— Вот как надо! — выкрикнул один из практиков, лысый — или бритый — мужчина в латах, в руках которого был большой двуручный топор. Он прыгнул в сторону существа, неожиданно высоко. — Крушитель Гор!

Лезвие топора тускло засветилось, и обрушилось на панцирь — техника, усиленная гравитацией.

…На панцире не осталось даже царапины.

Что ещё хуже, моя вторая атака, которую я провёл одновременно с топорщиком, тоже оказалась безрезультатна. Каменные колья под воздействием некоей встречной силы рассыпались песком и каменной крошкой, прежде чем смогли соприкоснуться с брюхом твари. Сверху — сверхустойчивый панцирь, снизу — некая магическая защита.

А с обеих концов — мощное оружие. Усы хлестнули по людям; кто-то выставил круглый плоский барьер из жёлтого сияния, кто-то попытался уклониться, один из солдат закрылся большим металлическим щитом.

Барьер разлетелся, даже не замедлив ус. В стене здания, которую один из усов задел кончиком, появилась метровая узкая дыра.

Похоже, несколько человек развалились бы на половинки, если бы не вырвавшиеся из-под земли ветки и корни, молниеносно быстро схватившие их, включая топорщика, спровоцировавшего контратаку, и выдернувшие из зоны поражения.

Проблемный противник, однако. Можно попробовать подманить его к оставленному в стороне дилижансу и использовать его амулетную мощь; вполне резонная, разумная стратегия.

Я, однако, решил попробовать сделать иначе. Меня подталкивал набор причин, от практичности до гордости, и имеющаяся идея — несколько идей собственно. Для начала…

Если снизу — магическая защита, почему бы не пощекотать брюхо антимагической атакой?

Напрямую, однако, это проделать не получится: панцирь существа почти доходит до земли, и залить огонь в эту щель будет непрактично. Однако это решаемо.

Я слегка топнул правой ногой, и немедленно направил в открывшуюся дыру поток пламени, усиленный дополнительными ресурсами в виде зелий. Вдобавок я сжал пламя настолько, насколько это было возможно без излишней потери управляемости: чем плотнее и жарче я сжимаю струю пламени, тем сложнее контролировать её движение. Когда верёвка превращается в металл, изгибать её сложно…

Тварь завизжала, заставив меня скривиться от кольнувшей в голове боли; окна в соседних зданиях полопались. Смотри-ка, с первого раза получилось найти уязвимость…

Пара человек упали, но, пошатываясь, встали на ноги. Практики, освободившиеся из растительной хватки, осторожно шагнули вперёд.

— Не вмешивайтесь — произнёс я, и в этот момент недобитая "мокрица" выстрелила собой в меня.

Рефлекс на активацию ускорения у меня наработан неплохо, но эта тварь успела преодолеть добрую половину расстояния, и была уже в паре десятков метров передо мной. Я всё ещё успевал уклониться, даже от усов, однако за моей спиной стояла Сакура, и я не был уверен, справится ли она — и успею ли я захватить и её. Однако, насколько бы ни была защищена эта тварь, её защита — не силовое поле, и физика, включая законы импульса и инерции, сохраняется в своих правах. Так что… То, что я хотел попробовать вторым.

Пара каменных плит, вырванных из тротуара телекинезом, врезались в неведомую тварь. Поспешность не позволила мне вложить все возможные силы в удар, но её собственная скорость сделала лобовой удар в брошенную ей навстречу плиту достаточно мощным. Я опасался, что у "мокрицы" может иметься некая форма манипуляций камнем, но обошлось.

Вторая плита ударила существу в бок, отбрасывая и переворачивая. Трёхсуставчатые ноги немедленно вывернулись, чтобы найти опору и перевернуть тело в нормальное положение, но покрытое некоей серой шерстью брюхо оказалось на секунду открыто, и я этим воспользовался. Оставшиеся у моих ног зелья, один камень хо — и две огненные змейки вгрызлись во внутренности существа, попытавшегося свернуться, чтобы закрыть относительно уязвимые места.

Собственно, оно даже смогло это сделать. Но — немного опоздало.

В этот раз я вложил в удар, сдвоенный к тому же, больше сил. А приобретённый "драконий" Окрас позволял моему пламени какое-то время гореть даже без контроля и подпитки — при том, что какая-то подпитка в виде хо самого существа там была.

Оно вздрогнуло, сжалось плотнее — и мееедленно в моём ускоренном состоянии завалилось на бок.

— Сакура, там есть ещё что-то? — осведомился я, обратив внимание на предупреждающе шевелящиеся перед практиками корни; подстраховала моё указание.

Ускорение уже выдохлось.

— В ближайших окрестностях — никого — сообщила ученица. Я кивнул и вновь взглянул на практиков.

— Значит, у нас есть время, чтобы заняться наконец делом.

Полагаю, с этим я произвёл достаточно неплохое первое впечатление. А теперь нужно его эксплуатировать.

Улай Хонго никогда не обладал большим талантом к практике. Однако у него имелся другой талант, которого оказалось достаточно, чтобы заменить силу. Вероятно, в каком-то другом клане он играл бы в лучшем случае роль советника главы, но в положении клана, неспособного прыгнуть выше головы, и развивающего не прямую силу, а другие направления, обнаружились и свои преимущества.

Улай всегда умел чувствовать веяния и оценивать людей. Талант, куда более подходящий купцу, чем главе клана, управляющего городом… Но его клан и был больше торгово-административным, нежели сильными боевиками, как главы других городов.

Его талант помогал ему определять, на чью сторону вставать, кого избегать, и в какие предприятия вкладываться; какая рябь может превратиться в большую волну, и какой пузырь лопнет с пшиком. Очевидно, мир бесконечен, и совершенство недостижимо, так что и он временами ошибался, но к этому тоже умел страховаться, да и в целом обычно его оценки были достаточно точными.

Ученица великого мастера вызывала сложные чувства.

Основными среди них были страх — и чувство возможностей, связанных с ней. Впрочем, "страх" — неверное слово; скорее, это было понимание необходимости вести себя рядом с ней крайне осторожно, и продумывать каждое слово и каждое действие, не давая никаких поводов для обид или тем паче оскорбление. Подобное Улай уже испытывал по отношению к наиболее сильным и спесивым практикам, с которыми сталкивался, но чувство, вызываемое чаровницей было, пожалуй, мягче, но глубже. Менее прямолинейным.

И более всеобъемлющим.

Вопреки его опасениям, чаровница Сакура была вежлива, даже вежливее, чем бывают куда более слабые представители их "покровителей"… которые в этот раз тоже вынужденно следовали примеру, демонстрируя манеры. Однако эта вежливость не успокаивала, лишь подчёркивала то, насколько осторожным следует быть.

Странно, но её учитель, несмотря на большую силу, что вроде бы должна идти вместе и с большим чувством опасности, такого не вызывал. Осторожность — да. Возможности — да. Необходимость максимального уважения — очевидно. Однако того чувства, что нечто доминирующее держит тебя в крае зрения, пока что дозволяя быть, не было и в помине. Даже когда великий мастер выпускал ауру — это было просто чувство подавляющей силы, коей абсурдно пытаться противостоять, не нечто столь… охватывающее. Клинок, слегка извлечённый из ножен, не удавка на шее.

Когда великий мастер и его ученица разошлись путями с Улаем, пусть и временно, он смог мысленно вздохнуть с облегчением. Кажется, даже дышать стало легче.

Происшествие в Серебряном квартале стало для клана Хонго болезненным ударом, но не смертельным; владения клана были распространены по всему городу, и хотя они потеряли нескольких талантливых чиновников, что ещё скажется в будущем, плюс несколько практиков из их охраны и пару наследников семей, все носители ценных знаний и большинство сильнейших практиков клана проживали вне Серебряного квартала — включая патриарха, в резиденцию которого глава и шёл. Несмотря на все его таланты, без покровительства Кодо Хонго, усыновившего молодого сироту Улая, он не смог бы стать главой; да и в целом без старого практика по прозвищу "Мешок сюрпризов" (прозвище неофициальное, конечно; слишком просторечное, хотя старику оно даже нравилось) ситуация в клане была бы совсем иной. Патриарх вообще активно участвовал в жизни клана, так что традиционное двоевластие главы и патриарха в случае Хонго было более явным, но ни одного, ни другого это не смущало. Старый практик представлял собой силу, более молодой — деловую хватку, и это работало.