В первое воскресенье Великого поста, именуемое Неделей Торжества Православия, Святейший Патриарх Алексий II в Елоховском соборе в присутствии девяти архиереев выступил с речью, в которой явственно обозначился его бесповоротный отход от идей экуменизма. На протяжении многих лет ему приходилось, участвуя в экуменическом движении, дружески общаться с протестантами, которые отрицают иконопочитание, равно как монашество и святых. Теперь Святейший резко отмежевался от протестантов, чётко говоря, что они отрицают самые основы христианского свидетельства о Боге. Борьба за Православие была объявлена Святейшим с самого начала его патриаршества.
В конце февраля 1991 года автору этой книги посчастливилось впервые лично общаться с Предстоятелем. Случилось это следующим образом. Готовясь к Светлому Христову Воскресению, патриарх разослал в редакции всех журналов и газет своё пасхальное обращение. Поступило такое и в редакцию журнала «Наш современник». Главный редактор журнала Станислав Юрьевич Куняев поставил текст на первую страницу апрельского номера, о чём сообщил в Патриархию, и тотчас же получил приглашение на личную встречу в Чистый переулок. Оказалось, что ни один другой журнал не откликнулся и не напечатал пасхальные слова Патриарха. По каким-то причинам сам Куняев присутствовать не мог, послал своих заместителей. Так 27 февраля в Чистый переулок явились Дмитрий Петрович Ильин, Александр Иванович Казинцев и автор этой книги, заведовавший тогда отделом прозы.
Резиденция в Чистом переулке тогда ещё даже была не до конца отремонтирована, и кое-где лежал полиэтилен, но Красный зал уже сверкал великолепием, у окна светился стеклянный образ Победоносца Георгия, в вазах стояли цветы, на столе сияло хрустальное Распятие. Святейший благословил гостей и попросил разрешения остаться в подряснике и без головного убора, дабы и он, и мы чувствовали себя в более домашней обстановке. Владыка Арсений, назначая встречу, обозначил:
— Приносим извинения, но Святейший сильно загружен, и у вас будет всего пять минут, не более.
Но, разговорившись, Предстоятель в итоге беседовал с нами более полутора часов, настолько его увлекли ответы на задаваемые вопросы. Его нисколько не смутило, что из уст гостей нередко слышались весьма нелестные замечания в адрес и президента СССР Горбачёва, и набирающего всё большую политическую мощь Ельцина. Видно было, что он разделяет наши мнения, хотя впрямую против обоих разрушителей государства не высказывался. Говорил, что все мыслящие люди должны делать всё возможное, чтобы правители государства прислушивались к их полезным советам.
— При советской власти много было плохого, но ведь и много хорошего. Мы должны внушить людям, что нельзя вместе с водой выплёскивать ребёнка, что нужно сохранить всё лучшее, накопленное за семьдесят лет. Коммунисты приучили людей к священному понятию, что человек должен существовать продуктами собственного труда. Вспомните, как когда-то всё высшее общество было поражено недугом азартных игр. Сейчас это искоренено. Во всяком случае, люди не бравируют тем, что где-то во что-то играют на деньги. Бесплатная медицина, лучшее в мире образование, передовая наука. Это не должно исчезнуть. И в то же время не должно возвращаться в наш мир то, что являлось позором в прежние века. А оно возвращается — страсть к накопительству, стяжательству, желание использовать труд других людей себе во благо, проституция, пропаганда насилия и многое другое.
Особенно обрадовало Предстоятеля то, что он увидел перед собой людей, мечтающих о возрождении великого православного и даже монархического прошлого России. Вопрос о канонизации царской семьи вдохновил его на долгий рассказ о том, что сия канонизация непременно состоится, но будет сделана не по подобию того, как это совершила Зарубежная Церковь, а с глубоким анализом жизни и деяний огромного свода новомучеников российских XX столетия, во главе которых и стоит семья последнего императора.
— Все эти люди ещё на памяти у тех, кто до сих пор жив, — говорил Святейший. — Вспомните, как проходили канонизации святых в прежние времена. Нужно было, чтобы прошло много десятилетий, иногда даже несколько столетий, прежде чем тот или другой был прославлен в лике святых. Поэтому и мы сейчас не спешим, а хотим, чтобы каждый был взвешен и в точности определено, какова его святость.
Когда беседа подошла к концу, Святейший ненадолго удалился и вскоре вернулся с подарками. Каждому он подарил по металлическому образку святителя Алексея Московского, по календарю на 1991 год, по иконе Серафима Саровского.
Весь великопостный март Святейший служил в Москве и отлучался лишь в Троице-Сергиеву лавру. В середине того месяца произошло второе обретение мощей святого подвижника Церкви — епископа Белгородского Иоасафа (Горленко). Сей праведник прославился аскетическим образом жизни в XVIII столетии. Скончавшись в возрасте сорока девяти лет, епископ Иоасаф два месяца пролежал в гробу в храме в открытом виде и нисколько не поддавался тлению. Даже цвет лица не менялся. Это чудо стало одним из главных свидетельств его праведности, и в 1911 году он был причислен к лику святых, а уже очень скоро, в 1920 году, мощи Иоасафа Белгородского были вскрыты большевиками и отправлены в Музей атеизма. В списке Бонч-Бруевича они фигурировали, а вот в 1990 году сотрудники музея уверяли, что и этими мощами не располагают. Но неожиданно святыню обнаружили при разборе завалов на чердаке Казанского собора.
В воскресенье 17 марта 1991 года в стране состоялся референдум по вопросу о сохранении СССР, на котором три четверти граждан высказались «за» и лишь каждый четвёртый желал развала великой державы. Народное волеизъявление нисколько не помешало правителям в очень скором времени эту державу безжалостно развалить. И при этом нагло заявлять, что они действуют от лица народа.
В конце марта Святейший отправился с паломничеством в Иерусалим. Отныне здесь в Горненском женском монастыре им была поставлена настоятельницей одна из его возлюбленных сестёр во Христе — пюхтицкая монахиня Георгия (Щукина).
А тем временем в России страсти постепенно накалялись. 28 марта прошла лёгкая репетиция грядущего августовского путча — Горбачёв ввёл в Москву войска, танки и бронетранспортёры для разгона намеченного крупного митинга за дальнейшее развитие демократии, организуемого Ельциным. Съезд народных депутатов России потребовал отменить это решение, и президент СССР струсил, послушался: войска и технику ночью вывели.
Вскоре прошла репетиция грядущего стремительного взлёта цен, они поднялись в три-четыре раза, то бишь, пока ещё на вертолёте, а не на космической ракете. Но то, что впереди ничего хорошего не ожидается, уже понимало большинство населения. Горбачёв продолжал предательски в одностороннем порядке разоружать страну, бывшие союзные республики всё больше обретали независимость, разнузданное телевидение нагнетало обстановку и, по сути дела, ежедневно звало Русь к топору.
В своём пасхальном обращении ко всей многомиллионной пастве вернувшийся из Иерусалима Предстоятель взывал к миру и милосердию. Однако призывов великого миротворца не слышали разжигатели вражды. Поддерживаемый Горбачёвым папа Иоанн Павел Войтыла уже назначал своих архиереев в Москву и Новосибирск, тем самым подрывая дружеские отношения с Московской Патриархией. В ответ Патриарх Алексий II заявил о своём отказе от участия в Католической ассамблее в Риме и отправился в Константинополь, где совершал богослужения вместе с Патриархом Димитрием (Пападопулосом), очень хорошо относившимся к Русской Церкви.
В мире Патриарха открывались новые храмы и монастыри, состоялась первая литургия в петербургском Казанском соборе, проходили паломничества и перенесения святых мощей. В параллельном мире зла и смуты Ельцин танком шёл к власти, смеясь над трусливо трепещущим Горбачёвым, которому в утешение вручалась Нобелевская премия мира. 12 июня Ельцин стал президентом России, набрав чуть больше половины всех голосов избирателей и потом почему-то именовавшийся «всенародно избранным», хотя почти половина россиян отдали свои голоса его соперникам — Рыжкову, Жириновскому, Тулееву, Макашову и Бакатину. В тот же день Собчак стал мэром города на Неве и тотчас сдержал своё предвыборное обещание: вернул Северной столице её исконное наименование — Санкт-Петербург. В параллельном мире рухнули Варшавский договор и Совет экономической взаимопомощи, начался так называемый новоогарёвский процесс перехода от союза пятнадцати республик к союзному договору независимых государств. По всей стране окончательно опустели полки магазинов, началась безработица, покатилась грабительская приватизация по схеме Чубайса и Гайдара, народ стремительно превращали в безнравственное стадо.
