищ укладывается с разлету на песок чуть дальше меня. А я-то уже в курсе, каких «положительных» эффектов добавляет доспех, когда ты внутри него с размаху долбаешься о землю!

Точно! Он неловко пытается опереться на руки и вяло трясет башкой.

Я побыстрей сворачиваю в ладони фаер и вскакиваю... но избежать искушения оглянуться вокруг, не получается.

Пока я валялся сам, пока ронял противника, на поле ситуация уже стремительно понеслась к своему завершению.

Надеюсь...

По крайней мере близнецы уже мчатся к противоположному краю поля и их преследуют лишь второй водник, беспонтово плещущий им вдогонку жидкой струей, и огневик, который в такой компании и с его силой оказывается, скорее всего, и вовсе не о чем.

Но в другой стороне арены дела нашей команды идут не так уж хорошо.

Противник вполне удачно штурмует Марову стену, которая в этом месте просела и теперь не намного выше суетящихся возле нее армейцев.

Их землевик как раз нагородил несколько уступов и воздушники... и тот, что с самого начала там находился, и тот, что видно успел очухаться от моего удара... несоразмерно легкие для своих громоздких доспехов, по ним единым рывком взлетают.

Впрочем, сигануть вниз они не успевают. В этот момент, чуть дальше них, на стену выбирается Крис и, как есть — на корячках, так с ходу и бьет по парням огненным фейерверком. Воздушники вскидывают щиты, но их пятерки, против жалящей на семерке мелочи Кристиана, не выдерживают и их основательно достает.

Один, правда, умудряется выстоять, но второй оступается и валится вниз. Землевик на упавшего отвлекается, в попытке подставить «подушечку». А Мар с той стороны вздергивает стену высоко вверх точно в том месте, откуда все-таки сигает на ту сторону второй воздушник.

В этот момент от происходящего меня отвлекает резкое движение понизу моего поля зрения.

Армеец, что валялся в метре от меня и от которого я отвлекся, резко разворачивается и откидывается на спину. При этом он прямо в движении умудряется выставить щит, а в другой руке начать раздувать атрибут.

Ну-у, понятно, его далеко не один год готовили работать с боевой магией, а я-то всего с месяц назад, как узнал, что она, эта магия, существует вообще...

Короче, осознавая, что с такого расстояния меня тяжелым шаром зашибет точно, единственное, что успеваю сделать, это трансформировать свой фаер в такой же конусовидный снаряд, каким влупил по стене в сортире, в надежде, что хоть щит противника он прошибет и тот на какое-то время угомонится.

Но на долю секунды опаздываю! Когда я скидываю с ладони свой атрибут, мой противник уже своим в меня запустить успевает!

Моему огненному конусу хватает силы разбить летящий лоб в лоб водный шар, но щит ему оказывается уже не по зубам! Он лишь чиркает по нему, изменяя траекторию, и опять, как и в предыдущий раз, уходит в стену за голову соперника.

Только вот теперь это не каменная кладка из крупных глыб на каком-то там растворе, слежавшаяся за сотни, если не тысячи, лет, а вновь набитая насыпь из рыхлого грунта! И хотя она расположена гораздо дальше, да и мощи моему конусу, казалось бы, должно на достойный удар не хватить, но от попадания в нее фаера, стена просто всей массой проседает...

Громоподобный рев взбудораженной толпы прокатывается по стадиону! При этом понимаю, что справа, от того конца арены, где находится знаковый атрибут соперников, на меня накатывает волна восторженного визга и бравурных восклицаний. А вот с нашей стороны, почему-то, народный порыв складывается в пораженные крики и испуганные возгласы.

Автоматически оглядываюсь сначала в ту сторону, куда утрепали близнецы, и вижу скачущую под вопли толпы Джену, размахивающую какой-то блестящей на солнце штуковиной.

Потом возвращаю взгляд к стене, в попытке понять, что же произошло здесь, если народ находится в таком нездоровом возбуждении, что чуть не выпрыгивает за перила галерей, тыча руками куда-то за земляную стену.

Землевик и воздушник противников уже лезут через остатки вала и их лица напряжены, а движения дерганы.

И я наконец-то догоняю, что там кого-то завалило!

Это выходит... что? Я убил человека?...

Срываюсь и несусь к проходу в середине стены, который все так же ко мне ближе места обвала. За мной бухает своими железными сапогами водник.

Пока ноги перебирают, мозги уже прикидывают, что Крис находился в этот момент дальше просевшего места, а Мар, контролируя многометровую стену, работал на расстоянии. И значит там, под обвалом, кто-то из команды соперников.

Но это меня, почему-то, нисколько не успокаивает...

Миную проем и бегу в сторону кучи грунта, которую Мар со вторым землевиком уже понемногу аккуратно перемещают. Рядом по-собачьи, нагнувшись и швыряя комья меж коленей назад, помогают Крис и воздушник. Я подбегаю и, тоже принявшись сразу грести, загибаюсь рядом с ними. Чуть дальше, кажется, пристраивается с тем же намерением водник...

В какой-то момент именно мне достается чиркнуть концами металлических напалечников по броне заваленного армейца. Уж не знаю, укором это для меня получается или, наоборот, в искупление...

Его одностихийник аккуратно сдувает остатки земли и с мужика снимают шлем. Перекошенное лицо его серо-фиолетовое, рот открыт, то ли в непроизвольном замершем крике, то ли в последнем вздохе.

Целители успевают к этому моменту прибыть и, сразу принимаясь за дело, склоняются над ним. От меня пострадавшего заслоняют, и лица его я больше не вижу.

Ну, может и к лучшему — мне откровенно не по себе...

Буквально пару мгновений спустя... показавшихся парой часов — не меньше... тело армейца выгибается и трясется в судороге, потом звучит захлебывающийся вздох, который переходит в надсадный кашель. Ноги мужика уже не произвольно дергаются, а расслабленно разваливаются в коленях. Один из целителей поворачивается к нам, напряженно ожидающим исхода, и с облегченной улыбкой говорит: