Несмотря на выстроенную решительность — желание сказать ему правду — по-прежнему теплится в моей душе, отчаянно вырываясь наружу. И кто знает, как все могло бы сложиться дальше, если бы в следующую секунду я не услышала звонок, что рассеивает какие-либо мысли. Может я смогла бы ему признаться и наконец остаться собой, рассеяв накопившуюся за это время ложь. Но все идёт не по плану, и чувства берут вверх. Поэтому…

Спускаю ноги в мягкие, пушистые тапочки и слезаю с подоконника. В дверь снова звонят. Причём каждый раз мелодия становится резкой и нетерпеливой, словно кому-то по ту сторону не терпится попасть внутрь.

— Иду я! Чего так трезвонить?..

Фыркнув себе под нос, выхожу в гостиную, а затем в коридор. Однако стоит коснуться дверной ручки, и сердце замирает. Хмурюсь, отгоняя странное наваждение и распахиваю дверь.

— Ты? — не скрывая удивления, говорю я, глядя на Ковалевского, поигрывающего ключами, болтающимися на пальцах.

— И тебе привет, крейзи. — Он ослепительно улыбается, словно ничего не было, а затем без приглашения протискивается внутрь.

В этот момент я возношу оды богам, радуясь тому, что в последнее время парик снимаю лишь, когда ложусь в кровать. Все-таки мы непросто живем в одном доме. Мы живем на одном этаже. Поэтому подобные сюрпризы, как сейчас, вполне возможны. А значит я всегда должна быть наготове.

— Привет?! — возмущённо произношу я, хлопнув дверью, и оборачиваюсь к нему. — Ты избегал меня всю неделю, а теперь как ни в чем не бывало говоришь «привет», да ещё так бесцеремонно вламываешься ко мне?

— Ну, во-первых, вламываются грабители, а я зашёл в гости. — Он насмешливо мне подмигивает. — А, во-вторых, я тебя не избегал. Я…просто… — На этих словах он хмурится, поджимая губы.

Это же очевидно, что у него даже не находится нужных слов, чтобы оправдать свою ложь. Поэтому я прихожу на помощь, язвительно сказав:

— Просто решил забыть о моем существовании. Не так ли? — Я выставляю руку вперёд, когда он собирается что-то возразить. — Ничего страшного. Я переживу. Пока, — резче, чем хотела, говорю и тут же открываю дверь, ясно намекая на то, чтобы он покинул это место.

Не знаю, что на меня находит в данную минуту. Но в этот момент вся моя обида, копившаяся неделю, вырывается наружу. И я просто не в силах сдержать это глупое детское чувство! Хотя некая часть меня и смиренно опускает голову, чувствуя вину за игру, которую я веду с ним.

Но так ли эта игра? Ведь из всего, что между нами происходит — лишь мой внешний облик является ложью и частые встречи, которые я именую случайностью. Хотя прекрасно вижу, что для парня это уже не является неким аргументом или же оправданием, которое можно зачесть…

Он неожиданно и поспешно делает шаг вперед. Из-за чего я едва заметно дергаюсь, но старательно отвожу взгляд. Правда, когда его пальцы касаются моего подбородка и настойчиво тянут в сторону, заставляя посмотреть на него в упор, я все же поднимаю на него глаза.

— Все совсем не так…

— Мне показалось иначе.

— В последнее время мне тоже многое кажется… — странным, задумчивым голосом произносит он, не сводя с меня глаз. Словно пытается уличить в некой лжи или же увидеть определённую реакцию на его слова.

Я собираюсь спросить — что это значит. Но, как всегда, жизнь частенько издевается над нами в самые неподходящие моменты…

— Я вернулась!

Не успеваем мы толком отскочить друг от друга, на пороге появляется Акимова с пакетами в руках. Пошлёшь её в магазин за яйцами и молоком, так она принесёт половину продукции из всех категорий.

Подруга удивлённо хлопает глазами, глядя на нас. Ковалевский, в свою очередь, опускает руку и делает шаг назад. Да так спешно, что едва не валится на пол, чуть ли не запнувшись об стоящий позади него пуфик.

— Привет, — местами растеряно и через чур бодро произносит он, и я мысленно усмехаюсь.

Такое ощущение, словно нас застукали родители, когда мы целовались.

— Привет. Ты, как здесь? Зашёл в гости?

— Квартирой ошибся, — насмешливо говорю я, а затем перевожу взгляд на парня.

Его глаза метают молнии. Он смотрит прямо на меня и произносит:

— Вообще-то — нет. Я пришёл забрать свой должок.

— Должок?.. — недоумевает Акимова, по-прежнему продолжая стоять на пороге.

Прямо-таки проходной двор какой-то!

— Какой ещё…черт, — сообразив что к чему, тут же произношу я и тяжело вздыхаю.

Должок. Как же я могла забыть. Причём об этом должке я даже не рассказала Лике. Не то, чтобы не предвиделось возможности. Просто на тот момент я не особо об этом думала, как о чем-то важном. Ну мало ли что ему там по мелочи понадобится. Затем этот момент и вовсе вылетел у меня из головы. Но сейчас… Сейчас что-то мне подсказывает, что я буду не в восторге.

— Эм. Кто-нибудь объяснит мне, о чем идёт речь? — не скрытая любопытства, произносит Лика, в то время как мы сверлим друг друга взглядами, словно подобные гляделки ведут своеобразную дуэль, выиграв которую, я смогу миновать эту участь. Но…

— Должок — дело чести, сверчок.

Не вышло!

Тяжело вздохнув, обречено произношу:

— Ну? И, что тебе от меня нужно?

— Ты сама. — Его взгляд вспыхивает, словно фитилёк, зажжённый в кромешной тьме. — И для начала тебя надо приодеть. Поэтому давай — собирайся. Через пять минут жду тебя в холле. А, если не придёшь, — видя мое негодование, тут же произносит: … я лично вытащу тебя наружу. Все ясно?

— Как никогда! — огрызаюсь в ответ, невольно поддавшись вперёд.

Его губы растягиваются в довольной ухмылке.

«Время пошло» — одними лишь губами шепчет он, а затем покидает нас, что-то насвистывая себе под нос.

Акимова тут же закрывает за ним дверь и переводит вопросительный взгляд на меня.

— Ничего такого, о чем бы ты могла подумать.

— В самом деле? — Одна её бровь выразительно взметает вверх, и я суплюсь.

Хотелось бы мне тоже это знать. Но… сомневаюсь, что эта нечисть прямо-таки сходу расскажет мне о том, что задумала. А то, что этот парень что-то задумал, знаю наверняка! Прямо-таки чувствую своей пятой точкой!

Поэтому сдавшись и понуро опустив плечи, я говорю:

— Без понятия.

Она ставит пакеты на пол. После чего разувается и хватает меня за руку.

— Ты куда?

— Как это — куда? У тебя осталось приблизительно четыре минуты, чтобы собраться и рассказать мне, как давно у тебя должок перед этим парнем и главное — что это за должок такой вообще!

Не создавая лишних препятствуй, покорно плетусь за ней в спальню. И пока Акимова швыряет мне вещи, снятые с вешалок, я попутно одеваюсь и кратко рассказываю о диалоге, как-то раз состоявшемся на его кухне, где этот негодник потребовал плату за мое спасение.

Акимовой не требуются особые потребности. Ведь детали того вечера, как и потасовки, она и без того знает. Поэтому, когда я всего лишь упоминаю о долге из уст Ковалевского, она все понимает.

— Ладно, Лисцова. Может это и к лучшему? У тебя ещё есть шанс на заветный поцелуй. Парочка дней у есть в запасе.

Сердито свожу брови возле переносицы, глядя на неё в зеркало, когда собираю волосы на парике в высокий хвост, и произношу:

— Так-то может быть оно и так. Но… Ты же видела этого парня! У него на лбу написано: «Задумал что-то неладное!»

Анжелика прыскает в кулак, а затем мотает головой.

— Поменьше читай ужасов. Думаю, что он не сделает с тобой ничего плохого. Ну, а, если на худой конец и сделает, то ты всегда можешь позвонить мне. Я сразу же примчусь.

— Боже. Это так обнадёживает, что я сейчас разревусь от счастья! — саркастично произношу я. После чего подхватываю рюкзак и следую в коридор.

Кажется, мое время вышло ещё пять минут назад. Но кто считает?..

— Эй, — Она окликает меня, когда я уже практически закрываю дверь. — Просто будь собой…

Улыбаюсь уголком рта и киваю, захлопнув дверь, оставляя подругу за стеной.

Часть меня борется за право побыть с этим парнем наедине и как можно дольше. Другая же часть меня желает закрыться огромным щитом, чтобы появившиеся чувства не были видны столь отчётливо…