Сторонние голоса резко затихли. Кафе продолжало жить своей жизнью: посетители болтали за столиками, постукивали фарфоровые кружки о блюдца, за стойкой консультировали насчет сладостей, но Мэйгрид уже не замечала ничего вокруг. Без того тесное пространство между ней и драконом сузилось до предела, казалось, они сейчас соприкоснутся руками и он поймет, насколько у нее вспотели ладони, которые ужасно хотелось вытереть о платье. Мэй неловко сжала салфетку и пыталась смотреть куда угодно, но только не на губы Аластера.

— Договорились, — едва слышно ответила она.

Если бы он только знал, как тяжело дались эти слова и, какой смысл она вкладывала в них, то, возможно, рассмеялся бы ее детской наивности. Она пообещала быть с ним до самого конца, поддерживать и оберегать. Теперь неважно, что вначале над ней властвовал лишь злой рок, теперь быть с ним — ее собственный выбор.

Они выпили еще чаю, на этот раз с апельсиновой цедрой и ягодами, поговорили на отвлеченные темы и приняли решение возвращаться домой. Однако по дороге планы резко переменились, они зашли еще в несколько магазинов, договорились о доставке на дом: Мэй выторговала чудесные вазы и горшки для цветов, договорилась о шторах в комнату дракона и новых пледах на кровати, затем приобрела скатерть на кухонный стол и красивые парадные тарелки с морскими волнами, как и новый набор вилок, ложек и ножей с тонкими витиеватыми деталями, которые наверняка будет сложно мыть.

Аластер щедро расплачивался и ни в чем ей не отказывал. Ему словно нравилось наблюдать за тем, как она выбирает столовые приборы, как при этом кусает нижнюю губу, мечась между двумя почти одинаковыми предметами. Слушал, о ее рассуждениях, о том, почему именно этого оттенка шторы впишутся в комнату лучше всего. Возможно, ее вкус не был столь изящен, как у благородных девиц, выращенных в богатом доме, но Мэйгрид старалась все выбирать со вкусом и на совесть. Дракон делал вид, что ему нравится и на все благодушно кивал. Затем он предложил прогуляться по Аметистовому острову.

Мэй с удовольствием рассматривала чудо природы, которое никогда не видела раньше. Речки, конечно, стекали с холмов, холодными водами, но так чтобы вода лилась прямо из облаков. Она почти что хлопала в ладоши, с удивлением разглядывая пушистые облака, которые напоминали сахарную вату, украшенную радугой. Вода падала прямиком в небольшое озерцо, берег которого был огорожен металлическими перилами. Мэйгрид стояла, прижавшись к ним вплотную, одну ногу поставив на нижнюю балку.

— Очень красиво.

От водоема шла приятная свежесть, брызги же от водопада периодически долетали до лица и от этого, она морщила носик. Аластер находил это жутко забавным и привлекательным, а еще он был чертовски счастлив, что решился пригласить ее на эту прогулку. Дракон, словно дышал полной грудью впервые за долгое время.

— Да, здесь неплохо, — согласился он.

— Корри Аластер, вы, наверное, приводили сюда много девушек.

— Честно сказать, ни одну, — он улыбнулся и коснулся пальцами носа, словно тот резко зачесался. — А куда у вас ходят на свидания в Низине?

Мэй рассмеялась, а затем тихо фыркнула:

— У нас ходят на танцы.

Пожалуй, она даже не слукавила, танцы — единственное мероприятие в Низе, на котором можно было подойти к понравившемуся парню или покрасоваться перед ним в праздничном платье и с хорошей прической. В остальное время вмешивался простой расчет: хорошая ли семья, есть ли склонность к употреблению горячительных напитков и способен ли благоверный на своих плечах протащить с холма хоть одну овцу.

— А если хотят побыть наедине? — уклончиво спросил он.

— То… идут на сеновал, — Мэй не смутилась.

К сальным шуточкам в Низине привыкаешь быстро, работящий народ не смущался насчет того, что происходит за закрытыми спальнями женатых пар. Мать, конечно, заботилась о благости своих дочерей, но шило в мешке не утаишь.

Зато благочестивый дракон закашлялся и красноречиво ударил себя несколько раз кулаком в грудь.

— Простите, не хотела вас смутить, но у нас в Низине принято называть вещи своими именами.

— Ясно, — он, наконец-то, взял себя в руки и придал лицу нейтральное выражение. — А…

— Только не смейте спрашивать то, о чем вы подумали.

— Я не собирался, честно.

— Но вы ведь подумали…

— Как я мог? Благородному корри чужды такие мысли о прекрасной даме до замужества, — он наигранно оскорбился и даже театрально закатил глаза, сложив руки на груди.

— Только не нужно мне вешать лапшу на уши.

— Никакой лапши, Мэйгрид, честно, — Аластер дотронулся мочки ее уха, прищурился, словно снимал невидимую порцию и оценивал ее размеры. Они выглядели очень внушительными.

Они стояли так еще какое-то время, прижавшись плечами друг к другу и смотря на то, как вода падает с облаков, разбиваясь о зеркальную гладь. Мэй чувствовала себя спокойно и расслабленно, ей не хотелось возвращаться домой, даже несмотря на то, что должны были доставить покупки. Сейчас так легко представить себя на свидание с корри Аластером, а когда она вернется домой, и начнет делать из него уютное гнездышко… Мэй осекла саму себя. Главное — не заиграться в этом вопросе. Она тряхнула плечами, сбрасывая оцепенение, совсем не подозревая, что лучше всего от подобных мыслей лечит реальность.

Она застигла их дома, когда Мэйгрид, окрыленная, забыв обо всем, спустилась в гостиную, в простом домашнем платье, на звук непонятно откуда взявшейся музыки, которую она тут же узнала. Такую всегда играли на танцах в Низине.

В этой сцене неуместным оставалось лишь одно — Эйлин сидела на диване, положив одну ногу на другую и крутила в руках нож с массивной ручкой.

Мэй узнала нож для разделки мяса сразу. Удобный, хорошо лежит в руке. Острый. Она лично наточила его еще день назад, собиралась резать баранину и приготовить жаркое. Теперь он лежал в руке незваной гостьи, которая умело перекатывала его между пальцев не хуже какой-нибудь циркачки.

Красивая, до блеска хорошо начищенных сапог из мягкой кожи. Мэйгрид ее такой и запомнила, прекрасной лесной нимфой, которая вышла прямиком из книжных страниц сказок. Тонкие черты лица, маленький носик, светлые волосы, которые она убрала в высокий хвост, но прядь волос все равно выбилась из прически и спряталась за ухо. Сейчас она меньше всего казалась хрупкой и беззащитной, равно как и в тот раз, когда они пробрались в ее дом.

— Только не кричи, милая, — приятный голосок журчал как ручеек по весне. — Садись рядом со мной, — Эйлин насмешливо похлопала по мягкой обивке кресла.

Аластер заградил Мэйгрид собой, она вновь оказалась за широкой спиной дракона, как в тот раз. Ситуация повторялась, но с точностью наоборот. Это они сейчас оказались в незавидном положении. Стоило только расслабиться, провести лучший день в своей жизни и вот оно…

— Может, расскажешь, зачем решила нанести ответный визит?

— Все дело в тебе, — улыбнулась она, вернее сказать, оскалилась. В глазах мелькнуло сожаление, которое тут же сменилось другим чувством — страхом и обидой. — Я же говорила, чтобы ты не лез. Убирался и обо всем забыл, ровно то, что ты делал все эти годы, но почему же ты не послушался? — ее голос дрожал, нижняя губа едва заметно подрагивала.

— Просто расскажи мне все. Я должен знать.

Правый уголок губ дернулся вверх. Красивое лицо перекосила улыбка, которая сейчас напоминала трещину на совершенном фарфоре. Мэйгрид почувствовала, как у нее взмокла шея, и вспотели ладони. Она посмотрела в сторону двери, но Эйлин уловила этот взгляд.

— Даже не думай, милая. Наверное, сложно представить, но я всегда очень хорошо управлялась с ножами. Этот красавец долетит до твоей печени быстрее, чем ты успеешь сделать шаг и неважно, что ты задумала. Стой на месте. Тебя это тоже касается, Аластер, если не хочешь потерять еще одного близкого человека прямо у себя на глазах.