— Ты устроила, ты и разбирайся, — разворачиваюсь. Собираюсь уходить.

— Ни с места! Руки вверх! — кричать стражи правопорядка.

— Твою мать… — бурчу себе под нос. Останавливаюсь, поднимаю руки, разворачиваюсь.

Полицейские побегают к нам. Обоих скручивают и кладут лицом в землю. Эвелина пытается возмущаться — якобы она девушка. Нельзя же так обращаться с девушками и всё в таком духе. Бла-бла-бла. Я лежу молча, даже не пытаюсь сопротивляться. И так в полной заднице. Разве может быть что-то хуже…

Через некоторое время мы сидим в участке. На ужасно неудобной лавке. Руки всё ещё за спиной и всё ещё в наручниках. Эвелина изредка посматривает на меня. Пялится своим недовольным взглядом. Пытаюсь согнуться. Спина затекла от пребывания в одном и том же положении. Хреново, но получается. Быстро понимаю, что так ещё хуже. Возвращаюсь в исходное положение.

— Стоило только оказаться без менеджера, как вляпался в полное дерьмо, — бурчу под нос я.

— Хоть бы извинился, — буркает Эвелина.

Не знаю почему, но мне до сих пор стыдно перед этой ненормальной. Что со мной происходит? Сам не могу понять. С каких пор мне вообще стыдно? Я бывал в участке кучу раз. Кучу раз меня забирали за дебоши и скандалы. Ещё чаще меня забирали за попытки избиения. Нет, я привык к этой ерунде. Мне всегда было поровну на эту идиотскую полицию. Но не сейчас. Сейчас я почему-то волнуюсь.

— Сама извиняйся, — говорю я в ответ.

— Не поняла?

— Что непонятного?

— Ты головой ужарился или что? Ах… — она делает вид, будто всё поняла, — точно, ты же наверное ещё с детства головой ушибленный.

Она отворачивается.

— Слушай, — всё ещё ощущая себя немного виноватым перед ней, говорю я, — Я всё улажу. Только не надо делать мне мозги. Поняла?

— Уладишь? — Эвелина снова поворачивается ко мне. Смотрит так, словно я вру. Как будто я вообще ни на что не способен. Ну… возможно, она в чём-то и права. — Этот как же? Позовёшь своего менеджера? Ах… точно… Ты же теперь без него. Может у тебя тогда хотя бы адвокат есть?

Адвокат… у меня был отличный адвокат до того, как я скатился. Прекрасный адвокат, который вытащился бы нас по щелчку пальцев. Жаль только, что я отказался от его услуг, как только стали заканчиваться деньги. А нанимать какого-нибудь дешёвого шарлатана желания нет совсем.

— У нас ведь есть право на звонок? — спрашивает девка.

— Есть.

— Тогда нужно связаться с Майком.

— Даже не вздумай!

— С чего бы это?

— С того, что я не собираюсь просить помощи у предателя.

— Да ты что? — она пожимает плечами. — Ну тогда буду рада, если ты останешься. Но сама я здесь задерживаться не собираюсь. Понял?

Ещё некоторое время мы сидим молча. Не глядя друг на друга и даже не пытаясь завести разговор. Но в какой-то момент я всё же не выдерживаю и спрашиваю:

— Почему?

— Что почему?

— Почему приехала за мной?

Она смотрит так, словно я и сам должен знать ответ на этот идиотский вопрос. Вижу, как она собирается открыть рот. Мотаю головой, прерывая её.

— Только давай без этих своих выпендрежей.

Рот девушки закрывается. Она кривит губы и смотрит в потолок.

— Может, потому что у меня есть чувство сострадания. Или… жалость? Потому что мне не всё равно, что происходит с окружающими меня людьми. И, как бы я об этом не жалела, я способна проявлять сострадание даже к таким мудакам, как ты. Хотя… о чём я вообще? Ты же всё равно не поймёшь.

Не пойму… Даже не знаю… Всю жизнь мне никто не помогал просто так. Просто потому что я попросил. Ублюдки помогали только если я обещал хорошо их вознаградить. А теперь появляется эта ненормальная и прибегает ко мне по первой же просьбе. Уж не знаю, чего я там наговорил, может просто сработала харизма, но… никогда не встречался ни с чем подобным.

Челюсть сжимается. Я изо всех сил пытаюсь заставить себя молчать, но какое-то паршивое чувство внутри не даёт спустить всё на тормозах. Совсем незнакомое, мерзкое, противное чувство так и тянет меня за язык.

Наконец я набираюсь смелости, отпускаю ситуацию и просто говорю:

— Спасибо.

— Что? — Эвелина резко разворачивается в мою сторону.

— Ты не слышала?

— Нет.

— Издеваешься?

Она закрывает глаза, корчит нервную мину.

— Слушай, Ламбер, я не знаю, чего ты там себе надумал, но я не хочу находиться рядом с тобой дольше, чем того требует контракт. Приехать за тобой было серьёзной ошибкой.

Твою мать! Она что, издевается надо мной? Честное слово, если бы мы встретились на пару месяцев раньше, я бы сделал всё, чтобы эта дрянь осталась тут навсегда. Поступился бы принципами и нашёл бы адвоката. Хоть какого-нибудь! Хоть самого хренового! Но сделал бы всё, чтобы засадить эту ненормальную за решётку хотя бы на пару дней. Я бы не пожалел всех своих сбережений на это. Но… Есть одно но… И это грёбанный внутренний голос, который теперь вдруг решил заделаться долбаным добряком. И этот долбаный голос говорит, что я виноват перед ней. Говорит, что эта ненормальная не такая как все. Как бы сильно она это не скрывала, но она совсем не такая. У неё есть то, чего я не встречал ни у одного человека в своей жизни. Это типа… Сердце? Или что это? Как называется эта херня?

— Спасибо, — говорю я уже громче и чувствую, как кулаки сжимаются сами по себе. Всё тело напрягается. Я как будто ломаю себя.

Она снова оборачивается ко мне. Сначала смотрит удивлённо. Удивлённо и недоверчиво. Но потом её взгляд меняется. Лицо расслабляется, и она смотрит так, будто я совершил какой-то подвиг. Конечно, мать твою! Потому что так оно и есть!

Эвелина.

Слава богу, нас отпускают через несколько часов. Приходится перетерпеть некоторые разбирательства и написать объяснение на тему ложного вызова, но хорошо, что всё обходится без серьёзных жертв.

Я до сих пор не знаю, как реагировать на благодарность Кристофа, потому что это явно что-то ненормальное с его стороны. Либо с ним что-то случилось, либо на него просто до сих пор действует алкоголь, либо я каким-то образом изменила его. Нет, я не волшебница, чтобы менять таких конченых идиотов и извращенцев как Ламбер, но и объяснить себе почему подорвалась и приехала за ним, тоже не могу. Наверное, стоит просто забыть всё это как страшный сон. Наверное, всё дело в погоде, или времени года, или… или просто звёзды так сошлись. Видимо, сегодня оба совершили несвойственные себе поступки. Не хочу сказать, что я никогда никому не помогаю, но, повторюсь, не таким ублюдкам, как Ламбер. Упаси боже. Для меня это что-то феноменальное. Можно попробовать найти себе оправдание, сказав, что всё из-за случайности. Так совпало, что именно из-за него я получила самую желанную роль на данном этапе своей карьеры. Так совпало, что он поблагодарил меня. Так. Просто. Совпало. И… И я даже больше не хочу думать о том, что якобы где-то глубоко внутри, подсознательно благодарна ему за полученную роль. Нет! Это первый и последний раз, когда я помогла такому как он! И точка!

Мы расходимся без прощаний. Недовольно глядя друг на друга, будто злейшие враги, вынужденные взять перерыв. Спать я не собираюсь. До самолёта, который должен доставить нас на западное побережье, осталось каких-то три часа. Я собираю сумки. Репетиции, по словам помощника режиссёра займут от двух недель до месяца — в зависимости от скорости освоения материала. В современном кинопроизводстве — это слишком большой срок. Но, так как в проекте участвует автор книги, он настоял на том, чтобы процесс прошёл через все этапы производства, не упуская ничего лишнего.

По завершении сборов, я пью третью кружку кофе, потому что чувствую, что вот-вот свалюсь от усталости. И только через пару часов слышу телефонный звонок, понимая, что всё-таки заснула. Проснувшись с чувством страха, отвечаю на входящий вызов. Звонит помощник режиссёра, спрашивает, готова ли я к вылету. Я расслабляюсь, так как понимаю, что никуда я не опоздала. После короткого разговора несусь в прихожую, попутно вызывая такси, хватаю чемоданы, коих в наличии два, обуваюсь и направляюсь к лифту. Через несколько минут я в дороге. Мне снова звонит помощник режиссёра. Спрашивает, где я. Я отвечаю, что в пути. Он удивляется. Оказывается, студия предоставила личных водителей всем актёрам, чтобы те без проблем добрались до аэропорта. Понимаю, что я словно деревенская дурочка — ничего не смыслю в работе с крупными студиями и поступаю совсем не подобающе для своего статуса.