Все повернулись к Дуле, ожидая, что он на это скажет.
— Да, действительно, мы тут ездили... последний раз лет семь назад. Но мне все равно как-то не идет нынче это место... — последнее было сказано неуверенно, а потому бойким гномом перебилось сразу:
— Вот, тебе лишь «не идет»! Это все от того, что ты уже один раз накосячил!
— Ты тоже хотел в нашей деревне попробовать через реку перебраться! Сколько можно меня одного обвинять?! — растревоженный видно предыдущим спором от очередного неправедного упрека эльф все ж взбрыкнул.
Поля шляп вдруг трепанул откуда-то налетевший ветер, лошади под нами нервно затанцевали, а те, что как раз тащили мимо нас встречную повозку, и вовсе взбрыкнули, чуть эту повозку не перевернув.
Вспомнились разборки у переправы, главное, их длительность... и я, как старший после Сопровождающих в этой компании, более не раздумывая, полез разнимать разгорающуюся свару:
— Так, хорош, парни! Мы тут торчим уже столько, что скоро нам никакие «наискосок» не помогут нагнать время! Быстро решили что-то и двинули!
Эльф, осознав, что сорвался снова, в чисто своей манере интеллигента-истерика смутился, а гном, тоже как всегда, только больше преисполнился боевого задора и взял-таки командование на себя:
— Решено! Едем через лес!
Кто б сомневался...
Вскоре, когда пятно леса приблизилось настолько, что темная однородность зелени распалась на различные оттенки, подсказывая о смешанности пород деревьев, действительно показался очередной съезд. С насыпи тракта дорога соскальзывала вниз и, периодически теряясь в высокой траве луга, устремлялась к опушке.
Мы потянулись по ней за гномом. Эльф, обиженный на всех, удалился в конец колонны.
Встретивший нас лес был светлым и радостным. Сплошные открытые цветущие поляны, окруженные полупрозрачным подлеском и тонконогими деревьями, перетекали одна в другую и обещанной тени не додавали. По тем полянкам порхали бабочки, а с разных сторон то и дело слышались птичьи трели.
Потом вроде деревья стали повыше и их кроны начали смыкаться над дорогой, а сама тропа устлалась мхом. Откуда-то из глубины потянуло даже прохладой, напоенной запахами недалекой воды, прелых листьев и вроде как сопливых молодых грибочков. Дышать стало легче, да и ехать в целом тоже.
Но тут из арьергарда вернулся эльф и принялся убивать наше, только было воспрявшее настроение:
— Миха, давай вернемся! Не нравится мне здесь! — с ходу начал он давить на гнома, который ехал первым.
— И зачем? — вальяжно отмахнулся тот. — Видишь, как хорошо продвигаемся — тенечек, птички поют...
— А ты не видишь, что дорога совсем заросла?!
— Ну так, купецкие обозы и кареты знати по тракту идут, службы опять же разные... а тут-то в основном местные только пользуют! Сильно ль они накатают?
— Так колей-то совсем не видно, вон, даже поросль кой-где поднялась! Ветки по-над дорогой низко, совсем не обломаны! — попытался выдвинуть свои разумные доводы эльф.
Но все без толку!
— Дуля, да хватит ты нагнетать! Ну, не проезжала здесь телега давно, и что?! Мож на ослах возили или верхом тока ездили... или, вообще, пешком ходили! Деревенский люд беден, не каждый лошадку и телегу имеет!
Не добившись ничего, эльф, тем не менее, в конец колонны не вернулся, а хоть и насупившись, но рядом с гном пристроился.
Постепенно и этот, приятный для прохода лес, осталось позади и стало понятно, что мы уже в довольно глухой его части. Вскоре густые кроны закрыли небо от нас настолько плотно, что теперь мы вынуждены были ехать в полутьме. Светлые березы и осины пропали, да и знакомые мне хвойники тоже. Деревья, высившиеся вокруг нас, выглядели мощными настолько, что многие стволы, скорее всего, в одиночку обхватить было нельзя.
Какие деревья? Да хрен их знает! Может дубы, а может и какие другие, мне неизвестные в принципе. И листья разглядывать и по ним определять желания не возникало.
Вообще, веяло жутью, той самой, совершенно алогичной и к доводам разума не прислушивавшейся. А болотный гниловатый душок, постепенно перебивший запах обычной лесной влажной свежести, это настроение только усугублял.
Первым не вынес давящей обстановки Крис:
— Эй, Миха! Похоже, мы не туда куда-то заехали! Ну его, это время, давай лучше вернемся назад!
— Боишься? — спросил его Мар.
— Знаешь, Марчик, разумно опасаюсь! — не стушевался Кристиан. — Не знаю уж, кто там у вас кроме диких драконов водится — не изучал. Но в этом мире и нежити всякой навалом! Ты послушай, тишина стоит — мертвая! Птиц уже не слышно давно!
Ответить ему ни Мар, ни Миха не успели, вдруг мимо нас, пришпорив лошадь, ломанулась вперед княжна:
— Там кто-то плачет! Вы разве не слышите?! Ребенок же...
— Джена, девочка! — эльф успел перехватить повод ее лошади, а теперь водил ладонью у княжны перед глазами. — Ну, посуди, какой ребенок в такой глуши?
«Как какой? Он что, глухой?! — я-то тоже теперь слышал, как плачет ребенок! — Сдурел совсем, надо ж бежать, спасать!»
И только когда ладонь эльфа скользнула и по моим глазам... я довод принял.
А Дуля уже мацал по лицам всех остальных в конце колонны.
— Разворачиваемся! — заорал гном. — Живо! Там только что поляну проезжали! — и, усиленно понукая свою мелкую лошадку, пронесся мимо в обратную сторону.
Я тоже развернул Огонька, пришпорив его.
— Встаем в центре, покучней! Всем с коней, их в круг, валетов тоже! Маги, к бою! — голосил Миха, пока все разворачивались и нестройным потоком возвращались метров на двадцать назад, где действительно было более-менее открытое место.
Мы сбились в середине этой, не особенно-то большой поляны. Кто-то запаниковал, кто-то пытался спрашивать, что происходит, Сули, кажется, собралась реветь. Меня лично этот базар раздражал, потому, как ощущение жути нарастало и разброд такой сейчас был точно не к чему. Хотелось и первых, и вторых, и даже девчонку, хорошенечко долбануть, чтоб заткнулись и точней выполняли команды!
Все ж хоть суетно и кое-как, но мы встали, как велел гном — лошади в центре, мы — рекруты, внешним кругом, а все остальные между нами, почти повиснув на тех лошадях, которые сейчас задергались посильней, чем даже при психах эльфа.
Детский жалобный плач к этому моменту доносился уже со всех сторон, а на полянку сквозь кусты подлеска потек низкими ручейками туман. Он был какого-то ненормально вида, словно химический — ржавого цвета и немного фосфоресцирующий зеленоватыми искрами изнутри. Тухляком потянуло резче.
— Это хныки, мелкая нежить! — быстро говорил Дуля где-то у меня за спиной. — Их можно взять огнем! Я вам не помощник...
Его перебил гном:
— Лошадей держите крепче! Пригото...
Договорить он не успел. По ушам ударило визгом со всех сторон, и буквально сразу же я понял, что оглох! Тут же разглядел, что не я один, потому как у стоявшего справа от меня и трясущего головой Мара из уха текла кровь. Машинально приложил ладони к своим.
Когда в полной тишине рассматривал уже свои окровавленные руки, почувствовал, как моей головы сзади кто-то коснулся. Резко обернулся, собирая фаер в пригоршне, но это оказался Дуля, который взялся нас с Мартеком лечить.
Сначала губы эльфа шевелились беззвучно, вскоре прорезалось что-то едва слышимое, а потом и вовсе разом зазвучало все, что наполняло шумом поляну вокруг меня.
— ...не обращайте на меня внимания, вперед смотрите! — втулял нам эльф.
— ...коней, коней держи! — где-то дальше за ним разорялся гном.
Кони те всхрапывали, пританцовывая нервно, пряли ушами и косились глазами на кусты.
Дак с Жоком фактически висели на своих, еще и умудряясь не выпускать поводья другой пары.
Маров Шишк, почти такой же здоровенный, как и его господин, держал сразу трех лошадей, но с лица взбледнул сильно, и его веснухи на белых щеках выглядели брызгами темной грязи.
Арч же, с выкаченными зенками, скулил, размазывая кровь из ушей по всей морде. Тут ему прилетело кулаком еще и в нос, отчего крови для размазывания стало больше. Но зато я сразу увидел-таки Миху, который и бил, благо конюх от страха весь сжался и почти сравнялся с ним ростом.
