Я покраснела, тем более, что взгляд парня стал откровенно-раздевающим. Я не привыкла, чтобы на меня так смотрели. Тем более, чтобы на меня так смотрел он. Я не выдержала, и поддалась, как всегда:

— Хорошо, ладно. Докажи, что не лжешь. Как — решай сам, я вообще против этой идеи.

Спайк задумчиво смотрел на меня с минуту, наверное, прежде чем вынести вердикт:

— Отлично. Тогда сегодня мы с тобой повторно отпразднуем мой День Рождения. Только вдвоем. С этой стороны ты никогда меня не видела, правда?

И действительно. С его девушками я практически не контактировала, свиданий у меня с ним не было никогда, да и оставаться наедине с ним я немного побаивалась. Все мои «неучтенные» знания о нем касались только негативных сторон его жизни. Я знала, что он якшается с наркоторговцами и теми, с позволения сказать, людьми, что незаконно торгуют оружием. Знала, что они со Стасиком с малых лет учились тому, что жизнь окружающих людей не стоит ничего, если они не принадлежат к «своим». Знала, что Спайк даже имена своих девушек запоминает не всегда. Много чего знала, что он намеренно не демонстрировал большинству своих знакомых. Но вот таких же знаний о его положительных качествах у меня не было. Только о тех, которые он в принципе никогда не порывался скрыть. Может, я не права, и все еще будет хорошо… у нас? Была не была! Я решила. В конце концов, попытка не пытка.

— Правда. Но с тебя, прежде всего, найти мои вещи и завезти меня домой ненадолго, на каблуках я с тобой точно никуда не пойду.

— Заметано, — Спайк улыбнулся невообразимо-теплой улыбкой, и мне стало как-то хорошо и легко. Только вот от моего взгляда не укрылось то, что смотрел он по-прежнему холодно. Я постаралась не придать этому значения, и потащила Макса искать мои вещи.

***

Как он и обещал, сначала мы появились у меня дома, и я сменила праздничный наряд на нечто более удобное для шатания со Спайком по городу. Теперь на мне были светло-бежевые балетки, приталенная футболка с принтом Чеширского Кота из «Алисы» Бартона и белые бриджи чуть выше колена. Мне нравилось, тем более что косметику на лице я обновила, и теперь выглядела румяной и посвежевшей. Ну а волосы я забрала в высокий хвост, благо они у меня прямые и такие хвосты мне идут.

Спайк оценил. И снова пожирал меня взглядом. И мне это нравилось, и даже возбуждало, разливаясь по всему телу чем-то невообразимо приятным. Непривычно, блин. Обычно от подобных взглядов я чувствую омерзение, да и только. Но со Спайком все, как обычно, было иначе.

Кстати, мне безумно нравилась его машина. Я знала, что права он купил, причем задолго до совершеннолетия, просто пользоваться ими начал только сегодня, но меня это не смущало. Насколько мне было известно, это был BMW, один из новейших. Сама машина была изящной, вроде как развивала высокую скорость и была серебристой. А в салоне все было обито темно-коричневой кожей, которая приятно пахла имбирно-лимонным одеколоном Спайка и, собственно, хорошо выделанной качественной дорогой кожей.

Забавно, но первым местом, в которое Спайк меня приволок, был наш городской парк аттракционов. Я чувствовала себя здесь маленьким ребенком, хоть в моем детстве подобные развлечения и были редкостью, но Спайка, похоже, ничего не смущало. Несмотря на мои возражения, он купил мне восхитительно-вкусный лимонный сорбет и потащил на «НЛО». Это такая тарелка на столбе, в тарелке сидят люди а с помощью столба она вращается в разные стороны и если ты боишься высоты — то там страшно и здорово. Я — боялась, тем более что Спайк держал меня на руках, нарушая к чертям все правила безопасности. Одной рукой крепко удерживал меня, а второй — держался, чтобы мы не вылетели оттуда. Как ему такое разрешили — ума не приложу, но было весело, хоть те, кто был с нами и называли и меня, и его кончеными психами.

А потом мы кидались друг в друга попкорном, купленном все в том же парке, смеялись, врезались в чужие машинки в автодроме и мне казалось, что я абсолютно и совершенно счастлива. Особенно тогда, когда я по-настоящему проголодалась, сказала Спайку об этом, и он губами вынимал из моих волос и одежды раскрывшиеся зерна воздушной кукурузы, то и дело целуя меня в процессе. Как он заявил, в таком виде меня даже в придорожное кафе не пустят, а значит надо этот самый вид исправить на приличный всеми доступными методами. Я смеялась и краснела, тем более, что он даже дурачиться ухитрялся с сексуальным подтекстом, но совершенно не возражала. Было ощущение, словно я в раю.

Потом мы все же нашли подходящую уютную кафешку, где мне с первого взгляда понравилось. Я здесь никогда раньше не была, но я и не принадлежала к числу людей, у которых есть деньги на готовую еду, так что в этом как раз не было ничего удивительного. Здесь все было выполнено в бело-синих тонах, причем синий цвет преобладал, да к тому же был насыщенным, приятным глазу. Скатерти на столиках были в крупную синюю клетку, а сами — белые. Вместо стульев здесь стояли уютные кожаные синие пуфы, в которых можно было утонуть, если сесть неудачно. В самом не слишком большом помещении стоял, как выразился Спайк, «романтический полумрак», а услужливая веселая официантка в белом переднике встретила нас прямо на пороге, удачно пошутив что-то про то, что мы являем собой эдакое единство противоположностей, «Свет и Тьму». Максима она явно знала, так как очень удивилась тому, что он пришел с девушкой, а не с другом. Выходит, он не водит сюда своих девок?…

В кафе мы просидели, наверное, часа три, если не больше — разговаривали обо всем на свете, как не говорили раньше никогда. Я узнала, что несмотря на абсолютно разное детство и материальное положение мы со Спайком читали одни и те же книги и даже симпатизировали одним и тем же персонажам, как правило, отрицательным. Узнала, что даже с ним происходили вещи, которых он стыдится и не хотел бы вспоминать, но ради меня, так и быть, пойдет на откровенность. Узнала, что он может быть серьезным — и спустя минуту уже шутить, легко и ненавязчиво перескакивая с одной темы на другую…

Одно только не давало мне покоя: его глаза. Они то и дело темнели, как будто бы он злился на меня за что-то, но стоило мне прямо спросить, что не так, он только отшучивался и просил меня не обращать внимание на ерунду. Обращать внимание я не перестала, но ему решила больше ничего не говорить. В конце концов, паранойя — это болезнь, даже несмотря на то, что если вы параноик — это вовсе не означает, что за вами не следят. Так что не стоит портить ему настроение.

Когда мы, наконец, собрались уходить, а я допивала уже наверное седьмой или восьмой стакан грейпфрутового сока (а больше я ничего, кроме отбивной с гречкой и его, не заказывала), Спайк объявил, что в такое позднее время он меня домой не отпустит. Да и вообще, чего мне дома делать, там ведь все равно нет ничего хорошего. Так что, он единолично решил, что я еду к нему. Я ничуть не возражала, мне нравилось и это странное свидание и его общество, и то, как он временами умудрялся опошлить даже самое невинное мое высказывание, так что я только позвонила тете Даше и попросила приглядеть за Сириусом (так звали моего крыса) еще сутки, попутно наплетя ей что-то о том, что буду с ребятами на речке. То ли соседка поверила, то ли ей было все равно, а ответственность за моего питомца она взяла, так что я со спокойной душой поехала к парню, даже несмотря на то, что прекрасно понимала, чем, скорее всего, закончится это «повторное празднование».

Я не ошиблась. Стоило нам зайти в дом, а Спайку запереть дверь — как я оказалась прижатой к ближайшей стене его горячим телом.

— Ну что, ты больше меня не демонизируешь, мм? — осведомился он ехидно, обращаясь, по-видимому, к моей шее.

— Когда ты так себя ведешь — еще как демонизирую. Ты похож на инкуба, — фыркнула я, несколько подзабыв о том, как дышать от его поцелуя куда-то в область ключицы.

— С демоном соблазнения меня еще не сравнивали… Думаю, потому что им не хватало фантазии. В отличие от тебя, — он так же неожиданно поднял возмущенно взвизгнувшую меня на руки и потащил куда-то, категорически отказываясь сообщать — куда. Я смеялась, визжала, требовала немедленно отпустить, но мой похититель абсолютно не знал пощады, притащив меня все в ту же гостевую спальню. Там он аккуратно бросил меня на кровать, и тут же прижал к ней всем телом. Повторяется, однако.