Я прикусила губу и гадала, почему меня так задели его слова. Разве не я только что говорила себе, что мужчины вроде него не встречаются с девушками вроде меня?

Я отошла, впуская в дом маму и сестру. Луна подошла к маме и потёрлась о её щиколотку в знак приветствия. Разве мама не заметила, что хоть Лукьян и полураздет, то я одета? Ладно, мою одежду легко можно принять за пижаму, поскольку честно признаться, штаны для йоги часто путали с ней.

Я вновь прошла на кухню, решив сменить чай на вино, направившись прямиком к бабушкиному запасу, который хранился охлаждённым в маленьком ящике погреба. Достав бутылку, я откупорила её и выпила прямо из горла. Вино прекрасно, и да, может мне стоило воспользоваться бокалом, но сегодня не тот день. Сегодня хотелось пить залпом бутылки.

Из кухни я слышала, как мама разговаривала с Лукьяном, и сделала последнее, что я от неё могла ожидать. Она пригласила его на ужин.

— Нет, я настаиваю. Кроме того, в ковене считают, что Магдалена легко отделалась, и не оставят её в покое, пока она не искупит вину перед тобой. Она была полупрофессиональным поваром, когда уезжала из дома, и надеюсь, не растеряла навыки за это время.

— Какого чёрта? — спросила я, выглянув из-за угла и уставившись на маму.

— Это наименьшее что ты можешь сделать, а учитывая то, как я сейчас вас застала, он хотя бы должен немного поухаживать за тобой.

— Сейчас не средневековье, и кроме того, когда это стало противозаконным хорошее соседство? Лукьян был весь в грязи, а дождь хлынул как из ведра, если вдруг ты забыла. Я разрешила ему принять душ. Ради всего святого, я же не облизала его с головы до ног!

— Магдалена, — предупредила она. — Даже если бы я не застала вас в компрометирующем положении, ты бы всё равно пыталась загладить вину за то, что сделала прошлой ночью.

— Хорошо, — бросила я раздражённо. Сдаюсь, кроме того, у меня не было времени рассказать о форме обольстительницы, которую он заставлял меня носить в клубе, или о том, что если я его ослушаюсь, он запрёт меня в своём офисе вместе с собой. Мама не имела ни малейшего представления, какой он на самом деле засранец.

— Хорошо, — вторила она, озабоченно нахмурившись, прежде чем повернуться к двери, а затем, будто вспомнила, что в доме был полуголый мужчина, остановилась, развернулась и направилась к дивану. Вот только контроля маминого мне и не хватало. Я её люблю, но её упрямство меня доводило.

Склонив голову, я вспомнила слова Лукьяна. Он закинул грязную одежду в стиральную машинку… Но света-то нет. А значит, он не планировал переодеваться в ближайшее время. И чем же сексуальный, пробуждающий гормоны мужик в одном полотенце планировал заниматься?

В голове тут же всплыли красочные картинки того, чем мы могли бы заняться, и мне пришлось ею тряхнуть, чтобы стереть образы.

Я, как бы невзначай, посмотрела в его сторону и уставилась прямо в его чернильные глубины. Взгляд просто кричал: «Реши проблему. Избавься от них».

Я улыбнулась и ответила взглядом: «Сам реши», а затем добавила: «Как думаешь, сколько ещё будет длиться стирка? Учитывая, что нет электричества, думаю, ты планировал всё это время меня соблазнять, а затем с гордостью пойти домой?» — Я скрестила руки на груди и покачала головой, но в большей степени на свою глупость.

Он улыбнулся, и я сильно задрожала, едва скрывая реакцию тела на него. Казалось, он отвечал взглядом: «Я не соблазняю, а разрушаю и требую. Яростно. Малышка, я же не таил этого от тебя».

— Мной нельзя владеть, — выпалила я, не желая больше участвовать в безмолвной битве с тем, у кого очевидно преимущество. Пока.

— Никогда не говори никогда, — мягко возразил он, слегка поклонился и вышел из дома… в полотенце. Я завидовала тому полотенцу, так чертовски завидовала. Я сожгу его, когда верну.

Я подошла к окну, не в силах устоять. Кендра присоединилась ко мне, и мы одновременно наклонили головы, застонали и вздохнули, как маленькие школьницы, а затем рассмеялись над своей реакцией.

— Магдалена, нужно ли мне объяснять, как важно целомудрие в это время? — спросила мама, заставляя отвести взгляд от обнажённой, накаченной спины.

— Я знаю правила. И сделала то, о чём он просил, но не пойму, почему ты ждёшь, что я буду ему готовить? — выпалила я. Не стану я ему готовить. Ни за что.

— Потому что нашей семье, как и этому городу, нужна его поддержка. Он предложил выкупить наш магазин, дав достаточно денег, чтобы продержаться, пока не придумаю, как получить стабильный доход.

— Ты не продашь магазин, — возразила я. — Почему ты его закрыла? Кэссиди ничего не знает ни о зельях, ни о травах, ни, тем более, о заклинаниях. Я удивлена, что она ещё никому не навредила!

— Твой отец забрал рецепты, — тихо ответила она. — У меня нет сил, бороться с ним и вернуть их или разбираться в этом сейчас. Магдалена, я сделала то, что должна была, чтобы выжить. Так же как и ты, но сейчас, когда вернулась, мы вместе что-то придумаем.

У меня свело внутренности. Ну и дура я.

— Мы можем спасти магазин без старых рецептов и заклинаний. Их вообще нельзя продавать и, согласно Гуглу, в других ковенах за них не берут плату. Я изучала ботанику, научилась делать благовония, мыло, шампуни и многое другое. Я могу сделать чай, который расслабляет лучше, чем большинство заклинаний релаксации, а в магазине они продавались на ура. Помнишь? На вкус, как лягушачий помёт, и все ненавидели его, но всё равно покупали, — пробормотала я с нервным смешком.

— Я уже начала оформлять бумаги, — ответила мама, и её глаза наполнились слезами.

— Так разорви контракт, — выпалила я. — Он поймёт.

— Он бизнесмен, Магдалена. Не святой. Я уже получила первый взнос, благодаря которому смогу организовать церемонию открытия.

— Тогда я его как-то верну, — заверила я.

Мама покачала головой, но знала, что со мной бесполезно спорить. Она, как и бабушка, знала, когда нужно просто кивнуть, улыбнуться и поддержать мои сумасшедшие идеи.

— Касательно ужина, надеюсь, во время твоего отсутствия ты не растеряла навыки готовки? — вмешалась Кендра.

— Я не умирала с голоду, пока меня не было, не так ли? — В конце просто напрашивалось слово «засранка».

— Лапша быстрого приготовления не считается, — с нежной улыбкой возразила она.

— Я помню, как готовить, но уверена, что он привык к изысканной еде, а не то, что я могу приготовить на этой кухне.

— Можешь готовить на кухне главного дома, она под сильнейшей охраной, — возразила мама и подавила зевок.

— Есть ещё что-то, о чём мне стоит знать? — спросила я, нахмурившись.

— На прошлой неделе пропало несколько девушек. Мы не знаем мандраж ли это перед церемонией Вознесения, или же что-то происходит. Мы избегаем риска и не отдаляемся от ковена. В ковенах болтают о подозрительных событиях и о проблемах Гильдии. Пока у нас нет конкретных доказательств того, что эти девушки ушли по собственной воле, будем продолжать осторожничать.

Я моргнула, открыла и закрыла рот, покачав головой. Кто пропал? Почему никто даже не упомянул об этом? В сообщении, которое я получила от ковена, было сказано, что мне нужно возвращаться домой, коротко и ясно.

— Я так волновалась, и сама уже хотела ехать за тобой Магдалена. Уверена, старейшины предупредили тебя о возникших проблемах перед церемонией вознесения, — заявила мама.

— Нет, не предупредили. Просто написали приехать и больше ничего, — ответила я спокойным голосом, который удивил даже меня, потому что я далека от спокойствия.

— Об этом не очень хочется рассказывать, — утешительно произнесла Кендра и положила руку мне на плечо, чувствуя мою внутреннюю панику. В том, что мы близнецы, были скрытые преимущества — чувства, понимание того, почему другой поступил, так или иначе, и наш личный маленький секрет. В отличие от других, я могла чувствовать сестру. Будто часть её жила во мне и наоборот. Мама говорила, что это было потому, что мы однояйцевые, и ближе всех остальных близнецов в человеческом мире. Мне не хватало Кендры и её близости. Она единственная, кому мне не нужно ничего объяснять, потому что она всё чувствовала, так же как и я.