И Брайс… от вида этого дракона Аластер сам превратился в холодный гранит, как и стены залы, во всяком случае, три из них прятались за дорогой отделкой, а четвертая в своем истинном виде открывалась всем. Он похолодел и перестал дышать. Нет никакого смысла ненавидеть Брайса за то, что он занял место придворного мага или за то, что его не занял Раймер.

Много воды утекло.

Сеттен уже говорил. Его тонкогубый рот импульсивно дергался, то округляясь, то расширяясь, и больше походил на пасть лающего пса, а не благородного корри, а на узком лице выступала и пропадала чешуя. Он, как всегда, визжал и жаловался, машинально приглаживая светлые короткие волосы, а Брайс стоял за спиной и пытался вносить разумные замечания. Высокий и худой, как гибкая ветка дерева, облаченный в золотую мантию. Раймеру бы она пошла намного больше.

— То есть ты хочешь, чтобы я наказал человека, что ударил тебя, корри Сеттен? Ударил тебя в твоем истинном обличии, как ты сказал? Вилами?

— Наказал! Да, мой король, я прошу о наказании, о том самом, что написано в Соглашение между Драконами и людьми! А именно о казни! Они совсем распустились, забыли кто мы такие! И какая-то нищенка посмела… — он задрожал и шумно втянул носом воздух, ноздри расширились, и он был готов к тому, что обратиться в животный облик и разнести комнату в груду булыжников.

Брайсу удалось успокоить его, положив руку на плечо, а второй сделав пару пассов. Аластер заметил, как осторожно сорвалась с ладони синяя дымка, и Сеттен незаметно для себя вдохнув, тут же стал более сдержанным.

— И где же твой обидчик, корри Сеттен?

Аластер мог поклясться, что Роберт хочет взглянуть на человека, который треснул Сеттена по его наглой роже, ему и самому хотелось, а еще пожать руку. Потребовалось немного времени, чтобы за преступником сбегали и доставили сюда уже в цепях. В эту паузу в покоях стояла тишина, перебиваемая сбивчивым дыханием обиженного дракона.

Смотреть на преступника оказалось просто смешно, тощая девица, которой по человеческим меркам исполнилось едва ли двадцать лет, оковы, что почти свалились с тонких запястий. Бледная и напуганная, она пыталась храбриться, но к тому моменту, как предстала перед королем драконов, растеряла свой пыл. Стражники усадили девушку на колени, и Роберт жестом приказал им выйти.

— Это и есть ужасная преступница, корри Сэттен?

Тот кивнул и с ненавистью уставился на девчонку, желваки ходили на щеках, но он уже не пытался обратиться, а просто с наслаждением ожидал дальнейших событий.

— Подними глаза на меня, дитя.

Она не хотела, явно боялась, ресницы дрожали, она вцепилась пальцами в ворот шерстяного платья у самого горла, самого простого из тех, что Аластер когда-либо видел. Такие не носили даже прачки в замке. Взгляд все же подняла и замерла, словно настигнутая хищником добыча, которая поняла, что сопротивляться бесполезно.

Или потому что ее чисто по-женски поразил сам Роберт. Король умел производить впечатление, к этому моменту он уже поднялся с места, хоть и продолжал вертеть между пальцев призрачную деву. Для дракона он обладал средним ростом, хотя обычному человеку мог казаться высоким, особенно тому, кто смотрит на него, стоя на коленях. Зеленые глаза сверкали на бледном лице драгоценными камнями, приятные тонкие черты лица, Аластеру не хотелось судить или признавать, что даже для мужчин, Роберт казался красивым. Самое впечатляющее, это его волосы — огненно-красные, блестящие и гладкие, собранные в высокий хвост, украшенные небольшой короной с крыльями. В черных одеждах, с красными кожаными вставками и высокие сапоги, на которых сейчас играли разноцветные искры теней от витража — что ж, он умел производить впечатление.

— Как тебя зовут? — спросил король.

— Мэйгрид Вейр, Ваше Величество.

— Откуда ты, девочка?

— Из Низины, милорд.

— Ты ударила корри Сеттена? — спросил он, затем повторил, чтобы вывести девушку из оцепенения.

— Да… Ваше Величество.

— Позволь узнать, за что же именно?

— Он пытался утащить Ветерка, это овечка из отары отца, она потерялась. Я хотела ее защитить, — голос звучал робко, напоминал слабую трель колокольчиков, что разносится над холмами, когда отара передвигается с места на место. Она стояла на коленях перед королем драконов, держа ладонью ткань ворота, очевидно, пряча, там что-то вроде амулета, потому что время от времени ее губы дрожали в беззвучной молитве.

— Смелый и глупый поступок, — констатировал Роберт. — Хорошо, корри Сеттен, ты можешь идти, я позабочусь о наказании для этой девушки.

Ситуация почти разрешилась и Аластер ожидал, что сейчас все закончится и они продолжат партию, он даже уже заранее присмотрел, что сейчас лучше всего сходить паладином. А что до бедняжки? Девушку тихо вернут домой, чтобы не принимать посла от короля Материка, если такой появится на пороге замка, и не проводить все церемонии по этикету или же оставят прислугой в замке, что более вероятно. Обычно поступали подобным образом, когда соглашение редко, но нарушали.

— Мой король, при всем уважение, я имею право, как оскорбленный присутствовать на ее казни, — лицо Сеттена ничего не выражало, он расправил плечи и повертел пальцами правой руки кольцо с рубином. — Я имею на это право по закону.

Роберт едва заметно поджал нижнюю губу, голос звучал все еще расслаблено, хотя ситуация накалялась с каждой секундой:

— Ты действительно уверен, что хочешь именно этого, корри Сеттен?

— Именно этого, мой король. Деревенская нищенка посмела ударить меня, а теперь еще и клевещет, что я собирался утащить овцу. Зачем мне это? — он показал свое кольцо. — Да за одну эту побрякушку я могу купить всех овец ее отца, ее мать и ее саму, и даже их немощную бабку. Ты король драконов и я требую очистить мою честь через ее смерть. Ты ведь не станешь защищать человека, король, человека, а не своего подданного?

Мерзавец знал, куда бить, есть древние законы, которые не может обойти ни один король, Роберт смотрел прямо перед собой, фигурка призрачной девы, он смял ее пальцами и показал осколки.

— Хорошо, сделаем это завтра на закате.

— Сегодня, мой король.

— Не забывай, Сеттен с кем разговариваешь.

— Я всего лишь требую то, что может потребовать любой из нас, если будет нарушено Соглашение.

Плечи девчонки дрожали, она прекрасно осознавала свою судьбу, но совершенно непонятно, зачем на нее подписалась. Роберт пытался оттянуть казнь, чтобы дать остыть вспыльчивому придворному и позволить передумать, но тот не собирался.

— Подсудимая сказала, что корри Сеттен пытался утащить овцу, понимаю, как это звучит глупо, мой король, зачем нашему благородному другу это было бы нужно? — Аластер оторвался от книжного стеллажа и впервые за все время, что длился этот фарс, обратил на себя внимание. Сеттен вытаращился на него с круглыми глазами, пытаясь понять, что тот затеял, а Брайс стоял на месте, не отрывая взгляда от девчонки. В его пальцах мелькнул небольшой флакон, который он переложил из одного кармана мантии в другой. — Только если предположить, что эта селянка приняла двух драконов за похитителей, а что она могла еще подумать? И решила защитить свое. Ровно то, что она и сказала.

Роберт едва заметно приподнял брови и благосклонно кивнул:

— Продолжай, корри Аластер.

— Она защищала свое, как ей казалось от похитителя, а наш благородный Сеттен не такой, он вспыльчив, но добрый малый, скорее всего, просто увидел одинокую овечку и не удержался. Решил отдать дань инстинктам, верно? Только, видимо, забыл, ведь все знают, что драконам по Соглашению разрешено охотиться только в королевских угодьях, а они далеко от Низины, откуда эта девочка.

Сеттен скрипел зубами, которые судя по звуку, должны были посыпаться мелкой крошкой от усилий. Брайс же теперь смотрел на Аластера, внимательным немигающим взглядом. Его рука едва заметно дернулась и с нее сорвалась фиолетовая дымка, направленная в сторону Аластера, от которой он на удивление легко отмахнулся.