Я думала о словах Аманды. Там, между светом и тьмой, между жизнью и смертью, мы встретились с Тони без горечи, обиды и страха, которые наполняли нашу жизнь после разрыва. Может быть, действительно потому, что наши двойники из точки Зеро попали не в настоящее, а в будущее — в то сияющее облако, где все возможно, в самую прекрасную из наших возможных жизней? Если это действительно так — жаль, что ничего из этого не осталось в памяти. Или… к лучшему? Вдруг наша настоящая жизнь — если мы все-таки встретимся — будет совсем не такой идеальной?

Вы настроены в унисон, сказала Анахита. Но разве это означает, что наша жизнь должна быть безоблачной? Нет, конечно, нет…

— Милорд, другой милорд нанял бухгалтера, — ворвался в мои мысли голос Джонсона.

— Да, знаю, — отозвался Питер. — Она заезжала вчера к миссис Норстен. Я тоже давно собирался это сделать. И вам, и Хардингу будет легче.

— Вряд ли вы найдете такую приятную женщину, милорд, — вздохнул Джонсон, и я невольно улыбнулась:

— Лучше скажите, как мы объясним в гостинице наше длительное пребывание в этой дыре.

— А разве мы должны это делать? — удивился Питер. — Кому какое дело?

— Никому, — хмыкнула я. — И всем. Мы слишком странная компания. Даже если выдать себя за семейную пару со слугой, что мы забыли в такой глуши? А уж если мы будем целыми днями раскатывать на машине по полям…

— Может быть, выдать себя за археологов? — предложил Джонсон. — Ну там, ищем стоянки древних людей. Или за этнографов — хотим восстановить старинную мельницу.

— С грудным-то ребенком? К тому же у нас должно быть разрешение на такие вещи, разве нет?

— Я подумаю, что можно сделать, — сказал Питер. — Но давайте сначала доберемся до места. Пока наши миры еще не слишком сильно отличаются. Мой телефон работает, и большинство людей заняты тем же, чем и раньше.

Ощущение абсурда нарастало с каждым мгновением. Несколькими днями раньше мы ехали этой же дорогой, в точно такой же машине, но с другим Питером. И если тогда нам непременно надо было попасть в мир с кольцами, то теперь ни в коем случае туда было не нужно.

— Как вы думаете, — спросила я, — проход к Локхидам без колец закрылся сразу? Или еще какое-то время по инерции будет открываться? Тем более банка с кольцами у нас.

— Не хотелось бы, — пробормотал Питер. — Сейчас система не в равновесии, кто знает, как все это работает.

Витя захныкал, но сразу затих, получив доступ к магическому источнику еды.

— Он у тебя спокойный, — заметил Питер. — Джин терпеть не мог машины. Жаль, что я не смог увидеть девочек.

— Они похожи на Люси, — я протянула ему телефон. — Посмотри в фотографиях. На самой первой, кажется, слева Джинни. Или наоборот.

Свернув с шоссе, мы решили сначала закопать кольца, а потом уже ехать в гостиницу. Погода начала портиться, после сильной жары подступали холодные ливни. Лето кончалось, и ощущение fin de siècle стало еще острее.

Переехав мост через речку, Питер остановил машину.

— Сейчас я буду ехать очень медленно, — сказал он. — До границы где-то ярдов двадцать. Если вдруг впереди покажется дом, сразу сдам назад. Очень не хотелось бы оказаться с той стороны в последний момент, как это случилось с Локхидами. С другими, не теми, у которых мы были. С теми, которые застряли у нас.

Медленно-медленно, метр за метром… Впереди по-прежнему было голое поле с жухлой травой. Заросшая травой грунтовая дорога, по которой давно никто не ходил и не ездил, делала пологий поворот и обрывалась вдали, у невидимого ручья, где когда-то была мельница.

— Ну все, мы на месте, — с облегчением выдохнул Питер, отъехав от моста метров на пятьдесят. — Конечно, мы можем еще и на обратном пути попасть не туда, будем точно так же смотреть назад.

— Ты точно сможешь найти место, где должна была быть драконья пещера? — засомневалась я, — вглядываясь в поле без намеков на холм. — Как так вообще получилось, что здесь все ровно?

— Трудно сказать, — ответил Питер, глуша мотор и вылезая из машины. — Когда, ты говоришь, мир разделился в первый раз? В седьмом веке? За тысячу с лишним лет холм мог осыпаться, его могло размыть дождями или наводнением. В конце концов, его могли просто срыть.

Посовещавшись, Питер и Джонсон пошли вперед, оглядываясь и что-то прикидывая. Я — в Витей в кенгурушке и с банкой в руках — за ними.

— Похоже, здесь, — Питер остановился в центре небольшой площадки.

Издали это место казалось совершенно ровным, но вблизи оказалось, что оно чуть приподнято и идеально сглажено.

— Когда-то здесь могло быть языческое капище, — задумчиво сказал Джонсон. — Вершину холма срыли, площадку утрамбовали. А потом земля еще и осела. Хотя, возможно, все было иначе, и в другом мире холм насыпали искусственно.

— Могильник? — предположила я.

— Почему бы и нет? Потом он мог обвалиться, а монахини нашли пещеру и использовали в качестве драконьего гнезда. Впрочем, это уже неважно. Главное, что кольца надо зарыть здесь. Даже если немного и промахнемся, вряд ли это будет принципиально. Монахиня, которая носила кольцо, жила ведь не прямо здесь, а чуть поодаль. Возможно, место прохода как-то еще связано с рельефом местности. Ну, с Божьей помощью…

Джонсон выкопал в центре площадки довольно глубокую яму. Я подняла банку, в последний раз посмотрев, как сияют в солнечном свете звезды астериксов, — и через несколько минут все было кончено.

— Посадил дед репку, — пробормотала я по-русски и закончила по-английски: — И теперь остается только ждать.

— Подождем, — вздохнул Питер и погладил Витю по голове: — Скоро увидишь своего папу, Виктор. А я — своего сына. Ну, поехали…

Новый мир — Самый новый мир

Наступила сырая, промозглая осень. День шел за днем — ничего не менялось. Мы сняли в гостинице две комнаты — для меня с Витей и для Питера с Джонсоном. Если кому-то и было любопытно, что мы забыли в такой глуши, все равно никто не спрашивал. Сначала Питер хотел притвориться, что собирается купить или арендовать здесь землю, но навел справки и выяснил, что все эти унылые пустоши вокруг Рэтби относятся к королевским охотничьим угодьям.

— А вот у Локхидов этот кусок взят в аренду, — сказал он после разговора с земельным чиновником. — На все те же сакральные девятьсот девяносто девять лет. Ну и ладно.

В конце концов мы просто плюнули и перестали думать о том, насколько кого-то интересуем или нет. Документы у Питера и Джонсона были точно такие же, как и у их двойников, я тоже находилась в Англии вполне легально, так что никакая полиция не могла бы к нам придраться. Что здесь делаем? А вот нравится нам здесь. Такие вот мы оригиналы.

Когда, закопав кольца, мы подъезжали к месту границы двух миров, я спохватилась, что мы можем и не узнать, открылся проход или нет:

— Одно дело, когда с другой стороны дом, а когда и там, и там совершенно одинаковое голое поле?

— Верно, — согласился Питер и остановил машину. — Нам надо как-то отметить этот мир. Как было у Локхидов с белой полосой. За возможной границей и с этой стороны тоже.

Джонсон вытащил из багажника ярко-красную канистру для бензина, но я ее забраковала: а если вдруг утащит случайный грибник или охотник? Ну вот по закону подлости: не ходит здесь никто, не ходит, а потом раз — и выйдет. А тут вполне так нужная в хозяйстве вещь валяется. Подумав, Питер дошел до опушки и срезал пару молодых елочек, которые мы вкопали на обочине.

— Если пройдем или проедем мимо первой и не увидим впереди вторую, значит, проход открылся, — сказал он, пытаясь отчистить руки от смолы.

Первые дни прошли в какой-то лихорадочной эйфории. Нашли место, закопали кольца — теперь только ждать. Уже на следующий день мы отправились к границе и принялись ходить между елок взад-вперед, хотя прекрасно понимали, что так рано кольца дыру между мирами не проделают. Но с каждым днем энтузиазм таял. Нет, надежду мы пока еще не теряли, но настроение становилось все более и более никудышным. Ожидание и однообразие угнетали так, что даже разговаривать не хотелось.