Когда с ужином было покончено, настала пора идти на работу. Возможность сбежать из дома хотя бы ненадолго сделала меня взвинченной и нервной. Я понимала, что это временная передышка, после которой мне придется возвращаться.

Всю рабочую ночь я была как на иголках. Нервно грызла ногти в перерывах между посетителями и всухомятку жевала печенье, которое купила к чаю. Рассеянная из-за мрачных мыслей, я пару раз перепутала заказы, но Джек не ругался, всего лишь сочувственно покачав головой. Джино пытался завести разговор на отвлеченные темы, я отвечала невпопад и односложно, в итоге тем самым невольно обрубив на корню все попытки.

Беспокойство росло по мере приближения конца рабочего времени. Когда я посреди ночи поднималась по лестнице, с трудом переставляя ноги, сил на переживания не осталось. Постояв пару минут возле двери, я собралась с духом и вошла, надеясь, что Люцифер спит. Но он не спал. Лежал на диване, сосредоточенно глядя в телефон.

— Привет, — он обрадованно улыбнулся и встал. — Решил тебя дождаться. Читал, — пояснил он на мой растерянный взгляд.

— Я думала, такой как ты будет презирать электронные книги, — я как обычно начала шутить от нервов.

— Да, предпочитаю бумажные. Но не мог же я тащить с собой всю библиотеку.

— У тебя есть библиотека?

— В кабинете дома. Небольшая.

Мне на ум пришла шутка про то, что у нас дома кабинетом можно было назвать разве что туалет, где, как мне кажется, члены семьи иногда прятались друг от друга. Я мысленно приказала себе заткнуться.

— Выглядишь утомленной, — Люцифер подошёл ближе и погладил меня по щеке.

Кровь отхлынула от лица, сердце, казалось, перестало биться. Он смотрел на меня с надеждой, теплотой и нежностью, не зная всей правды. Я собралась с мыслями, набирая побольше воздуха в лёгкие, крепко зажмурилась и выпалила на одном дыхании.

— Я читала твою переписку.

Я досчитала до пяти и открыла один глаз. На первый взгляд Люцифер казался спокойным, но по напряжённой челюсти и рукам, спрятанным в карманы, без труда считывалось его недовольство.

— Не ругайся, пожалуйста, пожалуйста, — я открыла оба глаза и начала тараторить, пока он не очнулся. — Понимаешь, я собиралась посмотреть фильм, но тут всплыло новое сообщение, и я такая... Ну знаешь… — я глупо хихикнула. — Женское любопытство. Я хотела просто посмотреть, с кем ты общаешься, — у Люцифера глаза на лоб полезли. — А там эта девушка. А-а-алисия. И моё имя. И я так удивилась. Подумала: «Ну ничего себе», — я наигранно широко улыбалась, не переставая сбивчиво пояснять свои действия. — А потом я увидела контакт «Мозгоправ» и такая: «Что происходит?» Дальше всё как в тумане, — я помахала ладонью перед лицом. — Вы ведь там меня обсуждали. Мне стало интересно. А потом это голосовое... И я чуть с ума не сошла. Вся та ситуация... Я ведь могла понять тебя. Поддержать. Это не стыдно. Всё в порядке.

Я замолчала, мелко и часто дыша после быстрой речи. От волнения кружилось в голове, сердце норовило вырваться из груди, словно я бежала марафон. Краски схлынули с лица мужчины. Он шумно выдохнул, подвигал челюстью, будто она затекла, пристально рассмотрел стены и, развернувшись, начал шарить глазами по журнальному столику.

— Никуда не уходи, — коротко приказал он, по-видимому, не найдя то, что нужно.

В несколько широких шагов Люцифер пересёк комнату и вышел, оставляя меня стоять одну в недоумении. В соседней квартире открылась дверь. Похоже, он забирал что-то оттуда. Звук скрипящих петель дал понять, что затем он ушёл на крышу.

Я доплелась до дивана и устроилась на краю, складывая руки на колени. По ощущениям прошла целая вечность, хотя, уверена, от силы минут пять. Снова раздался встревоживший меня скрип в коридоре, распахнулась дверь в квартиру. На пороге стоял Люцифер с пачкой сигарет в руке.

— Люцифер, — я вскочила, намереваясь метнуться к нему.

Он поднял руку с выставленным указательным пальцем и, сурово сдвинув брови, произнёс:

— Т-ш-ш.

Мне почему-то стало смешно. Мужчина заметался по квартире. Я следила за его перемещениями глазами, не понимая, что происходит. Мне удалось уловить запах табака. Очевидно, первый порыв эмоций ушел во вредную привычку.

Я думала, Люцифер будет обижаться, повысит голос или скажет что-то неприятное, но то, что он делал, было совсем далеко от моих ожиданий. Он вышел с кухни с лампочкой в руке и маленьким баллончиком с цветными надписями и ушёл обратно в коридор. Я села на диван.

«Что с ним?»

Дверь, ведущая на крышу, скрипнула один раз. Повисла тишина. На этот раз он вернулся через гораздо больший промежуток времени. В руках у него был всё тот же баллончик и лампочка, совсем не такая, с которой он ушёл. Я стояла, нервно заламывая пальцы, пока Люцифер гремел дверцами на кухне.

— Мы идём спать, — оповестил он, выйдя ко мне.

— Как спать?

— Спать, — Люцифер вновь указал на меня пальцем, многозначительно поднимая бровь.

Я бы предпочла обсудить всё прямо сейчас, но спорить попросту не осмелилась.

Вскоре я, как послушная девочка, улеглась в кровать, выпучив глаза в потолок. Люцифер, на удивление, присоединился ко мне, а не лёг на диване, как вчера. Я скосила глаза на него, крепче вцепляясь в одеяло.

— Может мы поговорим? — робко пискнула, пряча свой любопытный нос в одеяле.

— Завтра, — обрубил Люцифер.

— Ладно.

Мне никак не удавалось успокоиться и настроиться на сон. Он тоже лежал, рассматривая потолок. Я встревоженно болтала ногой, крутилась, словно юла, из-за чего матрас ходил ходуном, и Люцифер, соответственно, не имел возможности заснуть.

— У меня есть наручники, — пригвоздил меня его спокойный голос. — Даже двое. Могу помочь с выбором положения.

— Не надо, — смущённо вспыхивая, отказалась я.

Подтянула ноги к животу и уткнулась в подушку. Люцифер по-прежнему гипнотизировал пустоту перед собой, а я исподтишка рассматривала его. Воздух между нами неосязаемо наэлектризовался от напряжения и невысказанных слов. Я чувствовала себя ужасно виноватой, теряясь в догадках о том, что чувствует и о чём думает Люцифер. Успев сто раз мысленно отругать себя за излишнее любопытство, всё же умудрилась заснуть, усталая от переизбытка впечатлений.

***

В зале собраний Методистской церкви душно и тихо. Встреча группы поддержки жертв насилия началась в шесть вечера, и ближайшие два часа её члены будут открывать душу таким же пострадавшим, как мы сами. В воздухе чувствуется запах дешёвого кофе и имбирного печенья, что весьма странно. Ведь на дворе август, и рождество совсем не скоро.

Мы сидим тесным кружком, неуверенно разглядывая друг друга. На лицах собравшихся печаль и стыд, страх и тоска. Вряд ли найдется человек, который мечтает оказаться здесь.

От беспокойства я ёрзаю на неудобном скрипучем стуле, не находя себе места. Несмотря на то, что я хожу сюда уже год (и чёрт, я кажется подсела на эти занятия!), мне по-прежнему неуютно. За стенами этого обшарпанного, тесного помещения есть жизнь, полная радости и приятных моментов, но здесь же царит чёрная меланхолия, пропитавшая собой стены и воздух. Не знаю, как прихожане могут находиться в этом зале и не испытывать непреодолимого желания убежать.

Я обещала родителям, что буду посещать собрания и держу своё слово. Мама отправила меня в группу за неимением средств на личную терапию, считая, что мне станет лучше.

Помогают ли они мне? Понятия не имею. Я стараюсь об этом не думать.

— Сегодня тема нашего собрания — «Тревога», — оповещает наш куратор Эван.

— Опять?! — огрызается парень с именем Дэн на бейджике.

Не уверена, что это его настоящее имя: он откликается на него через раз. Он единственный парень среди посещающих группу. На вид ему лет девятнадцать. Никто не знает, что именно у него произошло. Он пока не рассказал свою историю, в отличие от остальных.

— Мы обсуждаем одно и тоже, — продолжает Дэн наседать на куратора.