Меня жестом подозвал один из хиимов, не глядя взяв закуску. Воспользовавшись шансом, я, как и немногие слуги, начала петлять между гостей, молча предлагая им закуски и придвигаясь всё ближе к Томену. Тело шло вперёд рефлекторно, когда в голове уже вставали различные варианты событий. За прошедший год я научилась мыслить холодно и быстро, при этом оставаясь самой собой, а не Гарпией. Всё уже было решено, пусть изначально моё решение и было другим.

Сердце начало успокаиваться, и теперь я едва его слышала. Шаги стали мягче, плечи опустились, никаких эмоций на лице. Лишь холод и пустота внутри.

Томен меня даже не заметил, а когда увидел, лишь небрежно махнул рукой.

– Уйди.

Я должна была его послушать и подойти к Лаи, чтобы незаметно увести её отсюда. Должна была отступить и скрыться, затесаться среди других. Но я не сделала ни первое, ни второе.

Вместо этого я рванула вперёд, ощутив, как клинок из острейшего металла – адепса – проходит сквозь ткань на груди Томена, с хрустом дробит кости, вонзаясь в его чёрное сердце, и застывает там. Я взглянула в глаза Томену, который всё же успел поднять руку вверх, сорвав кольцо серёжки. В его золотых глазах наконец–то появляется то, что я так долго ждала.

Страх.

Словно разрезая ножом тёплое масло, я резко повела кинжалом, слыша хруст костей. Золотая кровь, горячая, практически обжигающая, окрасила руки, многочисленными каплями упав на лицо и шею. Странно, но я не ощутила запах крови. Скорее, пахло жжёным сахаром. И карамелью.

Некогда самый жестокий Барон, которого боялись даже упоминать в разговоре, без единого слова упал к моим ногам, слепо смотря в потолок. Так всегда: насколько бы сильным ты не был, всегда найдётся тот, кто тебя обыграет. Да ещё так, что от унижения тебе легче будет умереть.

Я небрежно вытерла золотую кровь с кинжала, который украла из кабинета Цербера. И только тогда поняла, что в зале восстановилась тишина, полная молчаливого удивления. Хотя, нет, удивление – это ещё мягко сказано. В глазах присутствующих был ужас, непонимание, и очень, очень медленное озарение, стоило им чуть внимательнее присмотреться ко мне.

Я обвела молчаливый зал глазами: мужчины, чьи ладони уже были на оружие, медленно опустили руки, женщины отпрянули назад, поджав губы. Но в их глазах не было гнева, вражды, или укора. Обычно те, кто смеют поднять руку на золотых хиимов, особенно Баронов, погибают тут же. Вот только это правило не действует, когда ты бросаешь вызов.

Наконец я замерла на светло–янтарных глазах Лаи. В них больше не было пустоты: сначала ужас, смешанный со страхом, а после неверие и маленькая искорка надежды. Я дала этой искре разгореться больше, когда протянула руку в её направлении. Лаи даже не медлила, ринувшись ко мне и едва замечая скатывающиеся по щекам слёзы. Я едва устояла на ногах, когда хиимка прильнула ко мне, обняв за шею и задрожав.

– Я… я так… так ждала… – через силу произнесла Лаи, и от её надломленного, хриплого голоса кровь застыла в моих жилах.

– Прости, что так долго, – тихо ответила я. – Пришлось возвращать Дамеса на престол.

– С ним всё в порядке? – тут же вскинув голову, с надеждой прошептала Лаи.

– А что с ним может случиться? – улыбнулась я, подняв глаза, и улыбка стала резкой, жестокой. – Интересно, раз Томена больше нет, то титул Барона переходит тебе, Лаи?

Я сказала это нарочно небрежно и громко, заставив всех присутствующих настороженно переглянуться. Лаи от неожиданности отшатнулась, удивлённо взглянув на меня.

– Разве нет? Ты последняя из Нур–Малов, двенадцати Баронов. Раз Сенат возглавляет мужчина, то и среди Баронов вполне может быть женщина.

Тихий шёпот, словно нарастающая волна, прокатился по залу. Я слышала возмущённые голоса, слышала недовольство, удивление, настороженность. Самое ироничное в этом то, что когда пару минут назад умер Томен, никто не был так возбуждён. Но стоило назвать Лаи новым Бароном, так сразу все всполошились.

– Но так же не…

Я вскинула руку, заставив Лаи неуверенно замолкнуть.

– Напомните, хиимы, кто следующим наследует титул Барона, когда тот погибает? Самый ближайший родственник. Из всех Нур–Малов в живых осталась только Лаи. Так разве не ей быть следующим Бароном?

– Это решать уже нам, Баронам, – раздался сухой голос высокого золотого хиима с коротко постриженными волосами. Он с неприкрытой враждебностью смотрел на меня. – С возникновения Бароний ни одна женщина не занимала титул Барона. Не может быть, чтобы не осталось мужчины из рода Нур–Малов.

– Так найдите его, – в ответ улыбнулась я, заметив, как Барон заколебался. – Хотя вы и сами прекрасно знаете, что не найдёте.

Мне никто не стал возражать. Я вновь взглянула на Лаи, пытаясь понять, кого она перед собой видит: убийцу или спасителя? Прошёл чуть ли не один оборот Вселенного Колеса с тех пор, как мы виделись в последний раз. За это время могло измениться многое, я сама стала тому свидетелем.

Лаи бросила взгляд на брата. Его поблёкшие глаза слепо смотрели в потолок, а вокруг уже образовалась золотая лужа, пахнущая карамелью. Наверное, это зрелище привело её в ужас и одновременно отрезвило. Расправив плечи, она взглянула мне в глаза, прежде чем произнести:

– Уходите. Уходите все. – Тихий голос обрёл на несколько секунд стержень, и гости, не обронив ни слова, покинули зал. Не осталось слуг, лишь машины, что стояли истуканами, ещё не зная, что больше никогда не услышат голос своего хозяина.

Вот так самый жестокий Барон, убивший свою невесту и издевавшийся над сестрой из–за её слабости, покинул этот мир. Он должен был прожить как минимум триста лет, пережить Дамеса, меня, возможно, несколько войн, но умер в собственном доме, на глазах тех, кого привык запугивать. Если и есть жизнь после смерти, то Томен наверняка будет меня там ждать.

Мы остались одни. Я не решалась отвести взгляд, чувствуя, как золотая кровь уже начинает засыхать, стягивая кожу. Казалось, молчание уже звенит в ушах, раздирающей пустотой вгрызаясь в грудь.

Наконец, Лаи наклонилась, подобрав подол платья и резким движением оторвав от него полоску ткани. Сложив её, хиимка подошла ко мне, аккуратно приложив мягкую ткань к щеке и стирая капли крови. От неожиданной заботы я вздрогнула, и взгляд заволокла пелена из слёз.

– Мне надо было прийти раньше, – хрипло произнесла я.

– Но ты всё равно пришла, – с мягкой улыбкой ответила Лаи, и по ещё щеке пробежала слезинка. – Я тебя ждала.

Я через силу улыбнулась, едва дыша от нахлынувших чувств, которые привыкла за это время запирать на несколько замков.

– Тогда… возвращаемся? – неуверенно спросила я.

Лаи вновь улыбнулась и кивнула, стирая с щёк слёзы и уже едва сдерживая рыдания. Я шагнула к ней, обняв и закрыв глаза. Звёзды, неужели это правда? Я уже не надеялась вернуть хиимку, чей мелодичный смех, тихие разговоры по вечерам и прогулки по саду казались мне бальзамом на душу после ухода Ориаса. Мне казалось, я потеряла её навсегда, и виновата в этом сама. Не смогла уберечь от Томена, от Ориаса, не смогла остановить их. Но теперь один мёртв, а второй в темнице с кошмарами. Там, где ему и место.

***

– Тут… так всё изменилось, – ахнула Лаи, когда мы неторопливо шагали по коридорам дворца.

Я попыталась взглянуть на всё её глазами: некогда пустые коридоры теперь заполняли оригиналы картин, стояли доспехи некоторых рас или редкие одежды (тот же костюм кровобита или одеяния амуев), за стеклом стеллажей расположились диковины, начиная от каких–то книг на древних языках и заканчивая диадемой правительницы некогда могущественной державы, павшей под натиском Содружества. Правда, на стенах в некоторых местах до сих пор виднелась копоть, а сад только–только начали приводить в порядок. Я уже успела привыкнуть к этой картине, единственное, что было чуждо – чистое небо над головой с едва виднеющимся кольцом «Пристанища». Не было больше дредноутов, и патрулирующих Файю день и ночь истребителей. Ну или они были, просто я не замечала.