МожетЮ все-таки не зря меня Самойлов сюда пропихивал? Снова дети. Только теперь — простолюдины. Но и они, выходит, оказались кому-то нужны. А Глыба, раз уж был здесь «крышей», наверняка мог что-то знать…

Уже знакомый мне бритоголовый долговязый гонец помахал мне рукой и жестом пригласил за прямоугольный стол у стены. Я проследил за его взглядом и увидел полный еды поднос. Надо же, как гостеприимно — позаботились. Даже выяснили, что я прожорлив.

Как назло, они расселись в самом темном углу, и я мог разглядеть лишь силуэты. Ну прямо театральщина. Я направился к ним, ловко лавируя между бродившими с подносами воспитанниками.

— Оболенский, — лаконично представил меня бритоголовый и указал на свободное место. — Присаживайтесь.

Я остался на ногах.

— Кто из вас Каменев?

Сидевший в тени молодой человек поднял голову.

— Я. Василий, как вы уже наверняка знаете. Присаживайтесь, ваше сиятельство, поешьте с нами. Люся старалась, набрала вам побольше мяса.

Я не сразу узнал спасенную девицу, но это точно была она. Просто в момент спасения было не до разглядывания, да и одета и причесана она была иначе. Сейчас девица и правда выглядела как подружка местного, прости господи, «авторитета»: форменный комбез расстегнут так, что демонстрировал глубокое декольте и несколько золотых цепочек, яркий макияж, массивные серьги, даже укладка. Честно говоря, образ всадницы ей шел больше.

— Благодарю.

Я уселся, отметив, что мне выделили место строго напротив Глыбы. И, моему удивлению, он оказался совсем не таким, каким я себе его представлял.

Чуть выше среднего роста, гармонично сложен — было заметно, что он тренировался и поддерживал себя в хорошей форме. Не качок, а именно что естественным образом развил мускулатуру. Возможно, борьбой. Одет Глыба был в изварскую форменную робу, но из-под нее выглядывала белоснежная свежая футболка. На шее орнаментом вилась какая-то татуировка, заползавшая за левое ухо.

Стригся он коротко, под машинную насадку, отчего вид имел ни разу не аристократический, хотя в чертах лица проступала некая утонченность. Только не было ясно, досталась ли она от отца или же от матери, которая наверняка была хороша собой, раз привлекла внимание князя.

Самое удивительное — Глыба носил очки. Небольшие квадратные стеклышки едва заметного зеленоватого оттенка в тонкой золотой оправе. Совсем неуместная деталь, словно ее налепили сверху в последний момент.

Вид он имел довольно суровый, но излучал спокойствие. Взгляд вдумчивый, изучающий. Правда, мне начинало казаться, что это спокойствие могло в любой момент смениться режимом берсерка.

— Что ж, ваше сиятельство, добро пожаловать в Извару, — не улыбаясь и продолжая пристально на меня смотреть, произнес Глыба. — До меня дошли вести, что вы в первый же день своего пребывания успели поднять здесь много шума. О вас начали рассказывать разные небылицы, и я не мог упустить возможности познакомиться со столь яркой личностью.

Он говорил удивительно правильно. Хорошо поставленная речь, прекрасное управление голосом. Да уж, Глыба и правда умел удивлять. В том числе и безупречной вежливостью. Пока что это обращение слабо вязалось с тем, что рассказывали о Каменеве «старички». Выделывался?

— Благодарю за приглашение, Василий… Михайлович, насколько мне известно?

Глыба улыбнулся лишь одной стороной рта.

— Что ж, вижу, интерес друг к другу у нас взаимный. Вы тоже навели обо мне справки. Польщен.

За столом Глыбы расселась разношерстная компания. Помимо бритоголового долговязого гонца и Люси я увидел еще двоих — похожие словно братья, эти ребята имели вид настолько угрожающий, что казались не то головорезами, не то телохранителями этого Глыбы. Еще пара притихших девчонок в конце стола, пара парней и…

Вяземский?

— Прошу, Олег, подсаживайтесь ближе, — любезно пригласил вражину Глыба. — В конце концов, вы в своем роде стали инициатором этой встречи.

Я уставился на Вяземского и покачал головой. Вот почему ухмылялся… Ну и что ты задумал, сволочь окаянная? Как опять все перевернул? Трюк дешевый, но тут уж кто первый подсуетится…

Вяземский пересел на сторону Каменева — одному из «головорезов» пришлось встать, и он занял место за спиной старшего товарища. Ну прямо как реальный телохранитель, блин!

Только сейчас я заметил, что шума в зале стало заметно меньше. Народ сосредоточенно жевал, усиленно делая вид, что происходящее за нашим столом никого не волновало. Даже некоторые воспитатели словно нашли предлог удалиться в коридор или заняться чем-то крайне важным в зале. Напряженное ожидание почти искрило в воздухе.

Что это было — официальный прием у местного «короля», от которого зависело то, как я буду существовать в Изваре дальше? Вяземский тоже прибыл сегодня — так что логично, что пригласили нас двоих. И все же интуиция подсказывала, что этот кретин опять успел наинтриговать против меня.

Я встретился взглядом с Кантемировым и едва заметно кивнул, дескать, все в порядке.

— Я наслышан о вашем участии Хруста в спасении моей драгоценной Люси, господин Оболенский, — отрезав кусок сосиски, Глыба отправил его в рот и тщательно прожевал. — И я благодарен вам за проявленную заботу. Люся, разумеется, тоже.

Девушка смущенно кивнула, стараясь на меня не глядеть. Да и вообще вела себя очень, даже слишком тихо, несмотря на довольно вызывающий образ. Реально он ее так ревновал, что ли? Тогда зачем позволял ходить в таком виде?

— Рад помочь, — ответил я. — У нас не было времени познакомиться с вашей подругой. Надеюсь, она в порядке.

Люся снова молча кивнула, и ее массивные серьги тихо звякнули.

— А еще я наслышан о том, что вы, господин Оболенский, большой любитель соблазнять чужих невест, — подчеркнуто спокойно продолжил Глыба и кивнул в сторону Вяземского. — До меня дошли вести, что вы своего рода коллекционер женской красоты и используете любые средства — от героических до самых низких — ради пополнения списка своих любовных подвигов. В том числе поэтому, как говорят, вы и оказались в исправительной системе. Что на вашем счету бесчисленное множество проступков от драк до дуэлей. И что мне впору всерьез обеспокоиться вашим прибытием в Извару, потому что вы представляете опасность для моего положения. Так ли это, ваше сиятельство?

Взгляд Глыбы мне не нравился. Этот парень пытался вести себя как крестный отец на минималках, а я не был намерен целовать ему перстень. И все же следовало отдать бастарду должное, он умел производить нужное впечатление. На местных ребят, вон, отлично работало.

— Боюсь, ваши сведения верны не до конца, Василий Михайлович, — улыбнулся я, выдержав его тяжелый взгляд.

— Тогда прошу вас прояснить, в чем же меня обманули. И я непременно принесу вам свои извинения.

Вообще, эта его манера говорить понемногу начинала мне нравиться. Безупречная вежливость как шелковая перчатка, под которой прятался железный кулак. Он не угрожал, ни единым своим словом не проявлял неуважения, но подтекст сквозил весьма красноречиво. Взять, что ли, на вооружение?

— Полагаю, большую часть этих сведений вы получили от моего одногруппника Вяземского, — я пожал плечами. — В таком случае ничего удивительного. Этот юноша решил, что мы — враги и теперь использует любую возможность, чтобы очернить мою репутацию.

— Боюсь, вы сами весьма успешно поработали над очернением своей репутации, ваше сиятельство, — Глыба отправил в рот картофельную дольку, тщательно прожевал и продолжил. — В Петербурге о вас ходит дурная слава.

— Так уж и дурная?

— Смотря для кого. Но, сдается мне, вам удалось настроить против себя все сословия: и аристократию — своим упорным нежеланием соблюдать приличия, и низкие сословия — своим наплевательским к ним отношением. Впрочем, в последнем я уже не так уверен. Говорят, вы успели завести друзей в Изваре. Из самых что ни на есть низов.

— Если вы ожидаете, что я стану оправдываться за деяния прошлого, то сразу разочарую, — нахмурился я. — Не вам быть мне судьей. Кому задолжал, тем попытался все отдать, господин Каменев. Но сплетен в свой адрес терпеть не стану. Давайте попробую угадать, как все было. К вам заявился знакомиться Вяземский. Воспользовался тем, что я успел обратить на себя внимание своей помощью незабвенной Людмиле. О вас говорят, что вы весьма дорожите своей подругой, и Олег, как я понимаю, выстроил свою манипуляцию на этом. Дело в том, что наш с ним спор действительно произошел из-за женщины.