— Все, что известны мне, — признался Маэстус. — Да и я их учил только чтобы добраться до дракона и феникса.

— Погоди, но должно же быть что-то помощнее! Что-то с нормальным радиусом поражения хотя бы! Фаерболлы… огненные шары, в смысле, огненные стены, огненные дожди! Где это всё?

— Пироманты, если верить старым текстам, что-то такое когда-то умели, — сказал он без большой уверенности в голосе. — Но чернокнижники лишь приняли огонь в себя и пользуются им как могут. Тебя Зервас этому не учила? Пламя — продолжение твоего тела.

Теперь я припомнил, что нечто подобное наставница действительно говорила. Кто же знал, что это не просто условность!

— Я лично наблюдал — из твоей головы — как ты сжёг здоровенный кусок леса.

— «Гнев дракона» работает немного иначе, это правда, — согласился он. — Но им ты притягиваешь к себе огонь вокруг, подпитываешь огнём внутри и выпускаешь назад. А у тебя…

— Да-да, не хватит маны поддержать его даже на секунду, — мрачно закончил я.

— Вообще-то сейчас хватит на три-четыре. Но ты и сам видел, что этого недостаточно.

Ясное дело, недостаточно. То есть, мне до конца игры на серьёзных стычках работать переносным одноразовым огнемётом. Я сильно сомневался, что доберусь до линии дракона на ближайших уровнях, а когда докачаюсь хотя бы до уровня ребят, мы уже, возможно, выберемся из «Анимы». Придётся выбирать из двух ифритов, что даже звучит так себе.

— Макс, ты там не заснул?

А точнее, отложить выбор на одну партию в «Сотню». Я обернулся к Ронану и уверил его, что не сплю и вполне готов к бою.

— Тактика та же, что и в прошлый раз. Открываемся с Макса, он валит пятерых и возвращается, его сменяю я, Мила снимает слишком резвых и заливает из турели всё, что осталось после тридцати фрагов. Вопросы?

Вопросов не было, тем более, что в этой партии туман на нас не выпустили. Быстрее начнём — быстрее закончим, и будем надеяться, что это последний зал.

Помянув про себя недобрым словом древних лангийцев с их любовью к «шахматам», я шагнул вперёд, задерживая дыхание для «Призрачного покрова». Шелест песка — все три стартовые фигуры на белом. Хоть в чём-то свезло. «Поступь», опередить выстрел, ударить посохом по дороге щитоносца. Развернуться, не теряя ни секунды…

— Макс, стой! — Мила и Ронан крикнули хором, но «Язык саламандры» уже ударил в песчаные спины трёх мобов, за два тика выдав два красивых крита. Всегда бы так! В ноздри бросился знакомый запах жжёного песка, и фигур не стало.

— Что случилось?! — крикнул я в ответ, внимательно следя за потолком — оттуда вот-вот должно было «просыпаться» подкрепление. Интересно, если запечатать эти отверстия, засчитает ли система это за победу или жульничество?

— Посмотри на пол, — шепнул Маэстус вместо ребят. Я опустил глаза — там, где несколько секунд назад находилось идеально очерченное шахматное поле, расползалось сплошное чёрное пятно. Спустя миг раздался шорох нового песка, из которого вырастали три «опытных» фигуры. Гробница установила новые правила.

Уничтожение улучшенной фигуры на белой клетке рождало две обычных фигуры — мы уже ненамеренно проверили это в первом бою. Но сейчас добрая четверть поля, где находились стартовые враги, превратилась в чёрный квадрат, словно выражая тем самым любовь к супрематизму. Смех смехом, но пока я стоял, раскрыв рот, опытный копейщик с размаху попытался насадить меня на копьё — и отвлёкся лишь на болт Милы у себя в затылке.

Сжечь и раздолбать посохом трёх мобов двенадцатого уровня, пусть даже менее крепких чем обычно, я и мечтать не мог. «Шаг сквозь тень» вернул меня к партии, сосредоточившейся на обстреле новых врагов.

— Смена тактики? — коротко спросил я.

— Она самая, — буркнул Рон, с помощью своего лука не давая возможности вражескому лучнику вести прицельный огонь. — Разбираем этих на чёрном, с приоритетом в дальнобоя. Доводим до элиты, сносим посредством турели, побеждаем. Изи-пизи.

Что примерно значило «проще пареной репы». Проблема была в том, что опытные варианты фигур умирали значительно дольше и неохотнее рядовых. В суматохе тумана мы разбирали их поодиночке, как правило, уже хорошо покоцанных обстрелом. Сейчас же щитоносец обратил внимание на стрелы Ронана и шагнул влево, прикрывая своего собрата с луком сзади. Мародёр матернулся, сместившись вправо и продолжая выпускать стрелы, но вражеский щит принимал на себя две из трёх. Мила за то же время потратила на копейщика десяток болтов, и тот всё ещё продолжал идти вперёд, пусть и напоминая подушечку для иголок. Новый «Язык саламандры» расплавил его за два тика, и через несколько секунд на поле появился новый претендент.

«Ветеран гробницы с копьём — 16 уровень».

Третья форма копейщика из «Сотни» превышала своих собратьев по размеру ещё на голову, но это лишь делало его более удобной мишенью. А вот проблема заключалась в том, что вместе с ростом и более внушительными характеристиками «ветеран» разжился дополнительным оружием — увесистым колчаном с набором метательных дротиков. Так что вместо того, чтобы тупо переть на нас с копьём наперевес, он дождался, пока Мила начнёт перезаряжать арбалет, и отправил в её сторону два дротика подряд. От первого она успела увернуться, но второй пробил левую руку насквозь, заставив выронить арбалет.

— Макс, добей лучника! — рявкнул Ронан, меняя лук на меч и нацелившись на копейщика. Я прожал «Поступь», промчавшись на полной скорости мимо щитоносца. По примерной прикидке здоровье лучника уже колебалось на четверти от максимума, и от меня потребовалось лишь три удара посохом, чтобы превратить его в кучу песка. По сути что рядовые, что опытные фигуры лучников не представляли угрозы в ближнем бою, так что, возможно…

Ветеран гробницы с луком, кажется, посмотрел на меня с презрением перед тем, как нанести мощнейший пинок в мою несчастную грудную клетку. Полагаю, умей он говорить, то заорал бы «ЭТО СПАРТА!». Меня не то что отбросило, скорее унесло к дальней стене и слегка по ней размазало. 22 очка здоровья из 90 — спасибо отсутствию лекарственного корня и невозможности нормально отхилиться после предыдущих схваток. Оглушение на пять секунд. Каждую из них я провёл, наблюдая, как словно в слоу-мо огромная фигура натягивает лук… и получает двуручником по голове в последнюю секунду перед выстрелом. Песчаная стрела, предназначенная на мою погибель, ушла вверх, а лучник-ветеран попытался провернуть трюк с пинком уже в отношении Ронана. Не вышло.

Хрипя и испытывая затруднения с дыханием, я поднялся на ноги. Наш мародёр танцевал вокруг лучника, каждые пару секунд отгрызая от его песчаной фигуры солидные куски. Мила в отдалении с ужасающей скоростью кромсала копейщика кинжалом, а по окончании отправила болт в голову «опытному» щитоносцу, который так и не смог толком помочь товарищам.

— Все к турели! — скомандовал Ронан, и я шагнул сквозь тень в нужном направлении. На поле три струи песка формировали двух элитных врагов и одного ветерана, но Мила уже дёрнула за рычаг и с силой раскрутила ручку. Рана на её руке была аккуратно перебинтована — и когда ребята успели? Мне до них в боевых условиях расти и расти, и дело не только в уровне…

На не успевших ничего сообразить мобов обрушился ливень из болтов, от которого не было спасения. Возможно, если бы мы дали элитному лучнику и копейщику перевести дух хотя бы на секунду, они показали бы, на что способны, но даже на двадцатом уровне их уровень здоровья — и, видимо, защиты — особо не впечатлял. Ветеран со щитом держался и то дольше, пока наконец не рухнул на чёрную клетку. Как только мы разберёмся с его сменой — мы победили.

— Гоните его, насмехайтесь над ним, — ухмыльнулся мародёр, процитировав древний мем. Я поднял посох, Мила взвела арбалет. Песок осыпался с потолка и обратился в нашего последнего врага.