Нуби ругнулся.

— Это ещё не всё. Горан, конечно, законнорожденный, а ты — старший. Так что можешь вполне официально претендовать на место своего братца.

— Тень Апопа! Вот это новости! У тебя есть доказательства?

— Есть. Но ты их получишь, только когда будешь стоять на ступенях корпорации.

Нуби радостно потёр руки.

— Теперь это только вопрос времени!

Арсэт поднялся из кресла.

— Надеюсь, ты никому не проболтаешься о моей помощи, — заметил он. — И придержи Беса, пока не натворил глупостей.

Гость был уже почти в дверях, когда Нуби решил задать ещё один вопрос.

— Погоди! Какой в этом деле твой интерес?

— Мой интерес — месть, — отозвался тот, не поворачивая головы. — До встречи, Анубис.

В наполненной прозрачной водой широкой чаше плавали лепестки цветов. Низко подвешенная над столом лампа в форме луны отражалась в водной глади, но заменить ночное светило была не в состоянии.

Таверет вглядывалсь в импровизированное зеркало будущего, но её взору не открывалось ничего, кроме воды, лепестков и отражения жалкого подобия луны.

Богиня хмурилась и кусала губы. Не получается, снова ничего не получается. Впрочем, для лунного гадания нужна полная луна, а не вот эти вот дешёвые подделки. Она это отлично знала, но всё равно не оставляла попыток. С тех пор, как в Джепте появился извечный возмутитель спокойствия Сэт, желание заглянуть в будущее, понять, что происходит, превратилось чуть ли не в навязчивую идею.

Но напрасно Таверет вглядывалась в водную гладь, напрасно губы шептали древние заклинания. Лунная магия не работает, когда ночное светило скрыто толстым облачным слоем, и всё, что здесь можно сделать: смириться и довериться вздорному мальчишке Сэту. Он обещал не причинять зла потерявшим память. О том, чтобы держать слово после того, как дети Атума всё вспомнят, речи не шло.

Сэт... Тот, кого давным давно списали со счетов и выкинули изо всех раскладов. Он покинул Великую пирамиду много веков назад, и больше ни разу не возвращался. О нём говорили всякое, но никто не мог точно сказать, куда он подался и чем занимается. Со временем о нём почти забыли, как забывают обо всём, что было давно и не оказывает влияния на сегодняшний день. Разве что Гор, которому с уходом несносного дядюшки стало не с кем воевать, время от времени вздыхал, настольгически вспоминая старые добрые времена.

Сэт, утверждающий, что появился в Джепте исключительно по просьбе Ра. Нет, он не врал. Ложь Тави всегда чувствовала. Но она точно так же знала, что Сэт азартен, склонен к риску и может слишком увлечься игрой, получив, наконец, возможность вести её по своим правилам? К лучшему это, или к худшему, прогнозировать сложно. Впрочем, если его действия на самом деле помогут вернуть память её товарищам и хоть как-то урегулировать ситуацию на Джепте, это уже безусловный плюс.

Но всё же, почему Сэт? Почему именно он? На этот вопрос у неё был только один вариант ответа, но Тави он решительно не нравился. Но если так, то события прошлого начинают приобретать хоть какую-то логику. Интересно, почему она раньше об этом не подумала? Может, потому что рассуждения и далеко идущие выводы — это вообще не по её части?

Её область — это чувства. Любовь, верность, защита и забота. Инстинкты. Увы, они не слишком помогают там, где нужен холодный разум и способность к анализу и мгновенным решениям. Так что ничего удивительного, что она оказалась совершенно не способной понять причины того, что случилось с её товарищами. И уж тем более не в её силах оказалось хоть как-то повлиять на ситуацию. Всё, что она могла — наблюдать, вести записи и надеяться, что придёт спаситель. Ну вот, пришёл. Самая неоднозначная из всех возможных фигур в раскладе. Тави не особо в него верила, но вот уже четверо, а может и все пятеро друзей обрели память и силы. Что будет дальше? Будущее по-прежнему туманно, но впереди забрезжил лучик надежды. Наверное, можно бы радоваться, если бы не тот, кто изначально стоит за всей этой историей. Вряд ли он станет спокойно наблюдать, как Сэт ломает ему всю игру. Так что нужно ждать противодействия. Если, конечно, за всем этим и в самом деле не стоит Сэт собственной персоной. Зная его, Тави никак не могла сбросить со счетов подобный вариант. Правда, пока не могла решить, что хуже для Джепта: игра одного интригана, или столкновение двух?

Всё, что ей остаётся — ждать и надеяться. Именно этим она и занимается последние полторы сотни лет. Не забывая при этом вести записи на случай, если и её постигнет внезапная амнезия.

Таверет выплеснула воду в раковину, погасила светильник и направилась наверх, в спальню. Там, в сейфе, с ключом от которого она не расставалась даже в ванной, хранился её архив: более трёх десятков толстых тетрадей, в которых она тщательно записывала события каждого дня. Записывала с того самого момента, когда, вернувшись в город из очередной экспедиции к реке, она поняла, что безнадёжно опоздала, и вокруг нет больше ни Собека, ни Монту, ни её любопытной подруги Бастет. А есть только потомки Первых, переживающие гибель родителей. Она кричала, доказывала, пыталась достучаться... Но все решили, что бедняжка Тави повредилась в уме от горя, в одночасье лишившись отца, матери и двух младших братьев. Она так и не поняла, откуда у неё вдруг взялось столько родственников?

Пожелтевшие от времени страницы шуршали под пальцами, но ровные строчки написанных крупным, округлым почерком букв ничуть не вылиняли, оставаясь всё такими же черными и выразительными. Таверет пришла, чтобы сделать новую запись в последней тетради, а вместо этого взяла в руки самую первую, и теперь бережно переворачивала страницы, а перед глазами вставали события тех бесконечно далёких дней.

***

Вообще, прогулку к Нилу — А как иначе они могли назвать самую большую реку своего нового мира? — Таверет планировала совершить в обществе Собека. У бегемотихи и крокодила, слишком далёких от грандиозных планов корпорации «Осирис», всегда было много общего. Оба любили реку, свежий воздух, запах костра и свет звёзд над головой. Оба предпочитали проводить время на природе, а не в шумном, душном городе, изображая из себя не пойми кого. Оба, если честно, уже тысячу раз пожалели, что связались с проектом Тота, влюбленного в прогресс и технологии. Чего, спрашивается, было не пойти к Осирису, править своим участком мироздания и собирать привычные почести, даря взамен защиту и покровительство? Экзотики захотелось? Ну, ешьте её теперь большими ложками. Нет, они и не думали саботировать работу группы Тота, но выбрали себе работенку поспокойнее и подальше от этого их производства. В конце концов, тем же Тоту и Гору нужно где-то питаться, так почему и не открыть кафе? Только Таверет всё же послушалась Монтуса и выбрала помещение в самом центре столицы. Собек же устроился на краю пустыни и собрал вокруг себя таких же, как сам, любителей солнца и ветра, обозвав эту тусовку Кочевниками. Сам придумал им свод правил и законов, и от души развлекался, наблюдая, как растет сообщество, привлекая в свои ряды всё новых и новых чудаков.

Собственно, из-за этих самых кочевников Собек и не смог составить ей компанию. Кто-то из его подопечных влез в драку с обитателями Фабрики, загремел в каталажку, и отец и вдохновитель культа имени самого себя помчался освобождать товарищей. Он обещал отыскать Таверет у реки уже на следующий день, но так и не объявился.

В пирамиду она в тот раз вообще не собиралась. Она вообще не слишком любила это место, выглядевшее для неё карикатурной пародией на Великую пирамиду, извечный дом детей Атума.