— Нет, Анна Сергеевна. Как я и думала, ваше состояние сейчас — это реакция на стресс, не более. Просто переволновались, неудивительно.

Я с облегчением выдохнула.

— Значит, можно ехать домой?

— Не совсем, — покачала она головой. — Отвечай на вопросы, вы сказали, что не беременны.

— И?.. — холодея, поторопила я.

— И вы ошиблись. Поздравляю.

Я села там же, где и стояла. Хорошо хоть далеко от дивана не отошла…

Перед глазами все поплыло, а воздуха перестало хватать.

— Анюта, воробушек, тебе плохо?

Слава сел прямо передо мной, обхватывая мое лицо руками и обеспокоенно заглядывая в глаза.

— Плохо? Ты разве не слышал? Я… у меня… у тебя… — я сглотнула, испуганно глядя на него. — Что теперь? Я же не готова? Я же не… Я же не мама, я даже о себе позаботиться не могу, глупости делаю. Тебя подставляю…

Лицо Славы вдруг смазалось, а по моим щекам потекли горячие горькие слезы.

Что, если он посчитает, что я все между нами испортила, что если…

— Глупый маленький воробушек, — прошептал вдруг Слава, подхватывая меня на руки и прижимая к себе.

Моих мокрых соленых щек коснулись его горячие мягкие губы, а меня будто прорвало. Слезы полились градом.

Глупая… глупая, потому что позволила этому случиться? И теперь все, да? Ни Славы, ни его объятий, ни глупой работы, ни будущего…

Права была мама, права Альбина, что я могу? Зачем поехала в столицу, если…

— Давайте, мы к вам завтра приедем. Сейчас не подходящее время для разговора, — не выпуская меня из рук, со вздохом произнес Слава. — Если есть рекомендации, киньте на почту, она в базе указана.

— Да-да, конечно. Постарайтесь обойтись без успокоительных, они могут навредить, — кивнула женщина. — Я все улажу, Ярослав Львович.

Кивнув, он, не выпуская меня из рук, направился вниз.

Я прятала лицо на его груди от встречных любопытствующих лиц, и все никак не могла успокоиться и взять себя в руки.

Новость, которая должна была стать самой чудесной в моей жизни, пришла слишком рано и теперь…

— Оденься, воробушек, тебе нельзя мерзнуть, — шепнул Слава, опуская меня на пол и протягивая зимнее пальто, выданное гардеробщицей.

Вытирая слезы, я просунула руки в рукава, и стоило мне застегнуться, как Слава снова подхватил меня на руки, крепко прижимая к себе, и отправился к машине.

Привычное тепло салона, кресло, на котором Слава уже успел включить обогрев… Он пристегнул меня, на секунду задержавшись, чтобы стереть слезы с моей щеки, а я сглотнула, отводя взгляд от его грустных серых глаз, и обняла себя руками.

Это конец…

Вздохнув, Слава осторожно поцеловал меня в щеку и, закрыв дверь, направился к водительскому сидению.

Тишина убивала.

Я не представляла, что сказать, а Слава, сжав губы, не отрывал взгляда от дороги.

— Это все, да? — спросила я глухо, когда поток слез наконец иссяк, а внутри поселилась пустота.

Теперь я смогу с ним поговорить, теперь выдержу правду. Правду, которую мне всегда пытались донести мама с Алей. Правду, почему стоит заводить отношения только после брака… Мужчинам не нужны дети, только женщинам.

Слава повернулся моментально.

Оглядел меня, нахмурившись, и, вновь повернувшись к дороге, свернул на обочину.

Я прерывисто вздохнула, сжимая добела руки и глядя, как Слава паркуется, а после медленно поворачивается ко мне.

— Воробушек, — медленно начал он, но, нахмурившись, прервался. — Нет, так не пойдет.

Резко отодвинув сидение, он отстегнул ремень безопасности и в одно движение притащил меня к себе на колени.

— Так определенно лучше, — хмыкнул он, обнимая меня и глядя в мои широко раскрытые от удивления глаза. — А теперь скажи мне, воробушек, о чем ты сейчас подумала?

Его пальцы нежно коснулись моей щеки, а мне вновь захотелось плакать. Но серые глаза внимательно и требовательно глядели на меня, потому, опустив голову, я, запинаясь, начала отвечать:

— Ты… ты не рад… Я все испортила, опять… Нет, я понимаю, почему ты… Но я…

Прерывая мой сумбурный поток слов, подбородка коснулись теплые пальцы, вынуждая поднять голову и посмотреть в самые прекрасные и родные глаза.

— Я тебя люблю, Анюта, — вдруг серьезно произнес Слава.

Я сглотнула, попытавшись отвести взгляд, но Слава нежно провел пальцем по щеке, привлекая мое внимание.

— Мой пугливый воробушек, я очень сильно тебя люблю, — повторил он серьезно и улыбнулся. — И я должен кое в чем признаться. Когда ты попросила тебя не забирать, потому что задержишься, я удивился. Но как только освободился и убедился, что твой телефон не отвечает, я подъехал в офис и не нашел тебя. Личные вещи исчезли, а на твоем рабочем столе я обнаружил записку для нового секретаря. Буквально пара звонков, и я уже знал, что ты подала заявление на увольнение, и что причина этого — мой отец. Как думаешь, какой была моя первая реакция?

— Ты разозлился? — вздохнула я виновато, цепляясь за его пальто рукой.

— Да. Но не потому что ты решила уволиться, а потому что не сообщила мне о попытке тобой манипулировать. Вероятно, я недостаточно близок, чтобы поделиться со мной…

— Это не так! — вскинулась я, а Слава только усмехнулся, продолжая.

— Тогда я, на эмоциях, решил, что раз тебе нравится, когда принимают решения за тебя — как в случае с моим отцом…

— Мне не понравилось, — перебила я, и Слава хмыкнул.

— Тогда почему так легко согласилась уволиться? Молчком собрала вещи? Собиралась последовать приказу отцу и исчезнуть из моей жизни? — вскинул он бровь, а я спешно покачала головой.

— Точно нет! Работа в компании твоего отца — это одно, а наши отношения — это другое. Я думала, что мы сможем поговорить дома… — последние слова заставили меня вздохнуть, положив руку на живот. — Хотя, о чем теперь говорить…

Слава выдохнул зло, сквозь зубы.

— Я недоговорил, Аня. Перед тем как строить предположения, которые могут меня задеть, выслушай до конца. Так вот, на эмоциях (о чем я совершенно не жалею, а сейчас даже рад), я решил принять решение за тебя.

Я сглотнула.

— Мы расстаемся?

Слава на секунду прикрыл глаза.

— Я очень надеюсь, что ты так говоришь только из-за гормонов… Нет, Анюта. Не расстаемся.

Он засунул руку в карман, вытаскивая сотовый, и, что-то открыв, протянул его мне.

— Воробушек, помнишь, ты проиграла мне желание? Так вот. Мое желание, это отсутствие возражений.

Ничего не понимая, я взяла в руки телефон, где был открыт чат с неизвестным мне Ромой.

Верхние сообщения Слава закрывал рукой, зато последнее…

«Все у тебя не как у нормальных людей, Яр. Но я все сделал, теперь ты женатый человек. Поздравляю и жду приглашение на свадьбу».

Я непонимающе моргнула.

— Женатый?

— Да. И пока ты не напридумывала себе ужасов, поясню. На тебе.

Я вновь моргнула, переводя взгляд с телефона на Славу.

— Но почему?

— Я был зол.

— Но зачем?

— Я тебя люблю.

— Очень логично, — кивнула я машинально. — Так мы не расстаемся?

Усмехнувшись, Слава покачал головой.

— Нет.

— А ребенок?... Ты же хмурился… — непонимающе спросила я.

— Ты плакала, и я решил, что ты категорически против заводить ребенка сейчас. Думал, как буду тебя переубеждать.

— Переубеждать?

— Да, воробушек, — улыбнулся он. — Переубеждать.

— И ты правда меня любишь?

— Да.

— И хочешь… детей? От меня? — уточнила неуверенно.

— Да.

— И…

Не давая мне больше задавать глупые вопросы, ответы на которые так грели мое сердце, Слава поцеловал меня. И не так, как делал до этого — почти целомудренно, в щеку, — а со всей страстью. Так, чтобы у меня не осталось ни единого сомнения.

По щекам вновь потекли слезы, но не горькие, а наоборот, светлые счастливые…

Наверное, если бы кто-то из нас захотел прерваться и лизнуть их, они были бы сладкими-сладкими. Так, как у меня стало на душе…

— И я тебя люблю, — выдохнула я, когда Слава, улыбаясь, прервал поцелуй, а губы уже горели. — И… я тоже хочу, чтобы у нас были дети.