— Миленько выглядишь, — Дина оттолкнулась от ребра раковины и встала напротив, чтобы посмотреть на себя в зеркало.

— Ты тоже, — не осталась в долгу я, хотя платье женщины показалось мне слишком узким и слишком коротким.

— Хотела принести тебе свои искренние соболезнования, — Дина внимательно наблюдала за мной в зеркале. — Твоя семья… Очень жаль.

Я затаила дыхание. Внутри меня всё напряглось. Каждый измученный нерв. Каждая мышца. На секунду показалось, что и кровь остановила свой ток, а затем сердце с удвоенной силой принялось снова ее качать. Если эта женщина только попробует меня задеть…

— Спасибо, — выдавила я. К горлу подкатил ком. Мне захотелось расплакаться. Слёзы готовы были вот-вот сорваться с ресниц.

Я опустила взгляд к своей раковине и принялась с чрезмерной тщательностью снова мыть руки.

— Виновник наказан? — совершенно спокойным голосом спросила Дина. — Ты ведь поэтому у Бори живешь? Он должен помочь? — она достала из своей маленькой дизайнерской сумочки расческу. — Знаешь, в нашем небольшом бомонде, что живет под покровом ночи, сплетни очень быстро разлетаются. Бандиты и их женщины очень любят почесать языками.

Дина говорила так, будто не считала Бабая бандитом, а себя не отожествляла с любой другой женщиной, которая вертится в бомонде «под покровом ночи». Кажется, эта женщина ставила себя выше всех остальных. Пыталась влезть на ту вершину, где тихо и отрешенно восседал Бабай.

— Мне неинтересны сплетни, — мой голос избавился от ненужной дрожи. Слёзы отступили.

— А вот это зря. Сплетни порой могут быть очень полезны. Я краем уха слышала о том, кто виноват в гибели твоей семьи, — Дина поправила свою прическу и снова выразительно посмотрела на меня в зеркало.

Я застыла. Даже мыльную пену с рук не успела смыть.

— Прокурор, — продолжила бить Дина. — Я о нем много чего слышала. Любит обедать в суши-баре неподалеку от центра. Рядом с театром. Вспыльчивый. Жестокий. С абсолютным отсутствием эмпатии. А главное — весь город под ним. Он здесь главный.

Я впитывала каждое слово, что проговаривала Дина. Это были особенно важные крупники во всеобщей уродливой картинке, что носила краткое название «Месть». Я хотела знать о Прокуроре всё. И он снова тихо, словно услужливо, вошел в мою жизнь. Дина о нем говорила не просто так, но какую именно цель она преследовала, я точно не знала. Возможно, просто хотела, чтобы Бабай поскорей избавился от меня. Или я сама исчезла с ее радаров.

— Он здесь главная акула. Раз попадешь в его пасть и все кости сотрет в порошок. Очень жаль, что виновника в гибели твоей семьи не наказать. Слишком уж Прокурор значимая фигура. Охраны много. Да и он сам прибьет, если понадобится, — продолжала рассуждать вслух Дина. — Честно, не знаю, как ты. А я бы всё на кон поставила, даже свою жизнь, но собственноручно убила всякого, кто причинил вред моим близким, — она спрятала расческу в сумке. — Но ты слишком молоденькая. Изнеженная. Ты не из наших. Это и дураку понятно.

Дина манипулировала мной. Играла на моих чувствах и эмоциях, что я пыталась скрыть изо всех сил. Определенная часть меня понимала, что не нужно вестись на провокацию, а другая… она уже вибрировала и речитативом повторяла одно и то же: «Суши-бар. Центр. Театр. Жестокий. Суши-бар. Центр. Театр. Жестокий». Снова и снова.

— Была рада встречи, — бросила Дина и плавной уверенной походкой вышла из уборной.

Вся кровь отлила от моего лица. Я взглянула на себя в зеркало и увидела лишь бледную, застывшую, почти мёртвую Злату.

Когда я вернулась за наш столик, Вал уже сидел за ним и лениво потягивал через черную пластиковую соломинку грейпфрутовый фреш.

— Что эта подстилка тебе успела наговорить? — в лоб спросил Вал.

— Ничего, — качнула я головой. — Ничего особенного или важного, — я сжала в руке бумажную салфетку. — Как ты там говорил? Конкуренция? Просто женская конкуренция.

— Понятно, — протянул Вал.

Когда он привез меня домой к Бабаю, я не спешила выходить из машины. Хотелось еще немного побыть здесь, потому что там, за дверью своей временной спальни, я буду думать о месте. Долго и мучительно. Это выжигало меня изнутри. Разрывало на куски.

— Ты сегодня хорошо поработала. Так что можешь позволить себе расслабиться и отдохнуть денёк-другой.

Я только кивнула и даже слабо улыбнулась. Не хотелось выглядеть слабачкой. Не хотелось, чтобы жалели. А Вал бы и не стал. Я это уже знала. И это прекрасно.

— Дальше там с Борей уже сами разбирайтесь. Я свою функцию на данный момент выполнил.

— Хорошо. Спасибо.

Я забрала свою сумку с ноутом. Мой смарт внезапно пиликнул. Я на автомате зашла в мессенджер.

— Мне поставили пятерку за защиту, — прошептала я, еще раз глядя на сообщение от научрука.

— Я и не сомневался, — Вал прижался затылком к подголовнику.

— Почему это? Я сама в себе всегда сомневаюсь.

— Думаю, ты себя просто недооцениваешь, — Вал повернул голову в мою сторону. — Ты сильная, Злата. Сильней многих других, кого я когда-либо знал. Ты справишься. Если захочешь этого и приложишь максимум усилий. А когда справишься, сумеешь построить новую жизнь.

Мне бы хотелось поверить в те перспективы, что пусть поверхностно, но очертил Вал. Но не верилось. Потому что моя жизнь замирала в той точке, где я непременно встречусь с Прокурором.

Я была настолько напряжена, что в каждой мышце сосредоточились острые импульсы боли. Третий день. Третий день подряд я приезжала в суши-бар, что был расположен в центре города буквально в двух шагах от театра. Время для меня остановилось. Я полностью сосредоточилась на одном-единственном желании — отомстить. Ничто другое меня совершено не волновало. Я была не я, словно от меня отделилась часть. Отделилась та Злата, что хотела крови и отмщения. Хотела так яростно и оглушительно, что кровь вскипала в жилах.

В моей сумочке лежал шеф-нож. Я умыкнула его из кухни, пока Ларисы не было дома. Я не знала, что точно буду делать, когда увижу Прокурора и увижу ли его вообще. Хотела я того или нет, но мне нужно было ждать. Выжидать, присматриваться к каждому посетителю и прислушиваться к чужим разговорам. У меня не было ни единой гарантии, что наша встреча в ближайшее время состоится. Не было гарантий, что Дина сказала мне правду. Я ни о чем не думала.

Мой разум словно отключился. Поддался натиску неконтролируемых эмоций и неадекватной жажде отмщения. Я видела перед собой неподвижные тела своих родных и близких. Видела вспышки фейерверков. Слышала автоматную очередь. Всё это прокручивалось в моей голове снова и снова. По кругу. Бесконечно. Почти доводя до безумия.

Я увязала в болоте. Оно засасывало меня всё глубже и глубже. Я барахталась в нем и это никак не помогало мне, наоборот утаскивало еще быстрей на дно. Это было какое-то наваждение. Транс. Гипнотический ритуальный танец, увлекающий меня в пляс безумства.

Пока у меня не было четких ориентиров насчет Прокурора, я могла думать о чем-то другом, но не теперь. Это было чем-то таким, что напоминало испытание, но я его не прошла уже на старте.

Передо мной на столе стояла лишь маленькая белая чашка зеленого чая. Я заказывала его, чтобы никто не приставал ко мне и не выгнал отсюда. В бар заходили различные люди, но какой-то внутренний голос подсказывал мне, что среди них нет Прокурора. Я почему-то решила, что сразу пойму, что это именно он. Почувствую.

Сегодня с раннего утра шел дождь. Но мне это не помешало вновь приехать в суши-бар. Я заняла привычный столик у окна и внимательно наблюдала то за парковой, то за тем, как новые посетители входили в заведение.

Он появился ровно в обед. Я почувствовала, как все мои внутренности сжались в тугой тяжелый клубок. Жесткие и быстрые удары сердца бешеной пульсацией отдались под самым корнем языка. Мужчина вышел из бронированного внедорожника стального цвета. Одетый в светлый строгий костюм. Гладковыбритый квадратный подбородок. Идеально уложенные тёмные волосы. Всё в этом человеке говорило о его абсолютной уверенности в себе и полном осознании контроля над ситуацией.