— Час молитвы? — предположила Надин.

— Возможно. В любом случае, нам нужно их отыскать. Кошки — звери умные, но разговаривать не умеют.

— Вы одной породы, — заметила Надин. — Тебе просто нужно научиться их слышать.

— Почему не тебе? — тут же спросила Басса.

— Я умею говорить только с волками. Но их нет в этом мире.

— Знаешь, ты ещё более странная, чем местные жрецы.

Надин промолчала. Её так и подмывало объяснить, как всё обстоит на самом деле, но нельзя. Свои ответы кошка должна найти сама, без посторонней помощи.

Обойдя статую, Басса направилась к скрытому за рядами растений невысокому сооружению из белого камня.

— В прошлый раз жрецы выходили оттуда, — сообщила она спутнице. — Думаю, сейчас они тоже там.

Надин послушно шла за ней. Несколько кошек, по видимому, самых любопытных, увязались следом, старательно путаясь под ногами.

Стоило подойти к зданию, как дверь открылась, и к гостьям вышел высокий, совершенно лысый человек, одетый лишь в набедренную повязку из ослепительно белой ткани. Вокруг глаз были нарисованы черные стрелки, а шею и руки обвивали тяжёлые металлические украшения.

— Мы знали, что вы вернётесь, — сказал он Бассе и сделал шаг в сторону, освобождая проход.

— А вот я до вчерашнего дня в этом сомневалась, — тихо, чтобы её услышала только Надин, заметила Басса.

— Некоторые жрецы обладают даром предвидения, — шепнула та в ответ.

— Или просто форма вежливости.

Надин была уверена, что вежливость здесь не при чём, но промолчала. Лишь кивнула, высказывая не столько согласие, сколько поддержку.

Переступив порог, девушки оказались в длинном, освещённом такими же, как снаружи, факелами, коридоре. Вдоль стен на постаментах располагались фигурки сидящих кошек. Все они были исполнены в одном стиле, различаясь лишь материалом: камень, глина, золото, мрамор... Сами стены украшали изображения людей и кошек, с повернутыми в профиль головами. Похоже, какие-то сценки из жизни или древних писаний, но из-за нарочитой гротескности Надин не могла понять, что именно изображено на картинках.

— Вам сюда, — почтительно поклонился жрец и медленно двинулся вперёд, показывая дорогу.

— Какой-то он сегодня чересчур загадочный, — прокомментировала Басса, и уже к жрецу, — Послушайте, уважаемый. Мы пришли задать кое-какие вопросы.

— Мы это предвидели, — совершенно спокойно отозвался жрец. — Идёмте. Ответы ждут вас.

Коридор закончился ведущей куда-то вниз широкой лестницей, освещенной всё теми же факелами.

Надин почувствовала, как на загривке дыбом встаёт шерсть. Что бы ни было там, внизу, оно ощущалось угрозой. Но Басса, ничего не подозревая, продолжала идти за жрецом, и девушке ничего не оставалось, кроме как идти следом. На всякий случай она проверила спрятанные под одеждой клинки. Может, всё и обойдётся, но лучше быть готовой к драке.

Лестница упёрлась в закрытую дверь. Распахнув её, жрец почтительно поклонился и отступил в сторону.

Басса слегка замешкалась, бросила вопросительный взгляд на подругу, а потом решительно переступила порог.

Здесь, в огромном круглом зале, с бассейном и низкими диванчиками, стояла ещё одна статуя. Но это была не кошка, и даже не женщина с головой кошки. Закованная в мрамор, одетая в том же стиле, что и жрец, с постамента в центре зала на гостей взирала точная копия Бассы.

И не успела настоящая Басса найти подходящее месту и случаю ругательство, как из-за статуи вышел карлик. По пояс самой Бассе, в набедренной повязке как у жреца, из-под которой выглядывали кривые волосатые ноги. С округлым брюшком и хитрым, чересчур подвижным и некрасивым лицом.

— Здравствуй, дорогая, — елейным голоском поздоровался он, — я соскучился.

***

— Долго же ты шёл, Гор, — произнёс сфинкс.

Нил почему-то даже и не удивился. Лишь обречённо подумал, что к этому всё и шло. К чему именно: сумасшествию или ожившим статуям, он бы и сам не ответил.

— Я обычно бываю здесь чуть ли не через день, — отозвался он.

— Ты же знаешь, Гор, моё время — ночь, — покачал огромной башкой сфинкс.

Нил поскреб маковку и криво усмехнулся.

— На самом деле ничего такого я не знаю, да и зовут меня не так.

Сфинкс огорчённо вздохнул.

— А я-то надеялся, что Скарабей помог, и ты себя вспомнил. Но процесс зашёл слишком далеко...

— Какой процесс? — Горан полностью повернулся к сфинксу, присел на ограждение. — Ты сейчас вообще о чём?

— Разве ты не видишь сны из прошлого? — Вопросом на вопрос ответил сфинкс. — Разве не чувствуешь в себе перемен? Не летаешь соколом над песками?

— Да, но...

— Сила разума — не твоя стихия, Гор, — перебил сфинкс. — Мыслителем был, есть и будет Тот. А ты, Гор — небо. Ты — сила. Ты — власть. Твоя сила там где солнце и ветер, и её не постичь разумом. Её можно только ощутить.

— Как?

Задав вопрос, Горан тут же мысленно себя обругал. Спросил так, будто сфинкс говорит о совершенно обычных вещах. Словно ощутить какую-то там мифическую силу так же просто, как поднять в воздух гравилет. Нужно только прочитать инструкцию. Не считая говорящего сфинкса как такового. Нормальная же была скульптура.

Горан невольно посмотрел в сторону постамента, на котором обычно восседал каменный зверь. Постамент был пуст.

Признать, что свихнулся и обратиться за медицинской помощью? Вроде как сумасшедшие не осознают собственного безумия. А раз задумался, значит, всё не так плохо? Слабенькое успокоительное.

— Как? — Ехидно переспросил сфинкс. — Например, принять свою сущность. Довериться ветру.

— И что произойдет?

— Я тебе не оракул, — отрезал сфинкс и вдруг предложил. — Полетаем?

— Э-э...

— Ну, как хочешь.

Сфинкс сдал назад, прыгнул, взмахнул крыльями...

— Догоняй! — крикнул он, и устремился вверх, навстречу выглянувшей из-за края облаков Луне.

Сфинкс, как оказалось, далеко улетать не собирался. Он заложил круг, несколько раз кувыркнулся в воздухе, сложив крылья, устремился вниз. У самого облачного слоя снова их расправил и полетел обратно к башне.

— Мне тебя долго ждать? — недовольно поинтересовался он, зависнув в воздухе напротив Горана.

— У меня нет крыльев!

— В этой ипостаси нет, — согласился сфинкс. — Только с каких пор это стало проблемой? Доверься ветру!

Зверь снова улетел, а Горан продолжал стоять на месте, вцепившись руками в ограждение.

Болезнь прогрессирует, а рядом нет ни Тотхема, ни Монтуса, чтобы удержать от опрометчивых поступков.

А перед глазами всплывали обрывки снов, и просто безумно хотелось вернуть тот пьянящий восторг полёта.

Но ведь чудес не бывает?

Скарабей на груди бился в такт с ударами сердца, лопатки чесались, словно там и вправду резались крылья.

Горан сбросил рубашку и, не давая себе времени на раздумья, прыгнул вниз.

Ветер свистел в ушах, облака приближались... Горан ещё успел подумать, что Монтус себе всю голову сломает, пытаясь докопаться до причин самоубийства шефа.

И всё изменилось. Горан почувствовал, как его руки превращаются в крылья, его подхватывает воздух, и он летит. Летит! Вверх, вверх, навстречу Луне!

Восторг поднялся из самых глубин его существа, вырвался наружу в бездумном крике. Только это был не крик человека, а птичья трель.

— Ну я же говорил, всё у тебя получится, — прогудел тут же объявившийся сфинкс. — Куда летим?

Горан... Нет, Гор не ответил, лишь устремился вперёд, плавно набирая скорость.

***

— Я вам не дорогая! — отрезала Басса, глядя на карлика чуть ли не с гадливостью. — Кто вы такой?

Тот не обиделся, лишь сокрушенно покачал головой.

— Я твой муж, кошечка. Бес. Неужели не помнишь?

— Врёшь! — обрубила Басса.

Муж... Да она под страхом смерти за такого бы не вышла! И даже объевшись жёлтых кристаллов не стала бы спать с таким. Мерзость какая!

— Ты меня просто забыла, — пояснил он. — Как и всех остальных. Как и себя. Но дело-то поправимо.