— Какое? — я оторвала взгляд от дневника.

Он нашел коробку с канцелярскими кнопками и вернулся к карте.

— Я слишком зациклился на баре, считая, что он — единственное популярное место, где убийца может находить своих жертв, — Люцифер прикрепил красную кнопку на здание, в котором мы сейчас находились. — Рассуждай. Куда ещё ходят люди в маленьком городе, не реже, чем пропустить стаканчик в пятницу вечером? — начал он наталкивать меня на размышления.

Я забегала глазами по карте. Большого разброса вариантов в столь маленьком городе не было, тем не менее, вопрос ввел меня в ступор.

— В магазин? — предположение казалось вполне логичным.

— Нет.

— В школу? — взгляд остановился на довольно заметном по размеру здании.

— Школу? — Люцифер вопросительно изогнул бровь.

— Почему нет? — я развела руками.

— Нет, Кейт, — он мягко улыбнулся. — Это не школа.

— Требую подсказку зала, — я хлопнула себя по коленке.

Мини-викторина затянула меня. Дневник был закрыт и отложен в сторону. Люцифер призадумался, чуть качнул головой, подтверждая какую-то свою мысль, и показал крест из пальцев.

— Аптека? Точно! Аптека! Все болеют! — я взбудоражено замахала руками.

— Нет, — он усмехнулся. — Не аптека. Думай.

— Может ещё подсказку? — засканудила в ответ. — Покажешь пантомиму?

Люцифер сдержанно улыбнулся, сложил руки в молитвенном жесте и коротко взглянул на карту, будто теперь ответ точно должен быть очевиден.

— Я знаю! Кладбище! — я аж подскочила на диване едва не свалившись. — Маньяк сидит за надгробием и наблюдает за будущими жертвами, — закончила замогильным голосом, нагнетая жути своим словам.

— Кладбище? Как ты до этого додумалась? — он неподдельно изумился на мою логику.

— Ты показал крест, — я разочарованно села, не понимая, в какую сторону мыслить.

— Давай, Уилсон, — Люцифер покрутил рукой с выставленным указательным пальцем в воздухе. — Ты сообразительная, — ткнул в карту, предлагая посмотреть внимательно.

Я сдалась, более детально изучая крошечные домики, испещрившие стройными рядами рисунок города.

— Це-е-ерковь, — осенило меня. — Ну конечно.

— Бинго, — он прикрепил кнопку поверх здания. — Наверняка на воскресную службу собирается весь, — замолчал, после неопределенно махнул рукой, — или почти весь город.

— Часть жителей не ходит в бар, — я бросилась в рассуждения, развивая мысль. — Но точно ходит в церковь. Все потенциальные жертвы как на ладони, — логичный вывод напрашивался сам собой. — Я не хожу туда.

Люцифер сделался обеспокоенным, оставил стену с картой в покое и сел ко мне.

— Не исключено, что ты не попала в его поле зрения благодаря этому.

— Джино теперь мой коллега. А с его отцом мы имели честь познакомиться сегодня, — я закусила губу, делая неутешительный вывод.

Если кто-то из них наш убийца, я засветилась, сама того не подозревая.

— Говорил тебе, уезжай, — завел он свою пластинку менторским тоном, пытаясь вновь продавить меня авторитетом.

— Ой! Не начинай, — взвилась я в негодовании. — Я тебя не оставлю одного с этой канителью.

Люцифер протяжно, устало выдохнул, потёр переносицу пальцами и взял со стола блокнот.

— Канителью, — повторил он, записывая.

— Да! — голос стал писклявым от возмущения. — Я не буду прятаться и бросать тебя тут с маньяком наедине. Давай забудем про этот вопрос раз и навсегда.

Он громко хлопнул записной книжкой. Я притихла, распереживавшись, что сейчас беседа о деле выльется в выяснение отношений.

— Ты такая вредная порой, — Люцифер щёлкнул меня по носу. — Нам определенно будет очень непросто, — он встал с места, разминая шею и плечи.

Меня смутила столь спокойная реакция. То ли он начал привыкать ко мне, то ли в нем что-то переключилось, и он стал видеть наши отношения в ином свете.

— Пойдем. Приготовим поесть, — он выдвинулся к двери, пока я, нелепо путаясь в ногах, вставала с дивана.

Негодование, клокотавшее минутой ранее, утихло так же стремительно, как и появилось. На миг я ощутила себя глупо со своей несдержанностью, отсутствием стабильности и контроля. Сплошной комок эмоций. Люцифер был словно стена — олицетворение спокойствия в ответ на бурю во мне.

Продукты перекочевали в мой холодильник. Квартира Люцифера теперь стала местом сугубо для расследования.

На кухне он начал доставать продукты, с непоколебимым спокойствием насвистывая под нос какую-то мелодию, словно мы не обсуждали убийства буквально только что.

— Режь мелко.

Выдал мне упаковку бекона Люцифер, сам начиная заниматься луком, резкий запах которого смешался с копченым ароматом. В желудке засвербело от голода.

— Что мы готовим? — я взяла доску и нож, приступая к выполнению указания.

— Бургеры.

— Да ладно, — я бахнула ножом по деревянной поверхности.

Лезвие с глухим стуком вонзилось в доску. Люцифер скосил глаза на мои руки.

— Пальцы не отруби.

— Погоди-ка-а-а-а, ты ведь против фастфуда, — мне вспомнился наш поход в Макдональдс.

— Мы приготовим бургеры сами. Это не фастфуд, — наставительно заметил он.

— М-м-м-м, — я постаралась сохранить серьезность, но вышло плохо. Усмешка явно мелькнула на лице. — Это другое.

Он отвлекся от своего занятия, наклонился и, пользуясь тем, что у меня заняты руки, коротко дотронулся до моих губ своими. Я встала на цыпочки, потянувшись за поцелуем, но Люцифер не дал желаемого, склонил голову, меряя меня своим фирменным взглядом, которым умел смотреть только он.

— Я починю кровать, — начал было свою угрозу.

— И мы сломаем ее снова, — брякнула, перебивая попытку вогнать меня в краску.

— Именно, — подтвердил с мечтательной улыбкой мои слова.

Лук начал щипать глаза. Я шмыгнула носом, часто моргая. Люцифера же его нарезка никак не впечатлила.

— Тебя вообще не пробирает что ли? — мутная пелена перекрыла обзор.

Пришлось прерваться в нарезке бекона, помыть руки и стереть слезы незадачливого повара. Он поделил нарезанный лук пополам, поставил сковороду на огонь и занялся подготовкой чеснока.

— Нет, — как ни в чем не бывало пожал плечами.

— Это не ты плачешь от лука, это лук плачет от тебя, — я заметалась по кухне, обмахиваясь руками.

Люцифер усмехнулся, заканчивая нарезку бекона за меня. Когда глаза перестали вылезать из орбит, я вернулась к столу.

— Натри чуть-чуть сыра, — продолжил он размечать фронт работ. — И добавь специи в фарш.

Вооружившись тёркой, я приговорила на ней упругий кусочек белоснежной моцареллы, прокручивая в голове последние выводы о преступнике. Люцифер выложил к луку в сковороде чеснок, присыпал сахаром, после добавил паприку и томатную пасту. Я так залюбовалась его слаженными, уверенными действиями, красивыми, сильными руками, которые с невероятной ловкостью и умением управлялись с приготовлением еды, что чуть не натерла вместе с сыром пальцы.

— Ой! — острый зубец тёрки впился в кожу.

— Пальцы в рецепт не входят.

— Да ну тебя!

Я отставила тарелку с сыром, достала специи из шкафа и фарш из холодильника.

— Я тут думаю, — осторожно начала возвращаться к теме преступлений. — Как он находил жертв в Чикаго? Они тоже посещали одно и то же место?

На сковороде тем временем зашипела вторая порция лука. Люцифер выгнул бровь, замирая посреди процесса перемешивания.

— У тебя разговоры об убийстве пробуждают аппетит?

— Мне любопытно, — я добавила перец и соль, мешая фарш с излишним энтузиазмом. — Я ведь не могу переключать мысли моментально.

— Вообще это полезное умение. Советую научиться, — он добавил бекон к луку.

Запах копчёности, поджаренной до хрустящей корочки, дразнил рецепторы все сильнее, слюна наполнила рот. Организм точно насмехался, давая утвердительный ответ на вопрос.

— Думаешь, это так просто?

— Нет, — признал Люцифер, отрицательно покачал головой и призадумался. — Только когда у тебя нет выбора, приходится учиться, иначе рискуешь сойти с ума, — на мое обалдевшее лицо он продолжил свою мысль, не дожидаясь вопроса: — В армии некогда терзаться муками совести. Если будешь постоянно мусолить в голове тот факт, что отнял чью-то жизнь, тронешься рассудком.