Смотреть ей в спину, словно пытаясь прожечь насквозь, при этом доедая угощение, сидя попой на траве — то еще занятие. Мэй старалась думать только о трех вещах: первое — Аластер ей доверяет, второе — она должна только проследить за тем, как часто Эйлин уходит из дома и во сколько возвращается, третье — они должны раздобыть доказательство виновности того дракона Брайса, и если она правильно поняла, то есть шанс, если Аластер осмотрит драгсих Эйлин.

Все эти разговоры о том, что драконы влюбляться один раз и на всю жизнь, они смешили и в то же самое время, Мэйгрид совершенно не хотелось, чтобы корри Аластер, который однажды отдал свое сердце чужой женщине, поплатился за это сейчас. Одно дело знать, что она просто предпочла другого, и знать, что она причастна к смерти брата… Что ж, оставалось надеяться, что выдержка ее хозяину не откажет.

Мимо проходили драконы, он прогуливались возле фонтанов, иногда все же бросая на нее косые взгляды, но скорее с осуждением к тому, чей она слуга и кто позволил ей тут рассесться, но из-за того, что благородных господ хватало, каждый думал друг на друга. Эйлин вернулась спустя два часа.

За следующие полторы недели, за которые Мэй успела сменить несколько нарядов, чтобы не привлекать внимание к одному и тому же лицу, слоняющемуся возле фонтанов, она узнала следующее: передвижения Эйлин довольно хаотичны. Все же удалось кое-что разузнать, поковырявшись в ее ящике для писем, а именно найдя там приглашение на званый вечер какой-то госпожи Пэг. С учетом того, что последующие дни Эйлин вернулась с пакетами из магазина одежды, а потом ей доставили туфли из обувной Ла Фэра, значит, на праздник она все же собиралась и получается — вот он шанс. Еще Мэй узнала, что во время ее отсутствия Аластер разыгрывал целый спектакль, например, соседи видели, что она перемыла все окна в доме, а еще пару раз выходила трясти ковровые дорожки. Соседская же служанка, которая ей и сообщила о ее излишней продуктивности, смотрела на нее крайне косо и неодобрительно, как бы намекая, что от такого упорства ей тоже прилетело дел по дому, которыми она не собиралась заниматься ближайший месяц.

— За тобой следят, — таков был ответ дракона, когда неделю назад он поставил ее в известность, что с завтрашнего дня она будет шпионить за домом Эйлин.

— Кому нужно за мной следить? — удивилась Мэй, садясь за крохотный грубо сколоченный стол. Наступило время завтрака, и она только закончила готовить, а затем подала на стол кашу с кубиком масла сверху, которое по задумке должно как раз растаять и придать завершенный вкус блюду. — Когда, как?

— Я думал это человек Сеттена, хотел удостовериться, что при первой возможности я не верну тебя домой, а сдержу слово. Теперь я думаю, что дело в Брайсе.

Мэй сразу же вспомнила узкое лицо парня в витрине магазина и что, потом она видела его несколько раз. Очевидно же, что такое совпадение неслучайно, но она решила не заострять на этом внимания, а еще, видимо, поэтому Аластер взял ее с собой в фамильное гнездо, несмотря на то, что опасался, что лишится компаньонки, первой за все время, кто не смотрел на него с чувством страха или стыда.

— Зачем Золотому какая-то человеческая девушка? — ложку она так и не взяла в руки, наблюдая, как над тарелкой поднимается полупрозрачная дымка пара.

— Не знаю, — он пожал плечами, — но думаю, что дело в том, что рядом с тобой я становлюсь сильнее, и он сразу же это понял, когда я случайно отклонил его заклинание в тот день, когда поручился за тебя, теперь я думаю, что оно было не такое же уж и простое. Я много думал об этом, временами, когда ты рядом я чувствую, как магия взывает внутри меня. Я чувствую ее прилив и силу, а так быть не должно… Понимаешь, двух Золотых не может существовать одновременно. Думаю, он стал следить за тобой, чтобы понять ошибся он или прав… и как быстро я догадаюсь, в чем дело.

— Двух Золотых?

— Магия Золотого — это не просто тот дар, которым обладают многие колдуны и маги, это гораздо большее — настоящая сила, которая призвана сохранить род драконов на долгие годы. Она выбирает лишь одного хозяина, она выбрала моего брата, как выбрала до этого моего отца и его отца. Меня она не выбирала, я лишь согласился стать ее временным пристанищем, потому что с Раймером начало происходить странное… Магия выбрала его, а затем словно оттолкнула… Когда Раймера не стало, а я из-за прерванного ритуала не получил ее полностью, она выбрала новый сосуд — Брайса.

Аластер вытер лицо ладонями, словно пытался прогнать воспоминания.

— Считаете, что такие важные доказательства госпожа Эйлин хранит в доме?

— Не уверен, но начать с чего-то нужно. К Золотому мы не сможем вломиться при всем желание, а вот к ней, другое дело. Тем более что там, где драгсиху положено висеть — его там нет, — дракон криво улыбнулся и безжалостно воткнул ложку в кашу. Дальше он поведал, что после того, как с амулетом добровольно расставались, его приносили к специальному древу, к которому привешивали за атласные ленты, где он останется до конца веков.

О том, что амулет с крылом Эйлин совершенно точно дома не хранила, они узнали только через два дня, когда Мэйгрид с Аластером, оставаясь в засаде за кустами, убедились, что драконица направилась на вечеринку и все же решились проникнуть в дом.

Аластер, вернее, не решался, он действовал холодно и решительно, а Мэй просто следовала за ним. Она старалась гнать от себя мысли, что если их поймут с поличным, то, вероятнее всего, дракон отправится в замок к матери на перевоспитание, а она гнить за решетку или ее просто сбросят с Небесного моста, как и планировалось ранее. С другой стороны, она должна помочь, Аластер не убивал брата, и они должны найти доказательства, которые помогут расправиться с настоящим убийцей.

Думая об этом, Мэйгрид вошла внутрь вслед за Аластером, когда тот, поковыряв шпилькой в замке, легко и изящно отворив его, как по волшебству. Впрочем, это, скорее всего, оно и было, но Мэй решила не вдаваться в подробности.

В отличие от аскетичного дома дракона, обиталище Эйлин пропиталось роскошью без элегантности, мраморные полы, ковры с мягким ворсом, гобелены и картины на стенах, шкура зверя у камина, статуи и… всего много и чересчур, словно ее одаривал чересчур щедрый поклонник без чувства вкуса.

Бродить здесь в темноте, опасаясь, что хозяйка вот-вот вернется, то еще удовольствие.

Аластер велел быть аккуратным и не наводить беспорядок, чтобы присутствие гостей осталось тайной для хозяйки, поэтому Мэй принялась копаться в вещах, стараясь запоминать их точное расположение, чтобы вернуть на место. Ничего особенного. Простые безделушки и украшения, возможно следовало поискать что-то похожее на тайник? Она светила маленьким фонариком, ища потаенные места. На первом этаже ничего не обнаружилось и пришлось подняться на второй. Пара пустых комнат и спальня хозяйки. Дом пустовал, даже половицы не скрипели, хорошо слаженные умелым мастером. Служанка — за время наблюдения установлено точно — одна, приходила по определённым дням и сегодня им никто не мешает осмотреть каждый угол. Кстати, об углах, Мэйгрид мысленно успело пожалеть несчастную драконицу, которая стирала пыль с кучи бесполезного хлама.

Спустя время не найдя ничего стоящего, Мэй подошла к Аластеру. Он стал над письменным столом, слабый луч от его фонарика выхватил простую деревянную рамку с портретом улыбающихся Раймера и Эйлин.

— Я бы хотела, чтобы ты положил его назад, — раздался голос. — Он мне дорог как память.

В комнате зажегся свет.

Первые секунды Мэйгрид не могла смотреть, столь ярким он казался, затем глаза все же привыкли, и она смогла различить источник голоса — Эйлин, которая не удивилась визиту незваных гостей.

В экипаж, что увез ее на вечер госпожи Пэг, она садилась в прекрасном сиреневом платье, светлые волосы убраны в высокую прическу и украшены драгоценными камнями. Сейчас она стояла в дверном проеме столь же красивая и изящная, как и в первую их встречу, в руках блестел нож, очевидно, взятый с кухни. Длинный и мощный, для разделки мяса. Драконица не улыбалась, бледное лицо серьезное и внимательное, брови, словно подведенные углем, нахмурены.