Он ушел на кухню, не включив свет. Полутьма окутала его тело так правильно и естественно, словно и впрямь была давней подругой Бабая. Я же пока что нуждалась хотя бы в клочке неяркого освещения. Настроив его в гостиной, я отошла к большему затемненному окну.

Борис почти бесшумно вернулся в комнату, прихватив с собой стакан с алкоголем. Мое сердце напряженно билось о рёбра. У меня еще был шанс отказаться от задуманного. Я быстро пресекла любое малодушие. Понимала, что если всё и произойдет, то Бабай резко не воспылает ко мне ни страстью, ни любовью. Зато чётко обозначит мое место в его жизни.

Он сел на диван и откинулся на спинку. Отвернувшись от окна, я поглубже втянула воздух и подошла к Борису. Он, глотнув напиток, посмотрел на меня снизу вверх. В его взгляде не было никакой унизительной оценки, ожиданий или животной похоти. Бабай просто изучал меня, словно уже полноценно уловил импульс моих намерений.

— Я выбираю не только ваш мир, но и вас, — твердо заявила я и медленно расстегнула платье. Оно с тихим шелестом упало к моим ногам.

— Самоуверенно, — Борис сделал еще один глоток, продолжая неотрывно рассматривать меня.

— Зато честно. Я не Дина. И я не буду обременять вас и вмешиваться не в свои дела. Буду учиться самостоятельности. Только прошу вас, направляйте меня. Научите жить в вашем мире. Возьмите под свое крыло.

Всегда такой острый взгляд, стал еще острей. Бабай не двигался, просто рассматривал меня, изучал, впитывал. Я стояла перед ним в одном светлом нижнем белье. Не закрываясь и ничего не стесняясь.

Борис ничего не ответил, просто протянул ко мне руку, как бы молча приглашая перешагнуть границу, что навсегда разделит мою жизнь, мое восприятие окружающего на «до» и «после».

Его твердые теплые пальцы крепко обхватили мою руку. Наш зрительный контакт был беспрерывным. Бабай притянул ближе, вынудив меня сесть сверху. Теперь его глаза были так близко. Я почти физически ощущала холодное острие неподвижного взгляда.

Борис сделал еще один глоток, осушая стакан и продолжая рассматривать меня. Затем он оставил пустой стакан на подлокотнике дивана. Я бы солгала самой себе, пытаясь поверить, что не нервничаю. Конечно, нервничала, потому раньше никогда не была с мужчиной. Но я верила, что всё будет хорошо. Бабай меня не обидит.

Его тяжелые ладони опустились ко мне на плечи. Пальцы подцепили лямки бюстгальтера и неторопливо стянули их вниз. Светло-голубые глаза продолжали всматриваться в мои. Так было проще. С открытым зрительным контактом. Ни у каких лишних мыслей или пустых домыслов не оставалось ни единого шанса на жизнь в моей голове.

Бабай чуть подался вперед, чтобы расстегнуть мой бюстгальтер, а затем отбросить его в сторону. Мое дыхание стало глубже. Страх по-прежнему отсутствовал. Тёплые немного шершавые ладони Бориса скользнули от моих плеч вниз, плавно опускаясь к рёбрам и поднимаясь к груди. Он, словно изучал меня. Тактильно вбирал все мои изгибы, достоинства и недостатки.

Моя небольшая грудь полностью поместилась в руках Бориса. Он сжал ее, затем провел большими пальцами по соскам, вынуждая их затвердеть. Обхватил двумя пальцами, сжал. Внутри меня отозвался горячий ответный импульс на манипуляции Бабая. Дыхание участилось.

Светло-голубые глаза внимательно следили за моей реакцией. Борис снова сжал мои соски и оттянул их. Моя спина чуть выгнулась дугой. Я сама до конца, не осознавая собственных действий, прижималась грудью к ладоням Бабая. К щекам прилила кровь.

— Ты еще девочка, — прозвучало утверждающе, но я всё равно кивнула.

Борис коснулся моих волос. Затем опустил ладони на лопатки, провел вниз по линии позвоночника. Он продолжал изучать меня, запоминать тактильно. Я прислушивалась к собственным ощущениям, и помимо горячих импульсов, что прошибали мое тело, сосредоточиваясь между ног, чувствовался и ответный интерес. Мои ладони осторожно опустились на твердую грудь Бабая. Он не возражал и не препятствовал.

В прошлом, я бы хотела, чтобы мой первый раз был другим. Романтичным, неторопливым и осторожным. Чтобы не было ни боли, ни страха. Чтобы я любила и была любима. Но сейчас я вдруг осознала всю неуместность таких наивных мечтаний. Они мне уже не были близки.

Большой палец Бабая коснулся моего подбородка, провел по контуру нижней губы. Острый взгляд продолжал наблюдать за мной. Впитывать мои эмоции и реакцию. Поглощая их. Насыщаясь. Пробуя на вкус. Я не могла избавиться от навязчивой мысли, что всё это Борис делал не просто так. Он хотел проследить за моим поведением, понять, способна ли я держать собственное слово. Не спасую ли перед неизвестностью.

Между нами должен был состояться не секс, в привычном понимании этого действа. А нечто более глубокое. Закрепление нашего союза, в котором я буду всегда исключительно на стороне Бабая. Под его крылом.

Он коснулся полоски моего нижнего белья, медленно оттянул ее в сторону. Ощущать пальцы этого мужчины так близко было необычно. Борис прижал твердую подушечку большого пальца к моему клитору, обвел круговым движением. Я поджала губы и тихо выдохнула, ощущая себя так, словно попала в руки к опытному кукловоду, который точно знает за какие ниточки нужно потянуть.

Стиснув в руках ткань черной футболки на груди, я упрямо продолжала выдерживать наш зрительный контакт. Лицо Бабая сохраняло привычное спокойствие, а во взгляде уже зарождалось что-то такое темное, тягучее и удушающее. Он продолжал дразнить, изучать меня, задевая мой чувствительный клитор снова и снова. Касался пучка нервов, распространяя по моим венам всё новый и новый ток незнакомых пока еще мне ощущений.

Борис, словно подготавливал меня. Настраивал под себя, не имея никакого желания необоснованно пугать или нагнетать обстановку. Он будто уже выстроил тактику, как стоит вести себя со мной. А, может, Бабай в принципе не любил доказывать свою силу или демонстрировать свою авторитетность с помощью принуждения или насилия над женщиной. Думаю, это лишь унизило бы его мужское достоинство, сделало в собственных глазах ничтожеством, с которым ни одна женщина не хочет находиться по собственной воле.

В его движениях не было ни ласки, ни грубости. Борис просто изучал меня, ровно, как и я его. Мое тело чутко реагировало на его движения. Большой палец скользнул от клитора к половым губам, распределяя по ним мою же собственную влагу. Кажется, я возбуждалась и Бабай тоже. Такое невозможно ни с чем другим спутать, пусть всё для меня происходило и впервые.

Ему нравилось то, что он видел перед собой. Нравилась моя ответная реакция. Его взгляд становился всё глубже и тяжелей. Грудная клетка начала вздыматься чаще. Бабай откинулся на спинку дивана, крепко удерживая меня за талию. Полыхающий в тусклом свете взгляд, скользнул вдоль моего тела. Я была полностью раскрыта перед этим мужчиной. Совершенно уязвима, и эта уязвимость полностью демонстрировала мое доверие.

— Расстегни ремень, — тихо приказал Бабай, снова возвращая взгляд к моему лицу.

Я четко видела, как ткань черных джинсов натянулась в зоне паха. Во рту пересохло. Сердце билось в груди с такой силой, что я ощущала эхо его пульсации в животе, висках и кончиках пальцев.

Помедлив секунду, я сделала так, как того хотел Борис. Он лишь наблюдал за моими движениями, а я, осознав, что должна двигаться дальше сама, без подсказок, аккуратно высвободила твердый напряженный член. Его гладкая кожа была очень горячей. Под ней отчетливо было видно сплетение венок. В голову закрались сомнения и даже страх. Я знала обо всём лишь в теории. Знала природу мужского и женского организмов. А вот этот нелогичный страх всё равно бил по вискам.

— Временно. Потом привыкнешь. — Верно считав эмоции на моем лице, обозначил Бабай.

Он снова коснулся моего клитора, снова запустил приятные жалящие импульсы по моему телу. Я заметила, как дёрнулся его член, словно в ответной реакции на моё возбуждение. Бёдра качнулись навстречу пальцам Бориса. Он наблюдал за мной, не прекращая подготавливать, проводить в еще один совершенно новый для меня мир. Сексуальный мир.