— Меньше возмущайтесь, вам эти его травки потом, может, жизнь спасут, — зло прошипел он.

Парт побледнел, шумно вздохнул, но промолчал. Спорить со Скимом, по которому в этот момет было понятно, за что получил прозвище, не хотелось никому. Наверное, даже Лина не рискнула бы сейчас вступать с ним в беседы. Она очень хорошо чувствовала его напряжение и нетерпение. Ему все мешало. Все раздражало.

Сама Лина куталась, стараясь запахнуть плащ как можно плотнее вокруг лица. Скима же, казалось, совершенно не смущал ни снег, ни ветер. Там, где даже купеческие бойцы поскальзывались и оступались, он проходил с ловкостью кошки, сливаясь с пейзажем, умея угадать, на что можно опереться, а какой участок лучше обойти.

Именно сейчас Лина отчетливо поняла, что он в своей стихии. Он здесь родился, он всегда мечтал здесь жить. Чужемирка смотрела на этого сильного мужчину, который так свободно чувствовал себя в лесу, умел видеть царапины на камнях, что-то понимал по густоте мха в подстилке, всматривался в то, как сломаны мелкие веточки на деревьях, и с грустью думала о том, что он уже выбрал свою судьбу. Ему в любом случае придется вернуться в город, где он взойдет либо на трон, либо на плаху.

____

Как вы думаете, получится у Скима победить демонов? Или они найдут какой-то другой способ вернуть ему доброе имя?

Приходите в комментарии. Будет интересно порассуждать.

____

Воины Гессмана, тихо сопя, следовали по бокам и чуть позади них. Лине показалось, что это какая-то отработанная схема охраны — они шли будто квадратом вокруг путников, а Серый Сюртук и тут сливался с окружающей реальностью. Несмотря на отсутствие стен, Лина то и дело ловила себя на мысли, что если не смотрит специально в его сторону, то не видит его. Поразительная способность. Наверное, он тоже чуть-чуть маг.

Дорога, круто поднимавшаяся вверх от побережья, внезапно вышла на ровное плато. Лес редел, и уже виден был неширокий тракт, по которому им предстояло добраться до земель Левианов. Где-то там, на тракте их ждут лошади. Где-то там будет теплый ночлег.

Ветер с новой силой бросил им в лица пригоршню мокрого снега. Лина куталась в свой плащ. Ситн перестал бегать за травами и еле плелся у нее за спиной. Маги запыхались после долгого подъема. Процессии замедлилась. Ским то и дело оборачивался, сверлил их яростным взглядом. Злился, ругался сквозь зубы. Ему не нравилась их скорость, их сбившееся громкое дыхание, их попытки спрятаться от ветра. Раздражение и злость — единственное, что сейчас чувствовала Лина в своем муже. Наверное, именно это сослужило ему плохую службу. Он слишком поздно заметил посторонний звук.

В том месте, где дорога уже расширилась, но отбежать было все еще некуда, с резким уханьем на них полетело что-то темное, тяжелое. Не сразу Лина поняла, что это ловушка. Почему же не сработали амулеты? Ским отпрыгнул в сторону, увлекая за собой Лину. Бревно на веревках пронеслось мимо, целясь в неповоротливых путников. Один из купеческих охранников выхватил меч и разрубил ближайшую к себе веревку. Тяжелый ствол упал на землю одним краем, но все равно по инерции пролетел еще метра три, сминая кусты, подмяв под себя Синта, и уперся в энергетический щит, выставленный Партом.

— Ближе ко мне, быстрее! — маг испуганно смотрел на Скима, расширяя полусферу щита.

Ским, выхвативший было короткий меч, поджал губы, посмотрел на Лину, трясущегося Вейла и подошел ближе к магу. Чужемирка воспользовалась моментом и подползла к мальчонке, торчащему из-под бревна… Маленький травник не пострадал, только сильно ушибся. Повезло, что бревно уже тормозило. Вейл подошел к ним, ощупал Синта:

— Все нормально, цел, — подтолкнул их к Парту. — Держитесь ближе к центру. Амару еще тяжело держать такой большой щит.

— Почему не сработали амулеты? — Лину трясло, зуб на зуб не попадал, она прижимала к себе мальчишку и гладила его по волосам.

— Амулет на человека настроен. Злое намерение, — уводя их в центр круга, ответил Вейл. — А тут, видимо, без участия людей сработала ловушка.

Тут же в защитный купол полетели камни. Лина подняла глаза на Парта. Тот, несмотря на близость Скима, казался уставшим и вымотанным. Видимо, и правда дело тяжелое. Ским, между тем, стоял к нему почти вплотную, позволяя держаться за себя, но мыслями был в бою. Он ловил взглядом летящие в них дротики, камни, топорики. Вокруг раздались крики и улюлюканье. Запахло чем-то горелым и едким. Раздался резкий хлопок, похожий на взрыв пороха. Кто-то колотил палками по стволам, кустам, по металлу. Дергал ветви деревьев, сталкивал на дорогу крупные валуны. Казалось, вокруг собралась толпа в полсотни человек, не меньше.

— Стреляют всего четверо, ну пусть еще подающие, — бросил Ским бойцам. — Их десяток! Деревенщины!

Командир отряда коротко кивнул, жестами отдавая приказы своим людям. Ледяной стиснул зубы и дернулся было выйти, но Серый Сюртук удержал его:

— Оставайтесь около магов, ваша Ясность, ничто не защитит вашу женщину лучше щита.

Ским поморщился, как от оскорбления, но остался стоять в круге. Бойцы между тем растворились в лесу. Где-то за кустами послышалась возня и шум потасовки. Мужской крик, стон, как от удара. Спустя минут десять возле щита стали появляться воины с пленными.

— Похоже, все, ваша Ясность. Вы правы, их было восемь.

На поляну вывели пятерых. Лина даже думать не хотела, что с остальными. Один из пленных упал на бок, не в силах стоять. Еще четверых поставили на колени:

— Восемь? — Ским почти искренне возмутился. — Вас восемь с камнями и палками, и вы не побоялись напасть на равный вам по численности вооруженный отряд? Какие боги отняли у вас разум?

Ответом ему были четыре горящих ненавистью взгляда.

— Это, вероятно, местные, — за спиной у Скима материализовался Серый Сюртук. — С рудников.

— Я не понимаю, — Ским тряхнул головой. — На рудниках всегда хорошо зарабатывали. Золотодобытчики были опорой кнеста!

— Это раньше, — Сюртук понизил голос. — Но с тех пор, как ва… кхм… кнеста Левиана не стало, золотодобытчиков обложили новыми налогами. За сопротивление Величайшему, за нелояльность правительству… Земля управляется издалека. Ставленникам столицы проблем людей не видно. Многие голодают. На рудниках и работать-то некому. Уже думают посылать заключенных.

Ским молчал, но взгляд его выдавал все, что он думает. Неверящий, удивленный, возмущенный, ненавидящий. Он подошел к пленным.

— Зачем вы напали?

Мужчины молчали.

— Чего хотели, спрашиваю?!

Ским подошел к одному из них ближе. Они подняли глаза. Молодые скалились, стараясь за надменными гримасами скрыть боль, а один из них, лет пятидесяти, увидев Скима вблизи, отшатнулся и попытался встать с колен.

Воин, стоявший рядом, замахнулся, но Ским удержал его руку.

— Чего от нас хотели? — почти спокойно спросил Ским у вставшего мужчины.

Тот побледнел, шумно сглотнул и сам, без посторонней помощи упал перед Ледяным на колени. Ским поморщился и отвернулся.

— Простите нас, кнест… — с почтительным жаром начал оправдываться разбойник. — Мы с голоду, нам семьи кормить нечем, — он с подобострастием смотрел на Скима, чем вызывал недоумение своих соратников.

Ским отошел от разбойников, повернулся к Вейлу:

— Оказать помощь раненым, — снова повернулся к нападавшим: — У нас нет ни денег, ни ценностей. Зря жизнями рисковали, — обернулся к купеческим бойцам: — Короткий привал. Сейчас маг закончит, и можно будет снова в путь. Лина, — Ским протянул ей заплечный мешок, — достань еду. На этих, — он мотнул головой в сторону разбойников, — тоже.

Трупы завалили камнями. Пока маги ставили на ноги раненого, остальные устроили привал. Лине кусок в горло не лез от осознания того, что где-то рядом лежат трое недавно живых мужчин. Но никому другому это, похоже, не мешало. Синт, изредка отвлекаясь на свой котелок с целебным отваром, набивал рот хлебом и сыром. Парт разложил на пеньке тонкую салфетку, пригвоздил ее к дереву заклинанием, чтобы не унесло ветром, чинно расставил столовые приборы, даже достал стеклянный стакан для питья. Бойцы Гессмана присели недалеко от пленных. Они вполголоса переговаривались и даже смеялись, потягивая что-то из фляг и жуя холодное мясо. Пятерым разбойникам тоже выдали хлеб, сыр и питье. Мужчины отворачивались, изо всех сил демонстрируя презрение, но в конце концов не выдержали. Лина боялась смотреть на них, но даже боковым зрением видела, что они накинулись на хлеб так, будто не ели дня три.