Кто-то?... что-то?... отчаянный клич мой услышал!
В пальцы толкнулось так, будто камень ожил и я ощутил составляющие пола. Не железобетон. Понятно. Железа не обнаружилось, зато просмоленные и неотзывчивые бревна имелись. Но вот между ними мешанный с камнями... все же цемент?... глина?... да пофиг!... главное, я точно мог превратить это в пыль!
Верхние шлифованные плиты пошли дыбиться волной, точь-в-точь как у Мара земля в лесу или песок на турнирном поле. Я довел ее до ног удирающих «ассасинов» и руки сжал, кроша все, что там имелось, в труху. Раздался хруст камня, и мужики с громкими воплями провалились!
Но моя неопытность не позволила мне рассчитать пролом так, чтоб он попал под ноги и Раршу.
Пока сам бежал до дыры, успел увидеть, как тот на шум резко обернулся, отчего обморочная девица начала выскальзывать изего рук, он попытался ее удержать, но видя приближающегося меня, выпустил совсем, и та, как была без чувств, так безвольно на пол и завалилась. А он, наподдав по спине остановившейся было Юльке, ухватил ее за руку и припустил к лестнице, которая была от них уже всего метрах в трех.
Я к этому моменту добежал до пролома. Сквозь пыль в дыре увидел, что на груде камней, щебня и какого-то раскрошенного до состояния песка раствора, лежит, наполовину погребенный один из «ассасинов». И он точно уже неживой. Второй же, почти выбравшийся из завала, видно пострадал меньше, и стоило мне высунуться через край, как он запустил в меня воздушными лезвиями.
Бликующие бумеранги я отбил и сразу же окатил его огнем. Тот заорал так, что стало понятно — в ближайшее время он мне не противник.
Сколько вложил в фаер силы? Не знаю. Мне было не до расчетов атакующего атрибута. Я спешно мостил воздушную подушку под ноги себе, чтобы сигануть туда — в дырищу.
Но эта схема тоже была отработана не очень, так что, приземляясь, в щиколотке ногу я все же подвернул. Боль в ней дернула резко, но через мгновение, пошла на спад, дав знать, что это не перелом. Но именно из-за нее, занятый собой, упав, я даже не огляделся толком. И даже дикий вой обожженного воздушника сразу к нему моего внимания не привлек.
Но стоило отвлечься от собственной ноги, как я его и увидел...
Он еще орал пронзительно — вереща на одной ноте, а меж тем, ни волос на голове, ни глаз... да лица в принципе, у него уже не было! Все превратилось в сплошное обугленное нечто. Как и одежда, вместе с кожей на груди... и руки, которыми он хаотично еще дергал...
И я б, наверное, сам вырубился от такого близкого и страшного вида гибнущего человека, но, то ли общий напряг происходящего, то ли собственная боль в ноге, то ли все же шок неприятия реальности, но в данный момент рассуждалось как-то на удивление рационально и отстраненно. Я смотрел на него и кроме констатации факта, что, дескать, отлично — минус два урода, ничего не ощущал.
Тут рядом приземлился Мар, продавив собой свеженасыпанный щебень и подняв очередное облако пыли, пихнул меня в плечо и прогудел:
— Чё ты любуешься на него? — и, молниеносно выкинув руки в сторону вопящего воздушника, одним движением свернул ему шею. — Погнали!
Действительно, что это я? Рарш, волоча за собой эльфийку, уже приближался к двери в башню.
Ну, мы с Маром и понеслись. Остальные наши, кажется, пошли более простым путем и теперь спускались по лестнице. Только гвардеец остался на галерее, крича оттуда, с высоты, несшимся со всех сторон к завалу охранникам:
— Приказ герцога! Не препятствовать!
Мы ж с громилой бежали к двери, которая только что закрылась за Раршем и Юлькой, и долбали в нее, чем только могли. В смысле, Мар-то мог и валуном, подхваченным из обвала, приложить, а я все больше фаерами, усиленными воздухом, поскольку ума пока хватало в столь сложной ситуации с вновь познанной стихией не экспериментировать.
Перед самой дверью остановились и жахнули уже совмещенным атрибутом. Когда створку проломило, оттуда, конечно, вырвалось что-то огненное, но сложную схему городить и накачивать ее силой Козлине похоже, было совсем некогда, так что то, что вырвалось, нас даже не остановило. И, прикрываясь щитами, мы миновали пламенный вихрь насквозь, не останавливаясь.
И все же Рарш нас основательно опережал.
Эта башня, в отличие от нашей, замковой, была полой. То есть, если перекрытия этажей и существовали здесь когда-то, то теперь были или демонтированы, или в каком-то давнем бою снесены, а потом так и не восстановлены. В общем, труба, диаметром метров в тридцать, просматривалась ввысь полностью, тормозя взгляд только где-то там, на высоте этажа шестого. Лестница здесь тоже бежала, цепляясь одним боком за внешнюю стену, а вторым крепясь на опорные редкие столбы.
Перил вдоль ступеней не имелось, так что было прекрасно видно, что парочка, которую мы догоняли, опередила нас уже витка на два и миновала треть высоты башни.
Моя недавно подвернутая щиколотка немного давала о себе знать, так что из нас двоих вперед вырвался Мар.
Но, то ли он в своем стремлении догнать был невнимателен, то ли там ловушка действительно оказалась какой-то особенно хитрой, но едва миновав первый виток, громила на одну такую напоролся. Раздался грохот взрыва, срезонировавший по каменный трубе башни мощным гулом, взметнулся огонь, во все стороны полетел щебень осколков и Мар кубарем понесся обратно по ступеням мне под ноги. Хорошо, хоть на бесперильной лестнице его не пихнуло волной в сторону колодца пролета, мы-то к этому моменту были уже достаточно высоко!
Я выставил воздушный щит и притормозил его. Тот уселся на ступени и, тряся ошалело головой, бросил мне скомкано:
— Благодарю, Жень. Беги, я норм, щас догоню.
В этот момент в дверь влетели остальные наши, и я смог оставить здоровяка на них. А сам, уплотнив щит по максимуму, пустил его впереди себя.
Впрочем, в том месте, где полыхнуло, в полотне лестницы зиял пролом. Пришлось рискнуть и преобразовать воздух щита в поддержку, чтоб перемахнуть полутораметровую дыру без особого экстрима.
Когда я уже утвердился на той стороне, сверху все же решил напасть Рарш, запустив такие же воздушные бумеранги, как и его подручный, прежде чем я его спалил... жалко, что с ним самим я пока не мог проделать такого. А эти лезвия, сразу стало понятно, ни в какое сравнение не шли с предыдущими — они врубались в мой щит, застревали в нем и будто разъедали, оставляя дыры, которые приходилось постоянно отслеживать и заделывать. Так ведь еще не стоило забывать о возможных ловушках и не сверзиться с высоты, как Мар!
Короче, в таком режиме подъема я еще с виток форы нашему противнику предоставил!
И вот они достигли перекрытия. Рарш впихнул Юльку в проем, сам тем временем швыранул в меня с высоты еще воздушных лезвий и скрылся из виду сам.
Отбив все, что до меня долетело, я снова перенаправил щит на более узкий таран впереди себя и бросился их догонять.
Лестница заканчивалась небольшой площадкой, как собственно и везде, где когда-то были перекрытия. Дверь же, закрывающая проход дальше, была обита металлическими планками и выглядела мощной.
Я отступил, вжался в стену, ну, и вдарил по ней всем имеющимся тараном, вкладывая в него, насколько смог определиться по максимуму силы.
Дверь сдуло так, будто она была из картона...
Не ожидая полного отсутствия противостояния здесь, на последнем этапе, я напрягся, предчувствуя уже что-то по-настоящему нехорошее. Ну, не мог Рарш так спофигистиничать в самый ответственный момент! И я, на ходу преобразуя таран в щит, вломился в помещение.
Вот...
Первое, что бросилось в глаза, это стацсхема в середине круглого зала и ненавистный Козлина в ее центре, с прижатым к нему Шишком. К шее парня приставлен кинжал, а взгляд его, на который я как влетел, так и напоролся, выражает тоску и обреченность. Сзади них, едва видимая, стоит Юлька с опущенной головой. А в ногах этой троицы скрючившись лежит Сули и тоненько протяжно скулит.
Что делать?!!!
Уже не соображая, преобразовываю щит в плеть и запускаю ее в сторону Рарша с Шишком. В этот же момент уродский маг одной рукой отбивает мой атрибут, а второй... дергает и вспарывает клинком горло! Парень хватается за рану рукой, взгляд его, которым он так меня и не отпускает, бьется отчаяньем, из горла у него вырывается хрип, кровь хлещет через пальцы и наш валет валится на звезду, придавливая собой трясущуюся Сули.
