Вэнди резко подалась вперёд, сжимаясь в дрожащий от ужаса комок. Обхватила колени и начала покачиваться из стороны в сторону.

— Не знаю, как мне удалось освободиться. Я оделась, перепачкав кровью всю одежду, а когда уходила, увидела... — девушка уронила лицо в ладони.

Я сидел, пригвожденный к месту, боясь сделать лишнее движение и спугнуть рассказ. Мне хотелось успокоить ее, но важнее было услышать все до конца.

— Он… он… мастурбировал, — буквально выдавила из себя Вэнди.

Она резко вскочила и побежала прочь, зажимая рот рукой.

Совсем ошалевший я бестолково пялился на пустующее кресло, пока смысл её слов доходил до усталого мозга, складывая картинку в единое целое.

«Нужно срочно возвращаться».

Я поднялся и едва ли не бегом устремился к выходу, сталкиваясь с возвращающейся Вэнди. Она была очень бледная, с раскрасневшимся лицом, на котором выступила испарина, и заплаканными глазами.

— Как вышло, что вы подали заявление на всех троих?

Девушка стыдливо отвернулась, потирая ладонью лоб.

— Представляете, в каком виде я завалилась домой? — она покачнулась, оперевшись плечом о стену. — Я никому не рассказывала, как всё было на самом деле. Ничего не произошло, а я чувствовала себя грязной, использованной. Никто, кроме вас, не знает всей правды, — девушка прислонилась лбом к стене, тяжело дыша. — Соседке сказала, что меня хотели изнасиловать все трое. Побоялась, что меня окрестят шлюхой на кампусе. Она-то и потащила меня подавать заявление.

Вэнди еле держалась на ногах. Я помог ей сесть на стул. Девушка безвольно плюхнулась на сидушку, опадая, как тряпичная кукла.

Кровь стучала в голове, внутренности скручивало ядовитой паникой. Слишком паршивая погода, чтобы быстро добраться домой. Слишком далеко Уилсон, чтобы быть спокойным за её целостность. Я достал телефон, чтобы позвонить Кейт и попросить никуда не выходить из дома. В шторке уведомлений висело одно сообщение.

13:43

Кейт:

У Питера умерла мать. Я у него дома, пришла поддержать.

Из воспоминаний маньяка

Вечером пятницы в ресторане жуткая суматоха, полная посадка и не хватает рук.

Я суечусь на кухне, не успевая перевести дыхание после приготовления очередного блюда. Круговерть заказов поглощает меня с головой, ноги гудят от усталости. Я мечтаю поскорее очутиться дома. В суете готовки обнаруживаю, что закончился один из соусов. Такая досадная мелочь. Официанты носятся в мыле, не обращая внимания на мои просьбы. Приходится делать все самому.

Быстрым шагом выхожу из рабочей зоны и иду в подсобку. Необходимая бутылка обнаруживается на полке слева, и я все так же стремительно возвращаюсь назад. Коридор пересекается с другим, по которому посетители направляются в уборную. Слишком быстрый шаг, слишком много спешки. Вылетаю из-за угла, точно безумец, и наталкиваюсь на девушку, роняя бутылку от неожиданности. Она со шлепком приземляется на пол. Черный глянцевый соус покрывает жирными брызгами белую плитку, мою обувь и розовые туфли девушки. Она шумно втягивает носом воздух, длинные пальцы до побеления сжимаются в кулаки.

— Криворукий идиот, — ядовито цедит она сквозь зубы, а я обмираю.

Незнакомка так похожа на мою мать. Цвет волос, глаз, этот злой, ненавидящий взгляд и фраза точно возвращают меня в вечер, первый раз обагривший мои руки человеческой кровью.

Разъярённая, она уходит, чертыхаясь себе под нос. Но я уже заболел ей, поражённый таким сходством. Я должен найти ее, выследить во что бы то ни стало.

Кейт остекленевшим взглядом, почти не моргая, смотрела на меня. Я гладил ее волосы, не верящий в реальность происходящего. Ещё вчера я не мог уснуть, снедаемый мыслями о том, что мне не добраться до неё. Никак. По крайней мере, здесь. Оставалось лишь снова уезжать в Чикаго, следуя за ней, точно охотник. И следить, выжидать. Теперь она сидела напротив у меня дома, сама явившись ко мне, будто подарок свыше. Невидимые силы сжалились надо мной и преподнесли этот невероятный сюрприз. Я не хотел спешить. Слишком долгим было ожидание встречи. Желал вдоволь насладиться ей, ее запахом, близостью, прежде чем перейти к финальной стадии нашего свидания. Казалось, она сон, подсунутый усталым разумом, слишком утомленным моими мечтами.

— Питер, — мое имя прозвучало пушечным выстрелом.

Мы отпрянули друг от друга, испуганные и ошалелые.

В дверном проёме стояла миссис Беккер. В руках она держала контейнер, обернутый фольгой, на поверхности которой блестели капли талого снега. Верхняя одежда женщины слегка намокла, а в темных волосах ещё виднелись крошечные снежинки.

— Миссис Беккер, — Кейт вскочила с места, совершенно растерянная. — Я узнала о произошедшем, пришла поддержать Питера, — быстро объяснялась она. — Пожалуй, пойду. Мне нужно вещи собирать. Пока, Питер. Ещё раз прими мои соболезнования.

Не дожидаясь моей реакции, Кейт унеслась в коридор. Послышался хлопок двери и топот ног на ступенях.

«Долбаная сука. Какого черта она заявилась сюда?»

Ярость наполнила меня одномоментной волной. А вот миссис Беккер была непоколебима. Стояла, словно недвижимая статуя, смотрела на меня долгим пронзительным взглядом.

— Я принесла лимонный пирог, — подала она голос. — Фирменное блюдо твоей матери на день урожая, — женщина медленно подошла и поставила контейнер на низкий столик у дивана. — Это она любезно поделилась со мной рецептом.

Я не предлагал ей сесть или разделить со мной чай с пирогом в память о матери. Я хотел, чтобы она поскорее убралась. Женщина будто специально испытывала мое терпение. Она продолжала стоять, деловито осматривая мой дом. Миссис Беккер медленно сняла верхнюю одежду и совершенно наглым образом села на противоположном конце дивана.

— За последнее время у меня открылись глаза на многие вещи, — пространно начала она свою речь.

Я с молчаливым равнодушием смотрел на ее попытку вывести меня на разговор или эмоции. Единственная эмоция, которую я сейчас испытывал, была злость. Миссис Беккер открыла рот, чтобы продолжить, но тут раздалась звонкая мелодия. Кейт забыла свой телефон на зарядке, и теперь кто-то отчаянно названивал ей. Я не реагировал, совершенно безучастный, будто никакого звонка и не было. Спустя минуту телефон умолк, а женщина, сбитая с толку произошедшим, продолжила:

— Невероятно, на сколько слепыми нас делает глупая вера в людей, — она поковыряла пальцем подлокотник, чем стала раздражать ещё больше. — Я так хотела верить в дружбу с Хелен, в её честность и порядочность. Верить, что причина странных речей моего сына всего-навсего ваши личные разногласия.

— Каких речей? — устало осведомился я.

— И те случаи с кошками, — отстраненно продолжала она. — Я ведь действительно думала, что это Билли. Считала, будто у моего сына проблемы с головой. Как родителям легко поверить в грехи своих детей и в непогрешимость остальных.

Миссис Беккер прикрыла глаза и умолкла. Со стороны казалось, что она заснула, не закончив рассказ.

— Когда пропала Эми, — вдруг продолжила женщина, — Билли стал сам не свой. Его сломало ее исчезновение. Он как с цепи сорвался, — она открыла глаза и повернулась ко мне. — Кричал, что это сделал ты., и те случаи с животными тоже твоих рук дело. Я тогда решила, что у Билли шок, вы поругались, вот он и несёт околесицу. Даже грешным делом допустила мысль о его причастности.

— Что вы от меня хотите? — грубо оборвал я откровения, никоим образом меня не затронувшие.

Миссис Беккер склонила голову, словно пыталась рассмотреть меня получше, как если бы мы были совсем незнакомы.

— Перед смертью он оставил мне кое-что на кухонном столе.

Она нарочно делала паузы между фразами, стараясь добиться напряжения, неверных действий или слов от меня.

— Послание своего рода, — уточнила миссис Беккер. — Я не сразу смогла его посмотреть. Пришлось поломать голову, что имел в виду мой сын, — женщина олицетворяла собой полную невозмутимость.