Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Подтянув за ремень брюки, я снова обхватила себя руками. Ощущение полной хронической уязвимости медленно выкручивало наизнанку. Главное — не плакать. Нужно успокоиться и дождаться возвращения Бориса Аристарховича.

Аккуратно сев на кровать, я подтянула колени к груди и уткнувшись в них лоб, уснула. Провалилась в глубокий и вязкий сон, в котором были мои родители. Мы смеялись. Папа говорил, что всё это просто розыгрыш, и никто не умер. Мне сразу так легко стало и уютно.

Но когда я открыла глаза и встретилась с полутьмой пустой спальни, тяжесть реальности обвалилась на меня, как лавина. С тяжелым усилием подавив в себе вскрик отчаяния и боли, я резко выпрямилась. Всё тело жутко болело.

Уже настал вечер. Я выбежала из спальни в надежде увидеть Бабая, но квартира всё так же была окутана неприветливой тишиной. Этой ночью хозяин дома не появился. До рассвета я тщетно боролась сама с собой, глуша рыдания в подушку.

Глава 6

— Как она? — голос Бабая в динамике смартфона звучал, как всегда, спокойно даже немного отрешенно.

— Как человек, который недавно лишился семьи, — так же спокойно ответил Вал, но лишь с той разницей, что в его голосе можно было уловить тень горечи. — Но я ожидал, что будет хуже. Второй раз нейтрализовать ее не пришлось.

— Это хорошо. Я делал ставку, что ее, как минимум, придется «отключить» раза три, — Бабай поправил на переносице солнцезащитные очки.

— Думаю, что с ней лишних проблем не будет. Для такого глубокого эмоционального потрясения она еще каким-то образом держится, — продолжил свои размышления Вал. — Сильная.

— Понятно. Когда придет в себя, тогда и поговорю. А ты следи за ней. Молодая она еще, родительской любовью обласканная. Всякое может случиться. Предохранители сорвёт, а мне это не нужно.

— Да-да. Я помню. Для тебя это долг и всё такое. — Скучающе произнес Вал. — Если что-то пойдет не так, я предупрежу.

— Я на тебя рассчитываю, что насчет праздника? — голос Бабая резко обрел деловые нотки.

— Не отвертишься, братец. Нужно удовлетворить интерес публики. Все должны знать, что ты вернулся.

— Я обдумаю эту ситуацию. Всю важную информацию посылай на второй номер. Для надежности.

— Всё сделаю. Не переживай.

— Я уже давно разучился переживать, Валер, — Бабай позволил себе лишь скудную тень уставшей невеселой улыбки.

***

Три дня я провела в полном одиночестве. Эти три дня тянулись, как один долгий и бесконечный. Иногда я слышала тихие шаги домработницы. Она приходила рано утром и уходила после полудня. После нее всегда ощущался слабый запах чистящих средств, а на кухне — насыщенные ароматы только что приготовленной еды.

Я всё еще не могла есть. Только маленькими глоточками пила воду и неподвижно лежала в кровати, пялясь в потолок безучастным взглядом. Слёз больше не было. Все эмоции выжгла пустота. Внутри я себя ощущала как поле со сгоревшей травой и обугленными стволами старых деревьев.

Медленно сев и свесив с кровати ноги, я аккуратно помассировала пальцами закрытые, ощутимо воспалённые веки. В ушах неприятно зашумела кровь. На секунду мне почудилось, что я слышу голоса мамы и папы. Меня это так напугало и одновременно шокировало, что я на миг перестала дышать. Открыв глаза и тут же сразу их закрыв, я ничего больше не услышала, только звон тишины.

Сделав вдох, я уставилась в окно. Уже давно был день. Выдох… Дыхание нормализовалось. Страх, что я могу просто сойти с ума от горя дал мне ощутимый толчок немедленно встать и переключить свое внимание на что-нибудь другое. На что-нибудь несущественное, но способное хотя бы на какое-то время занять голову иными мыслями.

Я по-прежнему не знала, что будет дальше. Что будет со мной и моей жизнью. Что будет с завершением обучение в университет. Понятия не имела, как смогу выбраться из той пропасти, в которую меня выбросили. Но я абсолютно точно понимала одно — мне нужно бороться. Каким образом пока не было понятно. Но я что-нибудь придумаю.

Аккуратно выскользнув из своей комнаты, я решилась еще раз хорошенько изучить пределы своего временного жилища. Борис Аристархович всё еще не появился, и я ничего о нем не знала, кроме того, что у него есть брат — Вал. Может быть… Может быть, пустынный дом что-нибудь мне расскажет?

Увы, но много информации найти я не смогла. Всё та же обширность свободного пространства. Спокойная цветовая палитра в каждой из комнат. Не больше трех цветов и все пастельные. Нигде не было штор, только в некоторых комнатах были предусмотрены автоматические ролеты. Квартира Бабая напомнила мне крепость, в которую вот так просто никогда в жизни не попадешь, если хозяин не даст добро.

Только в одну из комнат дверь оказалась наглухо заперта. Скользнув взглядом по нескольким крупным замочным скважинам, я продолжила свое «путешествие».

Спальня самого хозяина тоже ничем существенно не отличался от других комнат. Большая двуспальная кровать и кресло, расположенное слева от окна. Над кроватью была установлена широкая массивная полка, а на ней стройным рядом в специальных футлярах хранились различные модели солнцезащитных очков.

Они выглядели как-то совсем уж неестественно в обширном строгом пространстве этого жилища. Не знаю, что именно казалось оглушающе чужеродным: большое количество эти очков или их роскошные тонкие оправы, сделанные из золота. Похоже, Борис Аристархович либо не любит солнце, либо привык скрывать свой острый взгляд от посторонних.

Я лишь кончиком пальца провела по ребру полки, рассматривая аксессуары. Посчитав, что слишком долго задержалась на чужой территории, я вышла из хозяйской спальни и решилась снова попробовать поесть.

Аппетит напрочь отсутствовал. Желудок иногда урчал, но я не прислушивалась к его слабым позывам образумить меня и проглотить хоть что-нибудь съестное. В большом двухкамерном холодильнике стального цвета я нашла вполне широкий ассортимент блюд. Всё было аккуратно запаковано в отдельные одноразовые контейнеры. Нужно было лишь разогреть. Здесь были и овощи, и крем-суп, и мясо, и рыба. Всё, только бери и ешь.

У меня мама всегда замечательно готовила. Пальцы крепко стиснулись на прохладной металлической ручке двери. Это было так странно и всё еще оглушающе — думать о маме в прошедшем времени.

До боли прикусив губу, я шумно выдохнула и достала из холодильника контейнер с пловом, кажется. Взяв стеклянную бутылку с минералкой, я закрыла холодильник и подошла к микроволновке. Оснащённая современной техникой кухня, была просторной и прямоугольной формы.

Подтянув за ремень брюки, я отправила контейнер разогреваться, а сама принялась искать стакан для воды. Дверцы кухонных белых шкафов открывались благодаря одному мягкому нажатию пальцами. Почти все полки оказались пустыми.

Я тут же вытащила на поверхность своего сознания мысль о том, что Бабай только-только вернулся в город. Многие вопросы тут же мгновенно растворились. Но хоть какая-то посуда должна же здесь быть, иначе как домработница могла готовить завтраки и ужины?

Аккуратно нажав на очередную дверцу, я нашла несколько бутылок с крепким алкоголем: виски, коньяк и кальвадос. Марка виски была точно такой же, какую предпочитал мой папа. Он пил очень редко, потому что всегда был занят работой. Но у нас имелся весьма разнообразный выбор алкоголя на тот случай, если в гости заедут папины партнёры или друзья.

В груди знакомо сжался комок боли. На глаза тут же навернулись слёзы. Вернулись. Предатели. А я-то думала, что уже осушена до дна. Шумно втянув воздух, я крепко схватилась за горлышко бутылки и притянула к себе. Кроме шампанского и, как правило, лишь по праздникам я алкоголь не пила, а уж тем более виски. Но, а вдруг поможет? Забыться. Заглушить острые мысли в моей голове.

Микроволновка оповестила меня о том, что ужин уже разогрет. Я достала контейнер, опустила на кухонный гранитный островок и снова посмотрела на бутылку, словно мысленно спрашивая у нее разрешения. К черту стакан. Открутив крышку, я затаила дыхание и зажмурившись, сделала один большой глоток. Горло моментально неприятно обожгло, будто я проглотила пригоршню мелких раскалённых осколков.

7
{"b":"809233","o":1}