— Даже больше, чем я рассчитывал. Остается один очень важный момент. Вы — любовница нашего основного конкурента. Как я могу вам доверять?

Катерина пожала плечами.

— Никак.

Замдиректора расплылся в улыбке.

— Боюсь, я не совсем вас понимаю.

— Вы не можете мне доверять, это же очевидно. В наше время, в принципе, никому нельзя доверять. Но можно себя обезопасить.

— Например?

— Например, получить компромат на человека, от которого ждешь честности.

— Вы… хотите… — он выдержал длинную паузу. Похоже, пытался осознать то, что собирался произнести, — предоставить мне компромат на саму себя?

— Да, именно. Компромат, который заставит меня оберегать коммерческую тайну вашей компании еще более рьяно, чем вас.

— Вы кого-то убили? — настороженно пошутил он.

— Нет, но кое-кто точно убьет меня. Если узнает...

— О чем?!

— Пойдемте, — Катерина затушила сигарету.

Анатолий Аркадьевич следовал за ней, будто завороженный. После всего сказанного он, похоже, даже не удивился, когда Катерина завела его в мужской туалет и, проверив кабинки, заперла дверь изнутри.

— Предупреждаю, это разовая акция, — сказала она, тщательно вымывая руки. — По крайней мере, пока я сама не захочу иного.

— О какой акции идет речь?

— Доставайте ваш мобильный телефон и включайте камеру.

— Зачем?

— Для того, чтобы снимать.

— Снимать что?!

— Вы поймете.

Катерина расстелила на полу полотенце и встала перед Анатолием Аркадьевичем на колени.

Лондон… Он такой…

Огромный.

Величественный.

Прекрасный.

Чистый.

Нереальный.

От созерцания его, впитывания каждой детали так сложно оторваться, а еще нестерпимо хотелось задать миллион вопросов Паше. Вдобавок я жутко боялась потерять малышню в этом многонациональном, пестром, диковинном потоке людей.

Я едва не упустила из виду Машу, которая застыла, как вкопанная, провожая взглядом нимфетку в струящемся розовом сарафане и зимних бутсах. И сама совсем невежливо смотрела вслед женщине, надевшей черную кожаную куртку с балетной пачкой.

В вагоне метро Сашка с восторгом наблюдал за футболистом, который в грязной спортивной форме ел хот-дог на глазах у всех. Уверена, именно с этого момента мой мальчик полюбил Лондон всем сердцем.

Где-то в этом удивительном городе меня ждал Лео, понятия не имея, что я прилетела сегодня.

Когда-то Паулина подстроила его приезд ко мне, так что, решила я, будет честно, если она поможет и с моим приездом к Лео. Паша встретила нас в аэропорту — и я сразу позабыла, что столько лет считала ее парнем. Хотя с короткой стрижкой, в джинсах и пиджаке она и в самом деле немного напоминала мальчишку. Дети едва разлепили нас в аэропорту.

И вот наступил момент, к которому я так долго шла. Я остави­­ла детей резвиться с Пашей, переоделась в васильковое платье и, распустив волосы, вышла на улицу с банкой ледяной колы в руке.

Парк возле дома, залитый солнечным светом, казался идеальным местом для самой важной встречи в моей жизни. Я села на скамейку возле фонтана и открыла банку с колой. Очень скоро здесь должен был появиться Лео: Паулина пригласила его на семейный ужин.

От волнения меня знобило.

Я подставила лицо солнечным лучам. Блаженство. Но сердце колотилось.

Я сделала последний глоток из банки, колы оставалось на донышке, отставила ее — и в этот момент отчетливо почувствовала присутствие Лео. Я вскочила, оглянулась. Ну где же?!

Он бежал ко мне так быстро, будто меня надо было спасать. А я и шага не могла сделать к нему навстречу: во мне все замерло от невозможности поверить в этот момент.

Лео налетел на меня, словно вихрь. Я чувствовала его объятия, его запах, вкус его губ — и постепенно начинала верить. Вряд ли когда-то мы были счастливее, чем в тот момент.

Потом мы бродили по парку, обнимаясь, целуясь, смешиваясь с такими же счастливыми парочками. Я украдкой бросала взгляды на Лео, мне все время хотелось удостовериться, что это действительно он.

В легких штанах и белой тенниске, без очков, гладко выбри­тый, с отросшими волосами, завязанными в короткий хвост,  теперь Лео мало напоминал того консультанта, с которым я познакомилась в свой юбилей. И все же его новый образ был мне знаком. Я остановилась.

— Лео, ты выглядишь точно так же, как я и представляла в ма­мочкином кафе, когда мы прощались. Пашка проболталась? Рассказала тебе о нашем приезде?

— Нет, Пашка — самая великая хранительница тайн в мире. И все же я знал.

— Откуда? — я улыбалась, по-детски, глупо. Состояние нереальности, невозможности происходящего было таким острым, что я даже дышала осторожно, будто оказалась в незнакомой среде.

— Браслет порвался, — Лео продемонстрировал мне заго­ре­лое запястье, окольцованное едва заметным бледным следом. — Это означало, что мое желание сбылось. Ты выбрала меня.

Мы несколько месяцев провели в Лондоне, и хотя я была очарована и покорена этим городом, но все же решила вернуться домой. Туда, где живет моя мама, Шеф, друзья моих детей, а Гера властвует в семейном кафе. Лео сказал, что и не сомневался в моем выборе. Паша отпустила нас при условии, что мы будем у нее частыми гостями.

Лео так легко, так быстро вписался в наш слаженный дачный мирок, будто всегда был его частью. Иногда, осенью, я наблюдала, как он, вооруженный топором, будто томагавком, охотился за сухими ветками для мангала. Или зимой подглядывала сквозь стекло, покрытое инеем, как Лео расчищает дорожку от снега. И тогда я думала, а была ли жизнь до нашей с ним встречи? Неужели когда-то мой мир не вмещал всего этого? Как же тогда я существовала?

На следующий день рождения я снова получила подарок от Паши. На этот раз — четыре билета в театр. Лео опаздывал, и нам с детьми пришлось добираться до театра самостоятельно. Когда мы пришли, занавес все еще был опущен, но свет в зале уже не горел.

Пытаясь угомонить детей, я краем глаза заметила, что рядом со мной села женщина. В ее облике, движениях, запахе угадывалось что-то знакомое. Я повернулась к ней — и на время потеряла дар речи. Это была Паша!

Улыбаясь, она передала мне букет роз:

— От Лео.

— А где он сам? — с волнением спросила я.

Паша указала на сцену. Занавес раскрылся, и я увидела Лео со скрипкой в руках. Он сыграл короткую красивую партию, а затем под шум аплодисментов подошел к микрофону.

— Друзья, спасибо за теплый прием, — сказал он. Свет зажегся, и я увидела, что в зале и в самом деле полно знакомых лиц. Мама, Гера, Шеф, Тарас с Катериной, сотрудники кафе, мои клиенты, соседи, бывшие коллеги. — Я много лет не играл на скрипке, но был уверен, что справлюсь, ведь сейчас моим смычком управляла любовь.

Я даже не пыталась сдержать слезы. Они капали и капали на цветы.

Зал радостно гудел, в восторге вопили дети, но все звуки, кроме голоса Лео, я слышала будто издалека.

— Я собрал вас здесь, — продолжил Лео, — чтобы вы стали свидетелями самого важного момента в моей жизни. Я хочу признаться в любви женщине, без которой не представляю свою жизнь. Без которой я не живу, — он ближе склонился к микрофону. — Анна, я люблю тебя! Я люблю твоих детей. И так же сильно я буду любить наших детей. А потом — наших внуков, — он взял короткую паузу и поправил микрофон дрожащей рукой. — Анна, я долго и упорно учил тебя, как стать счастливой, но именно ты открыла мне глаза на одну очень важную вещь. Стать счастливым — это не конец пути. Это только начало. Первая ступенька. Я обещаю, что каждый день буду делать тебя счастливой. Каждый день — еще одна ступенька. И мне это никогда не надоест, потому что, делая тебя счастливой, я становлюсь счастливее сам. Я обещаю, что моя любовь никогда не угаснет, как не угасла за то время, что мы не виделись. Я обещаю, что буду любить тебя всю свою жизнь. Анна, будь моей женой!..