Что? С чего он это взял вообще?

Впиваюсь глазами в его лицо и еще гуще краснею, когда понимаю на что он намекает. Мои последние слова о влюбленности. Плюс грудь выдает с поличным. Черт бы побрал эти обтягивающие платья. Вот почему я предпочитаю носить футболки. В них не возникает подобных казусов никогда.

— Тебе идет это платье, — низкий бархатный голос зазвучал как-то по-особенному. Мягче что ли, вкрадчивее.

— Спасибо, оно прекрасное, — не стала отрицать я.

— Значит, решено, — наконец подает голос окаменевшая до сего момента Келли, — берем.

— Да, Лиз, ты в нем прям Богиня вечеринки будешь, — подхватывает Тейт, так же выйдя из временного транса.

— Вечеринки? Что за вечеринка? — интересуется мистер Митчелл, продолжая исследовать меня тягучим взглядом.

— Наш знакомый устраивает в пятницу вечеринку и мы приглашены.

Кевин

Если бы я присутствовал на вечеринке, где была бы малышка Эль вот в этом платье, я бы однозначно утащил ее в свободную спальню и трахал до хрипоты в голосе.

Дьявол, на нее же смотреть спокойно невозможно. Тонкие щиколотки, аккуратные чашки коленок и худые бедра. Всегда выбирал девушек посочнее, но сейчас смотрю на Элизабет и понимаю, что много в жизни потерял. Как сказала ее подруга, девчонка действительно выглядит как Богиня. Впервые вижу ее с распущенными волосами, и кожу на ладонях жжет от желания накрутить пшеничные локоны на кулак и запрокинуть голову, чтобы впиться губами в сочные красные губы. Она их сейчас так призывно кусает, что даже не понимает как это действие резонирует в моем паху.

И что делать? Не пустить ее на вечеринку не имею права — я официально еще даже не отчим ей. Да даже если бы и был им, девчонке — то уже почти двадцать один. Смех заставлять ее сидеть дома, чтобы оградить от липких взглядов сверстников, желающих трахать все, что движется.

— А на вечеринку обязательно идти в таком наряде? Где привычные джинсы?

Малышка вдруг поворачивается к зеркалу и мечтательно обводит свой образ глазами.

— В них и пойду, — признается тихо и как мне кажется с долей грусти, — я не могу позволить себе это платье.

— Блин, Лиз, я же сказала. Алиса тебе его в аренду даст, просто будешь осторожнее, — одна из ее подружек всплескивает руками и оттолкнувшись задницей от дивана, подходит к Элизабет, — Ну что ты такая упрямая?

— Я не могу так рисковать. Где я потом денег возьму оплатить его?

— Стоп, — торможу их странный диалог, потому что услышанное никак не укладывается в голове, — Что значит где денег возьмешь, Элизабет?

— У меня нет столько, — искренне пожимает плечами. На меня старается не смотреть. Она стесняется что ли? Того, что нет денег?

— Как их может не быть? Неужели Элиза не выдает тебе на карманные расходы? Плюс ты же вроде работаешь.

При упоминании Элизы обе подружки как-то странно переглянулись. Немой диалог, которого я не понял.

— Работаю, но заработанные деньги не могу вот так махом взять и потратить на дорогущее платье. Они мне могут пригодиться на что-то более нужное, чем на кусок ткани.

Ее обожающий взгляд, который с такой нежностью отражался в зеркале и был направлен на этот так называемый «кусок ткани» выдавал с головой истинное желание девчонки побаловать себя покупкой. Вот только не понимаю. Человек, который живет в настолько обеспеченной семье как Вудсы даже словосочетания такого как «дорогущее платье» не должен употреблять. Априори слово «дорогой» не может водиться в ее лексиконе. На сколько я помню Дженни стоило минимальных усилий, чтобы выпросить у матери новый айфон, а здесь кардинально противоположная ситуация.

— Мистер Митчелл, ваша покупка, — стройная блондинка консультант протянула мне пакет с коробкой, и широко улыбнулась, демонстрируя наигранный профессионализм, — очень рады побаловать вашу племянницу.

Да уж. Побалуешь ее, эту маленькую неугомонную Харли Квинн. Иногда мне кажется, что Люси родилась с вставленными батарейками энерджайзер, которые подзаряжаются от солнца. Каждый раз когда приезжает это десятилетнее создание мой дом превращается в руины Стоунхендж. Но несмотря на все это, я обожаю ее. Поэтому позволяю себе баловать ее. Единственную женщину в моей жизни, которая имеет значение.

— Спасибо, Кэти, — коротко благодарю консультанта, а потом бросаю взгляд на малышку Эль, которая как раз собирается вернуться в примерочную.

— Элизабет? — окликаю ее, — тебе очень понравилось платье?

Девчонка без каких-либо подозрений улыбается и кивает, видимо думая, что я спрашиваю для того, чтобы порадовать топчущуюся рядом девушку, готовую улыбаться всем, у кого на карте сумма с несколькими нулями.

— Да, оно великолепно.

— Тогда запишите его на мой счет! — поворачиваю голову в девушке, которая при слове счет едва не засветилась как новогодняя елка.

— Конечно, мистер Митчелл.

— Что? — Элизабет округляет глаза и кажется ее подружки проделывают тоже самое. Я не смотрю на них, только в пронзительные карие глаза, окатывающие меня непониманием. — Как это? Я не знаю когда смогу вернуть вам долг.

— Не нужно ничего возвращать, — отрезаю любую попытку благодарности, — считай это моим отцовским долгом.

Дьявол, почему это звучит вульгарно по отношению к ней? Может потому что я пялясь на это нежное создание с призывно торчащими сосками хочу ее как ненормальный?

— Вы мне не отец, — малышка Эль тоже покраснела и нахмурилась.

— Будущий отчим. И это мое право дарить тебе подарки. До Рождества далеко, Санта пока не порадует. А я могу.

И чтобы у нее больше не возникало желания прирекаться, разворачиваюсь и направляюсь к выходу на ходу бросив «Всего хорошего».

Выхожу на улицу и собираюсь сесть в машину, сам не понимая на кой черт вообще только что купил ей платье, когда мне на локоть внезапно ложится хрупкая ладонь.

Разворачиваюсь и врезаюсь глазами в благодарную улыбку Эллизабет.

— Спасибо, мистер Митчелл, — опускает взгляд, а я не могу оторваться от ярко красных губ, — спасибо вам большое.

Огромные глаза поднимаются, и тут до меня доходит почему все же купил его. Во взгляде девчонки столько неподдельной радости, что это стоит любой суммы.

— Я думаю ты будешь самой неотразимой на той вечеринке, Элизабет.

В горле сохнет, пока я давлю в себе желание убрать маленький локон волос с ее щеки. Наверное, это будет выглядеть странно, да и касаться ее кожи станет испытанием.

— Спасибо вам, — малышка Эль обезоруживает меня тем, что вдруг тянется ко мне и целует в щеку.

Прямо парализует на месте, потому что в нос попадает запах ее волос, такой легкий и сладкий, что хочется сгрести ее в охапку, запихнуть на заднее сиденье машины и трахнуть. Бл*дь, Кев, это твоя будущая падчерица. Акстись, мужик!

Шумно выдохнув, отстраняюсь и быстро забираюсь в машину. Что со мной происходит? Где хваленая выдержка и стойкая непробиваемость? Вот по поводу стойкого можно не сомневаться. У меня стоит, как у несмышленого подростка.

Черт!

Кевин

В пятницу утром Элиза позвонила мне и пригласила в гости. Вспомнив, что этим вечером малышка Эль будет отсутствовать проводя время на вечеринке, я решил согласиться. Хотелось обсудить пару моментов с её мачехой и лучше это будет сделать наедине.

Ровно в девять я позвонил в дверь особняка Вудсов. Элиза как раз спускалась по ступеням поступью грациозной лани, когда их прислуга открыла дверь.

— Ох, Кевин, я так рада, что ты сегодня согласился составить мне компанию.

Надо признать Элиза относилась к тому числу женщин, которые умели себя преподнести. Если бы меня насильно к ней не толкали, и я изначально не был бы настроен в её адрес категорично, однозначно провел бы ночь в её компании. Одной бы хватило с головой. Она хорошо бы смотрелась передо мной на коленях. Роскошные длинные волосы цвета темного шоколада, большие раскосые глаза и упругая грудь, умело выставленная на мое обозрение. Черное платье в пол придавало шарма её сегодняшнему образу и если бы её можно было сравнить кем-то из литературных героев, я бы не сомневаясь назвал её Черной Лебедью.