Под конец недели мы с Уолтером вместе отдыхали. Я сидела в своём кресле и записывала в ежедневник, как видела игру «наложница и султан», а Уолт решил посмотреть. Но, конечно, я не смогла показать и раскрыть ему свой план.

— Секретики? — усмехнулся волк, но настаивать, чтобы я открыла ежедневник, не стал.

— Ты скоро все узнаешь.

— Зачем на танцы ходишь?

Блин, я надеялась, он позже спросит. Хотя, с другой стороны, он давно мог узнать все подробности и без моей помощи.

— Я пока не могу сказать, — почему-то рисунок на шортах казался очень интересным, а смотреть в глаза оборотню не хотелось.

— Это как-то связано с записями? — сразу догадался он что к чему.

Уолт же мне так все планы испортит, и стараться не придётся — я сама проболтаюсь!

— Да.

— А можешь сейчас показать танец?

Ну, хитрый лис! У меня ничего не готово, мне нужно время, и вообще танец ещё до конца выучен!

— Нет, это будет не так красиво, как я представляла, — и для достоверности помотала головой.

— Ты в любом случае идеальна, — произнес уже без насмешки. — Показывай.

Вот как у него получается одной фразой сломить моё сопротивление и влюбить в себя?

Ну ладно, хочет посмотреть танец — будет ему танец, но на моих условиях.

— Ты знаешь, что так нечестно? — хотела возмутиться, но я не могла злиться на волка, особенно когда он улыбался. — Оставайся здесь, — проговорила я и убежала в гардеробную. Главное успеть найти костюм до того, как волчонок не выдержит. И, к моей радости, он лежал на месте.

— Переодевайся, я скоро приду, — принесла наряд султана, упакованный в чехол, и снова убежала, услышав, как Уолт тихо посмеивается.

Но мне было не до разговоров, надо ещё самой переодеться, сделать макияж, вспомнить танец… Не люблю, когда все так быстро! Но медлить нельзя, потому что я не хотела, чтобы Уолт скучал.

За десять минут мне удалось кое-как создать нужный образ, даже духи подобрала новые. Правда волосы пришлось закрепить по бокам, хотя первоначально планировала сделать волнистыми, но время не позволяло.

Я застегнула на шее золотой ошейник с цепью-поводком, который Уолтер точно должен был оценить, и, не отрывая взгляда от зеркала, медленно провела по цепи. В отражении на меня смотрела другая женщина. С дерзким взглядом, непривычно тёмными тенями и в наряде, который сложно назвать одеждой. Потому что он был слишком откровенным. Золотой бюстгальтер и такие же стринги, спрятанные под прозрачной малиновой юбкой, которая при каждом движении открывала мои ноги… Казалась, что в этом наряде не остается никакого разгула для фантазии, но я надеялась увидеть в глазах волка как минимум интерес и возбуждение.

Прежде чем показаться мужчине, я захватила телефон, включила мелодию, под которую постоянно репетировала, и оставила мобильник на стенке под телевизор. Уолтер оживился при виде меня и удобней устроился на диване, а я больше почувствовала, чем увидела, его голодный и довольный взгляд.

Мелодия становилась игривее, и я начала танец. Легкие, призывающие движения руками и слегка покачивающие — бёдрами. Пауза. Я неторопливо покружилась, позволяя волку увидеть, что под юбкой, и движения повторились. Я полностью растворилась в танце, отдалась спокойной, с восточными нотками музыке и позабыла о стеснении. Мне нравилось ощущение расслабленности в теле и особенно взгляд голубых глаз, которые чуть ли не пожирали меня, а я намеренно смотрела в них и то приближалась к мужчине, то отходила от него. Провоцировала. Играла со зверем. Я чувствовала каждую клеточку своего тела, чувствовала себя желанной и красивой как никогда прежде. Когда в мелодии оставались последние секунды — за неделю мне удалось выучить в ней каждый звук — я эффектно упала на колени, смягчив удар рукой, и опустила лицо.

— Иди ко мне, — приказал он.

В этот момент здесь не было ни Уолтера, ни Кэрри. Существовали только султан и его наложница, послушная рабыня.

Я подползла на коленях к ногам мужчины и следила за его сбитым дыханием. Виднеющаяся твёрдость в области паха и заинтересованность в голубых глазах были красноречивее любых слов. Я не представляла, что сделает Уолт, отчего любопытство с незнакомым для меня азартом сводили с ума.

Волк лениво провел по моей цепи и, схватив за другой конец поводка, притянул к себе. Его язык проник в мой рот, подчиняя и лишая дыхания. Поцелуй становился всё горячей и откровенней, что мне банально уже не хватало воздуха.

— Всё было превосходно, — хрипло прошептал оборотень, едва смог оторваться от моих губ.

— Я рада, мой повелитель, — по тому, как загорелись глаза, ему понравилось обращение, а мне большего оказалось и не надо. — Чего ещё желает мой султан?

— Узнать все, что ты умеешь.

Ну что ж, если султан хочет, то кто я такая, чтобы ему отказывать? Сегодня вечер любых желаний, а ночь их исполнений. И всё как захочет мой султан.

Уолтер

Чувство безграничного счастья прочно поселилось у меня в сердце, и я не переставал глупо улыбаться уже который день. И это было прекрасно. Кэрри Нейвос едва ли не в одночасье стала для меня всем. Моим воздухом, моей жизнью. Домашняя, ласковая, невероятно добрая и хрупкая девушка. С занозой все происходило, как будто в первый раз.

Даже если вспомнить те времена, когда я встречался и жил ради Джун, сейчас все было абсолютно по-другому. Старшую джиннию я, конечно, тоже любил, и сильно, но все же немного иначе. С Джун была надежда на трезвость рассудка, что в сложной ситуации будут сглажены углы, и я сам буду в состоянии устранить все опасности путем дипломатии, пойдя на отчаянные меры лишь в крайнем случае. Но когда представлял, что что-то может произойти с Кэрри, отчетливо понимал, что положу на дипломатию большой и толстый болт. Сначала убью, а уже потом буду разбираться. Это конечно же само по себе опасно, но… Кэрри — моя. По-настоящему моя. Та идеальная половинка, к чьим ногам бросишь весь мир, чего бы это ни стоило, и за которую все отдашь, и ни на кого не посмотришь и не послушаешь. Даже если это твоя собственная мать.

Как всегда безупречная от макушки до пят Кэролайн Винтер ворвалась в мой кабинет и из последних сил пыталась сохранить лицо, пока задергивала все жалюзи, ведь никто не должен был увидеть ее «падения». Я же воспользовался этими секундами, чтобы отодвинуть подальше бумаги, удобнее откинуться в кресле и внимать тому, как меня будут пилить.

— Здравствуй, мама. — Только и смог вставить я с улыбкой на лице, когда женщина повернулась, а вся ее холодная невозмутимость отправилась лисе под хвост.

— Ты хоть понимаешь, что творишь?! Осознаешь последствия своих решений?!

— Я? Осознаю, но видимо у тебя другое мнение.

— Прекрати паясничать! Ты спутался со свободной джиннией. Ты! Альфа стаи! С джиннией! Опять! — в искреннем возмущении мама потеряла весь свой дар красноречия и начала повторяться. И хоть я и знал, что это едва ли не крайняя степень ее гнева, но не проняло. Интереснее было, что именно мама скажет. — Что о тебе будут думать?! Что тебе какая-то молоденькая профурсетка дороже клана, на устои которого ты чихать хотел?

Я в ответ усмехнулся, но только потому, что жалюзи она закрыла, чтобы никто не видел ее гневного лица, а вот тон сбавить забыла. А ведь ей всегда было так важно, что будут думать о ней оборотни.

Не смотря на серьезность поднятого вопроса и то, что я прекрасно понимал, что мне очень многое придется доказать и пережить ради нас с Кэрри, мне стало смешно. Потому что уж точно не этой лисице называть мою джиннию молоденькой профурсеткой, из-за которой репутация нашей семьи может оказаться под ударом.

— Мама, ты сейчас не обижайся, но я спешу освежить твою память, ведь тридцать девять лет — немаленький срок, чтобы начать забывать: отец ради тебя так же положил на устои целых двух кланов, бросив именитую самку у алтаря, забрав тебя от кицунэ и женившись вопреки всему. И ничего. Все это приняли, пережили и жили счастливо.