— Ты не мучился? — выпалила я и сразу прикусила язык. — Там, я имею в виду, в Ираке.

Его лицо стало суровым, как железная маска, в момент скрывшая от меня привычного мне чуткого и заботливого мужчину, явившая другую сторону личности. Я поняла, что немного забылась, старательно видя в нем только хорошее. Само собой, он не причинил бы мне ни капли вреда, но если понадобится, примет жестокое, волевое решение.

— Там нет, — Люцифер выложил обжаренный бекон в фарш, добавил сыр и жестом показал, чтобы я размешала его. — Когда вернулся на гражданку, — он глубоко вздохнул, замирая с салфеткой в руке. — Тогда накрыло.

— Прости, — я стыдливо спрятала глаза, жалея, что завела такой разговор.

— Все в порядке.

Короткий миг наполнился угнетающей тишиной. С одной стороны, стало понятно: тему нужно закрывать. С другой, меня посещали теоретические вопросы, которые очень хотелось задать.

Люцифер разрезал булочки и начал подрумянивать их.

— Можно вопрос?

— Валяй, — нейтральным тоном разрешил он.

— Ты бы убил маньяка, случись такая необходимость? — я слепила котлету и теперь нелепо стояла с ней в руке, задавая столь серьезный вопрос.

— Я хочу, чтобы он сел, а не умер.

— Но вдруг, к примеру, — пустилась я в рассуждения, — встанет выбор моя жизнь или его?

— Сегодня у тебя философское настроение, — отшутился он.

Стало понятно: тянет с ответом. Боится меня испугать.

Котлеты зашипели, стоило им коснуться разогретой поверхности. Мы молчали. Я ждала. Люцифер думал, нужно ли мне вообще такое знание.

— Да, — он стиснул челюсти, не глядя на меня. — Я бы мог его убить, чтобы спасти тебя. Не раздумывая.

Я не нашлась с ответом. Да что вообще можно ответить на такое?

«Проклятие. Зачем я вообще задала этот вопрос?»

За нарезкой помидоров мозг лихорадочно метался в поисках ответа на вопрос «А смогу ли я так же?». Кислый сок защипал мелкие ранки от тёрки. К конкретному результату я не пришла. Убийство в состоянии аффекта не равно осмысленно отнять жизнь, пусть и того, кто сам отнимает их с завидной регулярностью.

— Я склоняюсь к мысли, что в Чикаго убийца тоже брал на примету жертв в одном месте, — Люцифер сам взял главенство в разговоре, переключая фокус внимания.

Я была не против.

— Почему?

— Все убитые жили в одном районе, — он перевернул котлеты, оценивая с секундной паузой румяную корочку. — Ходили в одни и те же магазины, рестораны, торговые центры, бары, прачечные, — долгая пауза. — Церковь. Любой сотрудник мог быть тем самым убийцей.

— Но ты бы вспомнил кого-то из местных, встреть ты его раньше, — я начала собирать бургер, складывая на булку сочный салат и ярко-красный кружок помидора.

Люцифер неопределенно качнул головой, возвел глаза к потолку, прикинул что-то в уме. Не ответил сразу. С излишней точностью отрезал два абсолютно одинаковых кусочка сыра. Либо опять корил себя за недостаточную самоотдачу, либо думал.

— Не факт, — заключил он. — Убийца мог иметь неприметную должность, в которую не входит общение с людьми.

— Например?

— Ты помнишь, как выглядит охранник или уборщик в ближайшем к твоему дому магазине в Нью-Йорке?

Сыр отправился на котлету, начиная плавиться, точно как мой мозг под обилием мыслительной деятельности. Я отрицательно покачала головой.

— Вот тебе и ответ, — вынес безрадостный вердикт Люцифер.

Когда бургеры были собраны, я спохватилась о том, что в холодильнике стоит нетронутое пиво. Взяла пару бутылок и под строгим взглядом Люцифера поставила их на стол.

— Что? — я поспешно сняла крышку со своей бутылки. — Бургер без пива — продукты на ветер.

— Алкоголь, Уилсон, — нравоучительно ответил он.

— Да брось, — отмахнулась я. — Одна бутылка.

Откусила наш совместный кулинарный шедевр и запила прохладным напитком. Пузырьки защекотали нёбо, к сочному мясу прибавилась хмельная горчинка.

— Ефдрифть ме-е-я наеэво, — пробубнила с набитым ртом, — как же ха-ашо.

Вкус был просто божественный, как будто к приготовлению этого бургера приложили руку все боги Олимпа вместе взятые.

«Охерительно. Женись на мне».

— Что? — Люцифер прервал мои восторженные мысли, довольно улыбаясь.

«Надеюсь, я не вслух это сказала».

— Тост! — я цапнула запотевшую бутылку всей пятерней. — За твои умелые руки. Если ты понимаешь, о чем я, — вложила двусмысленности напоследок.

— Тонкие намеки не твой конек, — он тоже взял пиво. — И за ответ в виде тирамису, — подначил так же.

После сытного обеда пришлось вернуться к не столь приятным делам.

Я разлеглась на диване с дневником, хотя предпочла бы вздремнуть вместо выяснения чужих тайн. Люцифер начал перебирать файлы, подшитые к делу, и фотографии.

Записи начинались со школьных годов в старших классах. Сперва меня посетила мысль пролистать этот период жизни. Вряд ли он имел отношение к произошедшему. Пришлось приструнить свою лень и прочитать каждую запись. Кто знает, какие подсказки оставила моя погибшая коллега. Записи представляли собой самые обычные девичьи переживания, свойственные для семнадцати-восемнадцати лет.

Люцифер немигающим взглядом вчитывался в протоколы, погрузившись в подробности убийств. Задумчиво чесал подбородок, стоял возле фотографий, как каменное изваяние, пытливо смотря на них, точно вот совсем немного и жертвы заговорят с ним через эти фото.

Я дошла до страницы, на которой крупными цифрами вертикально было написано «2020». Далее шли записи за прошлый год. Неловкие подробности личной жизни и отношений с парнем. Я сконфузилась. Хоть Линда и не узнает, что я читаю ее мысли. Мне было, мягко говоря, не комфортно.

5 ноября.

Сегодня Х подвозил меня домой. Он довольно симпатичный. Мы мило поболтали.

«Ровно год назад».

Сонный транс как рукой сняло. Буква «Х» выбивалась из общего написания. Почерк всех записей был мелким, округлым, со старательно выведенными буквами. Без единой помарки. Здесь косая линия, смотрящая вправо, имела почти вертикальное начертание. Буква вышла кривая, но Линда не пожелала марать дневник исправлением.

«Как странно».

Я прочла следующую запись.

7 ноября.

Встретила Х в магазине. Проболтали, стоя у входа, целый час. Поймала себя на мысли, что с ним интересно. Так странно.

Теперь «Х» имела свой привычный вид. Я сверила записи, убеждаясь, что мне не показалось. Составить представление о неизвестном мистере «Х» из двух записей возможным не представлялось.

Далее шли размышления о нынешнем парне, имя которого наконец-то удалось освежить в памяти.

8 ноября.

Наши с Томом отношения стали пресными. От мысли, что я решила связать свою жизнь с этим человеком, меня тошнит. Когда мы уедем отсюда вдвоем, изменить что-то будет сложно.

9 ноября.

Спала просто отвратительно. Точнее сказать, почти не спала. Всю ночь думала про Тома. Он хороший парень, но…

11 ноября.

Видела сегодня в городе X.

Запись за одиннадцатое число выглядела на фоне остальных бессмысленной. Одно предложение, не несущее никакого смысла. Впрочем, отличное тем, что в конце стояла уж очень жирная точка.

Люцифер в это время суетливо, в нетипичной для себя манере описывал круги по комнате. Переоделся в более удобную, домашнюю одежду. Сделал подтягивания на балке у потолка и несколько отжиманий, похоже, удовлетворения не достигнув. Наверняка посетовал про себя на отсутствие спортзала в городе и гантелей под рукой.

— Астрологи объявили неделю шиложопого Меркурия, — я с умным видом пялилась в дневник, вещая в его страницы. — Количество мельтешащих в пространстве Люциферов увеличено вдвое.

Густые брови съехались на переносице, он деловито упёр руки в бока.

— Физические нагрузки полезны для организма, — назидательно начал Люцифер. — Улучшают прилив крови к мозгу, чтобы лучше соображать, — не смог удержаться от саркастичного тона, вставая рядом со мной, распластавшейся на диване.