Вернувшись домой, мы отыскиваем на кухонных полках большую стеклянную плошку, засыпаем в нее все вкусы чипсов, которые купили и перемешиваем. Затем на протяжении получаса играем в игру «давай поспорим, какой вкус я сейчас вытащу». Бью ладонью Никиту в плечо, когда он мухлюет и говорит, что якобы угадал и достал крабовый, а в итоге это сметана с зеленью. Так мы выпиваем еще половину бутылки горячительного напитка из тех же бокалов, из которых пили вино, когда вдруг Джонни внимательно смотрит на меня, прищурившись. Даже сквозь алкогольное опьянение, моя интуиция не подводит меня, и я чувствую, что сейчас что-то произойдет.

— Вот теперь, когда мы в нужной кондиции, я задам тебе самый главный вопрос, — умничает Никита, упираясь локтями в стол.

— О боже! — восклицаю я, понимая, куда он клонит, — ты специально меня спаивал и забалтывал?!

Хохочу, осознавая всю хитрость поступка Никиты и хлопаю несколько раз ладонью по столу, пытаясь остановить пьяный приступ смеха.

— Шутки в сторону! Рассказывай: что с тобой происходит? — произносит вопрос по слогам и серьезно на меня смотрит.

Вздыхаю, понимая, что от этого разговора мне не уйти и мысленно благодарю друга за то, что дал мне анестезию в нужном количестве.

— Ты прекрасно знаешь все, что со мной произошло. Теперь даже некоторые личные подробности, — он кивает, а я продолжаю свой монолог, заплетающимся языком, — каждый раз, когда я обдумываю и анализирую это мне кажется, что я вела себя не так, как того сама хотела, понимаешь… — пытаюсь найти подходящие слова, чтобы объяснить свои чувства, — Мне казалось, что я заложница своих установок в голове. Которые заложены в меня с самого детства: делай то, не делай это, общайся с теми, а вот с такими людьми не общайся. Мне хотелось опровергнуть это, поступить не так, как я бы поступила обычно. Выйти из этой скорлупы, пытаясь доказать себе непонятно что. А в итоге попросту пошла наперекор собственным убеждениям и сломала саму себя. Знаешь, для этого даже есть определение, — достаю телефон, чтобы зачитать то, что я сохранила в заметках, когда одним вечером пыталась разгадать саму себя, — Акра́сия — совершение человеком не того поступка, который кажется ему наиболее правильным, а другого. При этом важно, что поступок не просто кажется правильным по какому-то отдельному аспекту, а в целом является наиболее желательным для совершения.

— Мне казалось, что это больше применимо для прокрастинации, — прерывает мой монолог Никита. Удивляюсь, как мы оба еще можем говорить на серьезные темы, находясь в таком состоянии.

— И к этому тоже, — вздыхаю я, возвращая телефон на стол, — выбери я тогда другой путь, не согласись я на тот завтрак с ним, не болтая тогда в баре, согласившись на коктейль, или уйдя с ужина в ресторане, где ждала тебя, все могло бы быть по-другому. Ведь тогда я уже чувствовала кто он такой, но все равно подвергла опасности не только ментальное, но и физическое здоровье. Если бы…

Никита останавливает меня резким взмахом руки, задевая опустевший бокал, и он падает своим пузатым боком на стол. Безучастно смотрю на него, а затем перевожу взгляд на собеседника.

— Не ты ли мне говорила «а бы, да ка бы, что произошло — того не изменить»? — цитирует меня, ставя бокал на место и меня в тупик, — прими это как урок жизни, что стоит прислушиваться к себе и всегда быть собой, и иди дальше. Ты же умная девочка… Черт… Будь возможность, будь больше связей чем у них я бы этого урода и всю его семейку по судам затаскал и отобрал бы у них все, оставив их с голой жопой…

— Не сомневаюсь в этом, — усмехаюсь его боевому настрою, — поэтому даже в какой-то степени рада, что у тебя нет нужных ресурсов, иначе я бы сходила с ума и беспокоилась еще бы и за тебя. Это может звучать странно, но еще я рада тому, что обошлось без всяких заявлений в полицию и судебных разбирательств. Я понимаю, что решение проблемы, как сделал отец Марка, это далеко не справедливое решение, но меня бы окончательно сломило, если бы все пошло по-другому…

Никита разливает остатки вина по бокалам и поднимает свой вверх.

— Давай выпьем за то, что все закончилось лучше, чем могло бы быть. И за те уроки, которые приносит нам жизнь, и мы не проходим слепо мимо них, а делаем выводы и не совершаем больше подобных ошибок!

— Да будет так! — поддерживаю его и улыбаясь, чокаюсь с ним своим бокалом.

Еще около двух часов мы обсуждаем последние новости, смеемся над новыми видео в интернете, переслушиваем демо треки Джонни и подбираем под них созданные художником вариации обложек. Когда замечаем, что уже раннее утро, то понимаем, что у нас остается в лучшем случае четыре часа для сна, так как завтра надо быть на еженедельной планерке на базе.

Я быстро расстилаю Никите на диване, умываюсь и запрыгиваю в свою мягкую кроватку. Радуюсь, что впервые за последнее время, когда я выпиваю алкоголь, я не падаю мокрым от рыданий лицом в подушку, а наоборот счастливо улыбаюсь проведенному вечеру.

Просыпаюсь от того, что с меня стекает пот в несколько ручьев. Спросонья пытаюсь понять, каким образом за ночь я оказалась в жаркой южной стране, неужели по пьяни мы куда-то уехали? Почему мое одеяло вдруг стало таким тяжелым и через чур теплым?

Пытаюсь потянуться, но тяжесть согревающего предмета не позволяет вдоволь вытянуться и насладиться любимым рутинным утренним делом. Протираю глаза пальцами и пытаюсь скинуть с себя одеяло, но не выходит.

Открываю веки, чтобы проверить, что за чертовщина такая творится, и сразу же их закрываю, а потом открываю вновь, пытаясь проморгаться. Нет, мне не показалось. Борюсь с подступающим к горлу чувством паники, стараясь логически мыслить, сквозь похмелье. Мужская рука придавливает меня к кровати, как горизонтальная салфетница сдерживает кусочки мягкой древесной целлюлозы металлическим держателем.

Медленно веду взглядом вдоль руки к телу ее владельца, мирно сопящего на соседней части кровати. Натыкаюсь взглядом на мужскую попу, обтянутую трусами, а затем на помятое повернутое ко мне лицо. Никита. Интересно, что он тут делает, точно помню, что расстилала диван внизу.

Откидываю голову на подушку и смотрю в потолок. Хотя в целом кого я ожидала увидеть? Ален Делона или Леонардо ДиКаприо, который неожиданно оказался в моей квартире после бурной пьянки? После такого меня явно пора было бы отправить в психушку.

Ощупываю свое тело под одеялом и понимаю, что лежу в своей любимой мягкой хлопковой пижамке, состоящей из брюк и рубашки. Спокойно выдыхаю. Как хорошо, что я не люблю спать голой. Исключительно в пижамах. По-другому мне почему-то дискомфортно, с детства привыкла к приятным к телу ночным костюмам и похоже никогда не смогу отказаться от этой привычки.

Аккуратно, чтобы не разбудить друга, тянусь к телефону на прикроватной тумбочке. Отцепляю его от зарядки и смотрю на экран. Ругаюсь про себя, как матерый сапожник и уже не церемонясь скидываю с себя одеяло вместе с тяжеленной рукой Никиты. Вскакиваю с кровати, ныряя в мягкие тапочки.

— О, ты проснулась, — зевает Джонни и трет кулаками глаза.

— У меня к тебе три вопроса, — начинаю по существу, быстро перебирая одежду на полках открытой гардеробной, — какого черта ты делаешь в моей кровати? Ты в курсе, что мы опаздываем? И ты будешь кофе или нет?