— Я рассматривал всех подозреваемых в связке трёх убийств, — шериф задумчиво оглядел папки с материалами дел на столе. — Если есть алиби хотя бы на одно, значит подозреваемый не наш.

Служитель закона схватил ручку со стола и начал нервно теребить ее между пальцев.

— Джек работал в тот вечер, когда убили Линду, — припомнила Кейт. — И он ее отец, а значит вряд ли стал бы...

— Да, — шериф кивнул. — Остальных убили после закрытия, либо не в его смену. У меня есть только слова о том, что каждый из жителей, вроде как, — он недовольно подчеркнул эту фразу, — был дома.

— Не-е-ет, — Уилсон вцепилась в край парки, вытягиваясь как струна. — Джек не убийца. Он хороший. Самый лучший начальник из возможных.

Я успокаивающе накрыл ее руку своей. Джек явно относится к ней хорошо, по-отечески, учитывая их сходство с покойной дочерью. Может поэтому он принес ей дневник.

Шериф с досадой крякнул, начал перекладывать документы с места на место в ровные стопки. Уверен, необходимости в этом не было никакой.

— Какие-то ещё новости?

Пока что смысл визита в участок был не понятен.

— Беккер застрелился, — выпалил слуга закона.

Скользнул хмурым, коротким взглядом по нашим лицам и продолжил:

— На Хэллоуин. Не выходил на работу и на связь. Мать пришла проведать и обнаружила, — добавил в конце тихо, с печальным вздохом.

В кабинете воцарилась тишина, нагнетаемая тиканьем настенных часов. Уилсон ошарашенно уставилась на меня, каменея всем телом от шока. Казалось, она хотела сказать что-то, но передумала.

— Записка? — меня эта смерть смутила не меньше.

— Нет, — шериф развел руками. — Ничего. Мать допросили. Она сказала, что открыла своим ключом, почувствовала запах и нашла сына на кухне, — он заскреб ручкой по столу. — Если он наш убийца, мы об этом никогда не узнаем.

Я напрягся. Не рассчитывал, что потенциальные подозреваемые займутся самоуничтожением. Херовый расклад. Многовато пиздеца для такого маленького города.

— Точно самоубийство?

— Коронер подтвердил. Сегодня утром пришло, — шериф потыкал ручкой в бежевую папку на столе. — Брызги крови, угол выстрела и прочая фигня. В общем, сам он.

Шериф скуксился, швырнул письменную принадлежность в сторону, откинул голову на широкую кожаную спинку и начал раскачиваться на стуле из стороны в сторону.

— Обыск ничего не дал? — я цеплялся за любую нить.

Блять, вот бы он оказался убийцей, который добровольно себя прикончил. Идеальный расклад.

— Нет.

«Размечтался. Как же, блять».

— Ясно, — я резко поднялся на ноги, смысла здесь находиться больше не видел.

Уилсон встряхнула головой, приходя в себя, и не менее быстро вскочила следом.

— На днях продолжу ковырять архив. Может что удастся найти, — я подошёл к шерифу. — Будем на связи, — закончил, протягивая ему руку.

Надо выдвигаться домой и заняться, наконец, тщательным изучением дела.

***

По возвращении я устроилась на диване со злосчастным дневником. Люцифер снял со стены все фотографии и записи, кроме карты города.

— Надо начать сначала, — озвучил он ход своих мыслей. — Итак. Некий…

— Мистер У, — я включилась в мозговой штурм.

От волнения у меня подрагивали руки. Я тискала твердый, бархатистый переплет дневника, с помощью разговоров оттягивая неизбежное.

— У? — Люцифер кинул стопку фото на столик.

— У — значит убийца. Как «В — значит вендетта».

— Фильм с лысой Натали Портман? — он щёлкнул пальцами и махнул указательным, будто мы играли в шарады.

— Это все, что ты запомнил?

— Там был какой-то хрен в маске Гея Кокса.

Я разразилась гомерическим хохотом, да так, что заболели мышцы пресса, а из глаз брызнули слезы.

— Гая, — я сделала шумный вдох, — Фокса.

— Ой, — губы Люцифера изогнулись в язвительной усмешке. — Эти бунтари на одно лицо.

Он приклеил стикер с буквой «У» посреди стены.

— Убийца явно коренной житель этого городка, — Люцифер вернул себе строгий вид.

— Почему ты так думаешь?

— Валери убили через два дня после того, как она перекрасила волосы, — пустился он в объяснение хода своих мыслей. — На подготовку к остальным убийствам он явно тратил больше времени. Проникал в дом, разведывал обстановку, — Люцифер умолк на секунду, концентрируя внимание на фотографиях. — Все должно быть идеально. Без сучка и задоринки. Только благодаря аккуратности маньяк не попался до сих пор.

Он отлепил взгляд от фото с мест преступлений и хмуро посмотрел в мою сторону.

— Выходит, с Валери он был хорошо знаком, — подытожила я.

— Очень хорошо. И с ее домом и с ее жизнью.

— Получается, в этом году это его первая жертва? — осознание пришло внезапно. — Если Линда не имеет отношения к делу.

— Выходит так.

Люцифер начал выбирать по несколько фотографий из каждого дела и, группируя, клеить их на стену при помощи двустороннего скотча.

— Как он держался весь год? Почему не убил кого-то другого? — я положила дневник рядом с собой и обняла колени.

— Полагаю, у него на примете была другая девушка, — он споткнулся о собственные мысли.

В гнетущей, недоброй тишине прямоугольники фотографий шуршали о стену. Люцифер скинул с себя излишнюю задумчивость, решительно наклеил фото своей невесты и закончил мысль:

— Возможно, тщательно готовится. Возможно, что-то мешает ему до нее добраться. Поэтому получилось так.

— Разве у него нет сильной потребности в убийстве? Как он так долго сдерживался?

Я походила на ребенка-почемучку. Говорить что-либо по поводу кадров с места первого убийства не стала.

— Я где-то читал, что сам процесс подготовки преступления для таких людей уже удовольствие, — Люцифер с особой тщательностью размещал фото, следя, чтобы они висели идеально ровно. — Обдумывание, планирование, попытка представить в красках, что будет. Для него это своеобразный…

— Кайф, — перебила, заканчивая за него.

— Да. Кайф, — он кивнул. — К тому же, у него есть трофеи. Он не бездумный головорез.

— Что ты имеешь в виду?

— Например, туфли, надетые на жертвах, — Люцифер развернулся ко мне. — Каждая пара идеально подходит по размеру жертве.

— Что?!

В голове взвилась череда сумбурных мыслей. Кожу защипали ледяные мурашки, поднявшие дыбом волосы на затылке.

— Да.

— Как?! — я тряхнула головой, стараясь не показать страх.

— Порассуждай сама, — Люцифер не торопился с ответами.

Я растерянно заморгала, вперившись в фото на стене.

— Давай-давай, — он покрутил рукой в воздухе. — Это довольно просто понять.

— Он знает их размер обуви, — зажмурившись, напрягла мозг, стараясь не думать, приготовлены ли мне туфли по размеру.

Почему-то только сейчас я мало-помалу начала осознавать глубину проблемы, до недавнего времени избегая плохих мыслей. Если не думать о плохом, ничего плохого и не случится. Бегство от реальности.

— Само собой. Откуда?

— Если он бывает дома у жертвы перед убийством, — пауза дала возможность собрать мысли в кучу. — Он копается в вещах. Смотрит размер обуви.

— Говорю же: просто.

— Это жутко, — руки крепче обняли колени.

— Не менее жутко, чем лента, сшитая собственными руками, — погружение в детали пошло дальше.

Теперь я опешила.

— Ох. Он шьёт ленту для каждой? — глаза сами собой забегали по рядам фотографий на стене.

— В первом убийстве, — Люцифер сжал кулаки на пару секунд. Какой бы не была его бывшая, умерла она не самой завидной смертью, — лента была с небольшими огрехами. Строчка не совсем ровная, — он ткнул в крупную фотографию ленты. — Со временем они стали куда качественнее.

— Он совершенствуется.

Люцифер кивнул.

— Во всем. Вероятность, что он допустит оплошность, все меньше.

Он раздосадованно выдохнул и продолжил на одном дыхании:

— Без ошибки у нас не будет ни единого доказательства, указывающего на преступника. Если в делах не найдется упущенных зацепок, придется ждать жертву, на которой он совершит прокол.