От осознания, что их поймали, Мэйгрид сделалось дурно, тут бы пригодилась великая настойка для успокоения нервов. Воры из них получились невпечатляющие, но Аластер решительно вышел вперед и изобразил галантный поклон.

— Прости за вторжение, Эйлин.

Хозяйка дома, не выдавая лишнего беспокойства, но и не выпуская нож из рук, уселась на высокий стул и откинулась на его спинку, закинув ногу на ногу.

— Объяснишь?

— А, может, ты? — он остался стоять на месте, сложив руки на груди, а Мэйгрид ничего не оставалось, как встать за его спиной. Она не смогла найти себе достойное занятие, чтобы в такой обстановке позволить сохранить лицо, не думая о том, что сказала бы ее добрая мать. Возможно, она предпочла бы, чтобы дракон оказался развратником и лицедеем, а не просил ее дочь шпионить и влезать в чужие дома.

— Что именно, Аластер?

— То, например, как ты заставила моего брата отдать тебе драгсих.

По губам пробежала тень улыбки, которая тут же исчезла. Выражение светлых глаз в обрамление пушистых черных ресниц оставалось печальным и настороженным. За спиной драконицы висел чудесный гобелен с вышитыми оленями и цветами. Подле него стоял комод, украшенный толстыми свечами и подсвечниками, на который Мэй недавно наткнулась и как она уже знала, в этом комоде Эйлин хранит белье. От знания этой маленькой тайны она сделала еще шаг за спину Аластера, чтобы не встречаться взглядом с хозяйкой шелкового пеньюара и кружевных трусиков.

— Также как я заставила тебе отдать свой драгсих?

Аластер замер, спина напряглась, но он держал себя в руках, и голос почти не дрожал:

— Я был идиотом.

— Идиот ты сейчас, — тут же парировала она. — Влез в мой дом, что если я вызову констебля?

— Ты услышала, что кто-то ходит наверху, но вместо того, чтобы побежать за констеблем, взяла нож и поднялась сюда, так что не думаю… Кажется, ты была готова к гостям.

Воцарилась тишина, в которой, если прислушаться, можно услышать, как мимо проехала возница. Элин смотрела на него в упор, выражение лица оставалось таким же внимательным и печальным, затем она вздохнула и покрутила холодное оружие с длинной толстой деревянной ручкой между пальцев.

— Признаюсь, — хохотнула она, — но не сегодня. Вечеринка вышла скучной, и я решила улизнуть домой. Обидно, что это случайность? Ты ведь так хорошо подготовился, наверное, следил за мной или это она?

Аластер выдержал едкий взгляд с достоинством:

— Напротив, я даже рад, что мы сможем наконец-то поговорить. Так ты расскажешь мне, ради чего Раймер умер?

— Раймер умер из-за вашего ритуала.

Тени стали чернеть или это воображение нарисовала Мэйгрид такую картину? Ей захотелось съежиться, стать маленькой незаметной, но вместо этого она заставила себя расправить плечи. Если пойдет по худшему сценарию и Аластер все же захочет задушить Эйлин прямо сейчас, то ему кто-то должен будет помешать.

— Не ври мне. Я знаю, что ты сделала и что за этим стоит кто-то другой. Я не знаю как, но ты напитала драгсих магией Раймера и передала ее в чужие руки… только что-то пошло не так… я прав?

Мэй невольно вспомнила те картинки из прошлого, которые она видела. Драконица отдала драгсих кому-то другому. Зачем она это сделала? Какие в себе он хранит тайны? Аластер, похоже, разобрался в этой головоломке. Еще бы это его мир. Магии дракона учили с детства, другое дело, что он не готовился к участи Золотого, но в пазл из разрозненных картинок все же сложил.

— Ты ничего не знаешь, Аластер. Не знаю, что и как тебе удалось разнюхать, но ты даже не представляешь. Просто забудь обо всем и живи дальше, я сделаю вид, что мы не встречались сегодня ночью.

— Значит, это Брайс, я прав?

Тень отбросила длинный силуэт, который неимоверно вытянулся и расправил крылья. У Мэйгрид волосы встали на загривке, она ощутила волну мурашек, что побежали по позвоночнику вниз и ей это сильно не нравилось.

— Я ничего тебе не скажу. Хочешь, возьми этот нож и приставь к моему горлу, — она протянула оружие как доказательство своих слов, но дракон остался стоять, даже не взглянув не него. — Тебе лучше все оставить как есть. Ты был слепцом, который только и верил в то, что мир вращается вокруг тебя и Раймера, так оставайся же им. Я многое потеряла и не хочу терять еще больше, понимаешь меня? — она качнула головой. — Вижу, что не понимаешь. Просто уходи и оставь это навсегда. Так будет лучше для всех. Раймер бы этого хотел.

— Думаешь, он хотел умереть?

Свечи за ее спиной вспыхнули ярким пламенем. Аластер злился, а присутствие Мэй придавало силу его магии. Тени за спиной Эйлин заплясали в страшном танце. Она тоже ощутила гнетущую атмосферу, которая переменилась в ее комнате и теперь испугалась. Зрачки расширились, она сжала сильнее нож и опустила обе ноги на пол.

— Он хотел защитить тебя, а теперь убирайся. Уходи из моего дома, если не хочешь, чтобы я стала кричать, и сюда сбежались все соседи…

— Ты не станешь!

— Еще как стану! Мне нечего тебе сказать. Я не буду извиняться, оправдываться или хоть что-то говорить. Думай что хочешь. Твой брат сам выбрал свою судьбу и буду до конца жизни благодарна ему за это. Не иди по его пути, оставь все как есть, — из глаз драконицы брызнули слезы.

— Боюсь, уже не смогу.

— Ты пришел в мой дом, чтобы найти драгсих, не теряй время, его здесь нет.

— На Древе Сожалений его тоже нет, Эйлин. Где он?

— Ты не найдешь его. Хочешь, убей меня, хочешь, пытай, а если нет, то… уходи. Прошу, во имя Раймера.

Аластер сделал шаг вперед, огонь свечей вспыхнул на этот раз так ярко, что Мэй обеспокоено, кинулась к ним, чтобы потушить. Дракон забрал нож из рук Эйлин и кинул его на кровать, а затем, коротко кивнул и, указав на дверь, начал спускаться.

Драконица проводила Мэй пустым взглядом, а затем едва слышно шепнула:

— Не дай ему наделать глупостей.

Мэйгрид спускалась по кованой лестнице вслед за Аластером, который поспешно покинул дом, а дальше они пешком направились на Изумрудный остров, на улочку без названия, где находился дом. Мэй в очередной раз просто молча шагала рядом, чувствуя, что во всей этой ситуации она готова взорваться. Она никогда не испытывала столько эмоций разом, даже когда ей казалось, что ее убьют.

Теперь она быстро перебирала ногами, не пытаясь подстроиться под шаг дракона, темное небо над головой висло так низко, что можно дотронуться до него рукой, и звезды мерцали, переливаясь и шепча, что они знаю все тайны. Например, ту, почему дракон рядом с ней обретает силу и какова ее цена.

Аластер неровно дышал, лицо сделалось красным, и он расстегнул верхние пуговицы рубашки, пытаясь прийти в себя. Мэйгрид тоже пыталась, ей не нравилась роль немой участницы событий, особенно тех, что касались ее напрямую, поэтому она просто остановилась на середине пути.

— Вы сказали, что доверяете мне корри Аластер.

— Да, — он то же остановился.

— Тогда расскажите мне, что произошло тогда и что происходит сейчас. Я понимаю, что для вас, я всего лишь досадная случайность, которая свалилась вам на голову, но… теперь мы связаны с вами не только тем, что я стала вашей помощницей, и не этим… взломом с проникновением, но другим… магией, — последние слова Мэйгрид прошептала. — Я неглупая, и могу сложить два плюс два. Не то, чтобы я сложила, конечно, просто ведьма с болот не сильно шифровалась, когда сказала вам, что все дело во мне, да вы и сами подтвердили ее слова… Я хочу понимать, в чем дело.

— Не глупая, — повторил дракон без насмешки.

Аластер зашагал дальше по улице, а она осталась стоять на месте. Он сделал несколько шагов, пока не остановился, развернулся к ней и протянул руку:

— Ты же не думаешь, что я стану рассказывать все прямо здесь?

Пришлось дождаться, вытерпеть, когда они доберутся до дома, переоденутся и даже, когда вскипит чайник, как оказалось, детали преступления лучше всего обсуждать, сидя за кухонным столом.

Низкий и тесный — как раз годился, чтобы обмениваться тайнами. Мэйгрид налила горячей жидкости каждому в кружку до самых краев и уселась на табурет, пристально смотря на Аластера. Он обещал рассказать обо всем, что знал, что произошло с его братом и что касалось ее.