Дверь взвизгнула несмазанными петлями, на пол тонкой полосой лег свет, который бил из проема. Теперь я смог увидеть Кима…

Лучше бы не видел, зрелище не для слабонервных.

Корейца растянули на сбитом из грубых досок кресте. К рукам, ногам и шее крепились крюки, на которых висели странные светящиеся колбы. Дыр в Киме было столько, будто кто-то упражнялся в игре в дартс, используя человека вместо мишени. Из вен на сгибах локтей, в паху и на шее тянулись прозрачные трубки, заполненные кровью которая капала в стеклянные емкости.

Послышались шаги по скрипучей лестнице. Черт. Чувствую себя в ловушке у маньяка. И, кажется, сейчас мне будут отрезать пальцы и ломать конечности. И это тоже не смешно. Вот ни капельки.

По лестнице спустился староста вместе с бугаем, чья рожа была исполосована шрамами. В руках бугай держал масляную лампу и неприметный серый чемоданчик. На правом сапоге громилы, на самом носке, красовалось засохшее птичье дерьмо. Вроде бы куриное.

— Некромант, — прошипел староста и презрительно сплюнул. Татуировка кобры на его затылке тоже что-то вякнула.

— Жаль, что я не сразу распознал тебя, отродье мертвой плоти, — продолжал староста. — Этот плащ и лапти… Знаешь, твой дурацкий вид сбил меня с толку. Я думал, что ты пойдешь на корм Стражу… Но ты достался мне, — староста зло ухмыльнулся.

— А ты, так понимаю, некромантов недолюбливаешь.

— Заткни пасть! — рявкнул староста и кивнул бугаю.

Бугай поставил лампу на пол, и мухой метнулся за табуретом, чтобы староста смог водрузить на него свой зад. Действительно, не сидеть же на полу такой важной птице. Маг крови, как-никак, гнилополяновский дон Карлеоне.

— Значит так, Леха-Марвел-бля, сейчас ты отдашь мне душу Стража, и я не стану тебя расчленять. Отпущу тебя и твоего друга. Мы даже его перебинтуем, чтобы не истек кровью. Правда, Бо?

— Правда, хозяин, — промычал бугай.

— Никто не смеет меня кидать. Тем более какой-то вшивый некромантишка. Жалкий грешник, если не отдашь душу, то ты и твой голубок подохните в этих стенах. Подохните окончательно.

Для убедительности староста раскрыл чемоданчик, в котором лежал пыточный набор: кусачки, пила и почему-то паяльник. Интересно, паяльник он в какую розетку подключать собрался? То ли инквизиция тут у них с юмором, то ли староста действительно решил поиграть в мафиози. В любом случае, выяснять мне не особо хотелось.

Староста задумчиво провел пальцами по инструментам, будто не зная, с чего начать. А я судорожно думал, как выпутаться. Быстрым взглядом осмотрел подвал в поисках какого-нибудь оружия, или тяжелого острого предмета. Но ничего не нашел. Крюки, цепи и двадцатисантиметровые гвозди были слишком далеко, чтобы до них дотянуться. И, если честно, то имей я оружие, то все равно не смогу уложить бугая и старосту с его невменяемой татуировкой. Ненавижу змей! Думай, Леха, думай…

«Думай, трикстер недоделанный! — взвизгнул внутренний голос, в словах просквозили истеричные нотки. — Ну, же, идиот! Делай то, что умеешь!»

Хм. Если уж шиза испугалась, значит это полный писец.

Сделать то, что умею? Да ни черта я не умею! Я слишком слаб, заклинания сейчас не помогут!

И тут меня осенило…

Староста взял в руки кусачки, клацнул раз другой.

— Бо, открой клетку и вытащи сюда этот труп…

— Не надо! Не надо! — запричитал я, забившись в угол клетки. — Не надо, я верну душу! Верну!

Староста хмыкнул, но кусачки не убрал.

— Вы правда нас отпустите? — робко спросил я.

— Отпущу. Но только после того, как получу душу Стража, и ты отработаешь процент.

— Какой еще процент?!

— Такой. Добудешь для меня еще десять душ, и можете со своим голубком катиться по Второму Кругу чертям на потеху.

— Леха… — простонал Ким. — Соглашайся…

— Я согласен. Согласен!

— Вот и хорошо, — кивнул староста, убрав кусачки. — Бо, составь компанию нашим гостям, а я пока схожу за шкатулкой.

Поднявшись с трона-табурета, староста направился к лестнице.

— Подождите! — окликнул я. — Может… Может не надо пока шкатулку? Я… Ну, в общем, я начинающий некромант, вы же видели мой уровень. Мне надо время, чтобы восстановить ману и призвать душу.

— Сколько времени?

— Эм… — я бегло глянул на встроенные в интерфейс часы. 18:15. — Не знаю… Наверное шести часов хватит…

— Слишком долго! — зло рыкнул староста.

— Просто после укуса вашего питомца и отравления ядом, мана едва восстанавливается. Я не могу быстрее.

— Хорошо, — нехотя согласился староста, и добавил: — Бо, приглядывай за ними.

Когда староста ушел, бугай для проформы немного потоптался возле моей клетки, и решив, что есть занятия повеселее, нежели созерцание некроманта в трусах, быстро свалил, прихватив с собой табурет. Громко стукнула дверь и лязгнул замок, мы с Кимом снова остались в темноте. Сквозь маленькое оконце я увидел ноги со знакомыми сапогами — это точно бугай Бо. У него на сапоге куриное дерьмо присохло. Следом за сапогами в оконце появились ножки табурета и теперь вместе с сапогами они являли собою цельную картину. Значит, там комната, в которой мается дурью наш тюремщик.

— Леха… — простонал из темноты Ким. — А ты не можешь восстановить ману быстрее? Очень больно…

— Могу. Вернее, уже восстановил.

— Тогда почему ты не отдал старосте душу Стража?

— Потому что не собираюсь ее отдавать. Ким, прошу тебя, потерпи еще немного. Мы скоро выберемся отсюда, обещаю.

— «Скоро» — это когда?

— Через шесть часов. Но сначала я должен кое-что выяснить…

С этими словами я сунул в рот ползающего у моих ног червя и моментально отключился.

Умение «Сон погубленных душ» активно!

Отступление

По темной пустынной улице бежал нищий. Бежал быстро, все время оглядываясь и путаясь в своем драном плаще. Во сне трудно разобрать детали, но сейчас было отчетливо видно, что этот нищий бос, и что битое стекло, которым усыпана дорога, изрезало его ступни в кровь. Нищий был худ и немощен, и стороннему наблюдателю совершенно непонятно, откуда у него взялось столько сил на побег. От чего же бежит нищий?

Этот вопрос мучал не долго. Вскоре в проулок вбежали двое вооруженных кинжалами мужчин в отменных кожаных доспехах. Они чем-то неуловимо напоминали охотников, загоняющих дичь, и стало ясно, что нищий спасает свою жизнь.

Немощная дичь не может сопротивляться силе. Двое мужчин быстро нагнали нищего, схватили, прижали к грязной стене.

— Не трогай те меня! — взмолился нищий. — Тонка ничего не делал! Тонка хороший! Тонка ничего не знает!

— Заткнись! — рыкнул преследователь, и хорошо поставленным ударом отправил нищего в нокаут.

Второй мужчина споро накинул жертве мешок на голову. Подхватив нищего под руки, охотники поволокли его в неизвестном направлении. Если бы сторонний наблюдатель хорошо присмотрелся (а порой во снах детали выходят на первый план) то смог бы увидеть засохший куриный помет на сапоге одного из нападающих.

Вскоре нищий очнулся и сразу же закричал от ужаса. Он находился в холодном темном подвале, и был приколочен к деревянному кресту. На полу зеленым светом светилась пентаграмма, обведенная вязью рун. Крест располагался точно по центру.

Нищий заскулил:

— Тонка ничего не делал… Тонка ничего не…

В круг вошел маг в черном балахоне, лицо скрывал глубокий капюшон, за его спиной взвилась огромная призрачная золотая кобра. По обе стороны от мага встали двое помощников в таких же черных балахонах. Один из них держал в руках шкатулку с черепами и костями на крышке, у второго был кинжал с замысловатой рукоятью.

Маг раскрыл толстый потертый фолиант и принялся читать заклинание. Руны на полу вспыхнули, свет пронзил нищего, отчего тот закричал. Боль терзала худое тело, а магия терзала душу. Когда маг закончил, он взял кинжал из рук помощника и нанес один точный удар прямо в сердце нищего. Бедолага всхлипнул и навсегда затих.

Кровь потекла из раны, напитывая руны на поднесенной шкатулке, а затем из сердца тонкой светящейся струйкой утекла душа. Маг закрыл шкатулку и ушел, приказав своим помощникам прибрать, а тело нищего выбросить на улице.