В неведении меня долго оставлять никто не стал, и мистер Картер представил своего спутника. И в самом деле: миллиардер и ценитель редкостей прибыл, дабы собственными глазами и руками убедиться в реальности того чуда, что описал ему представитель. После обмена любезностями я открыла кейс и подала мужчине перчатку. На его руку, конечно, не налезет (пусть Вудстоун и не отличался внушительностью оборотней, но фигура крепкая, а ладони широкие), зато её можно использовать как «тряпку», через которую берут какой-либо предмет. Что тот с успехом и проделал. Несколько минут повертев «звёздочку» и так и эдак, даже попробовал пальцем остроту одного из лучей — само собой, укололся — и повернулся ко мне.

— Мисс Санд, признаюсь, если бы не фотографии Стива и его эмоциональное описание произошедшего, я бы никогда не поверил, что передо мной настоящий алмаз. Слишком невероятна форма. Жаль, что я не присутствовал при демонстрации.

Я улыбнулась.

— Мистер Вудстоун, я бы с удовольствием повторила эту демонстрацию для вас, но, боюсь, после порчи второго подряд кабинета, перестану быть здесь желанной гостьей. А мне бар нравится. Но чтобы не возникло никакого недопонимания — вот, прочтите. Это экспертное заключение мистера Дюранда. Предварительное, конечно. С приблизительной оценкой. Впрочем, говорить о цене, думаю, будет уместно, если вы твёрдо решитесь на покупку. А я готова несколько уступить.

В глазах мужчины появился расчётливый блеск, несколько приутихший после прочтения документа. Интересно, насколько сильно его желание обладать столь невероятной редкостью? Как оказалось — оно довольно велико.

— Однако… Цена, даже на мой взгляд, несколько высоковата. Не думаю, что готов к таким тратам. Вот если вы скинете, хотя бы до пятидесяти…

Ничего себе «хотя бы»! Двадцать миллионов минус! Видимо, человек слишком широко понял мою готовность уступать. А вообще, именно поэтому и не люблю торговаться. Так что две-три пикировки по поводу цены — и озабочусь поиском другого покупателя. Ювелир абсолютно прав: в мире не он один повёрнут на редкостях и может их себе позволить.

— Мистер Вудстоун, боюсь, вы меня неправильно поняли. Под готовностью уступить я подразумевала четыре-пять миллионов от нижней границы цены, рекомендованной ювелиром. Уверена, вы можете себе это позволить. Другое дело, если не хотите или «не готовы», как вы выразились. В таком случае наш разговор беспредметен.

— И всё же… Хотя бы согласитесь на пятьдесят пять, и я без возражений переведу деньги!

Настырный.

— Шестьдесят… три. И это моё последнее слово. Я никогда не торгуюсь долго, мистер Вудстоун.

Мужчина смотрел на меня с непередаваемой смесью удивления, неверия в подобную наглость и восхищения ею же. Странно. Я своё поведение наглостью не считала. У всех свой стиль ведения дел. У меня такой — ненавижу затягивание или невнятность. Даже если имею дело с миллиардером.

— Вы необычная девушка, мисс Санд. Мало кто из моих деловых партнёров позволяет себе разговаривать со мной столь резко. И ведь в глупости и недалёкости вас не обвинишь. Вы не боитесь, что, ставя столь жёсткие условия и отказываясь идти на компромисс, потеряете покупателя?

Думает, что нанёс удар? Напрасно. На его мнение мне откровенно плевать.

— И правильно делаете, что не рискуете обвинять. А вам не приходило в голову, мистер Вудстоун, что я просто веду дела именно так? И имею для этого как основания, так и возможности? А потерять покупателя действительно не боюсь. Итак, каково ваше решение?

Очередной задумчивый взгляд и насмешливая улыбка.

— И что вы сделаете, если я откажусь? Как долго придётся искать второго такого сумасброда, готового выкинуть ради прихоти кучу денег?

— Это не страшно. Время у меня есть. И вы действительно думаете, что у вас нет конкурентов, готовых с радостью заплатить за редкость, на которую «не хватило» денег у Моргана Вудстоуна? Стоит пустить эту информацию по сети — желающие утереть вам нос найдутся очень быстро.

Судя по поджатым в жёсткую линию губам, я угодила в самую точку, в больное место. Но эти выводы закономерны: мир бизнеса и богатых коллекционеров жесток ничуть не менее, чем криминал.

— Это вы мне сейчас угрожаете, юная мисс?

Тоже мне, «старик» нашёлся. Слегка за тридцать, может быть. Но это ж надо так уметь слова вывернуть и подать!

— С чего вы взяли? Я ведь не принуждаю вас с ножом у горла? Просто объясняю, почему не переживаю о вероятной потере покупателя. Не более того. Не стоит видеть в моих словах то, чего там попросту нет.

Мужчина долго смотрел на меня. Что там крутилось в его голове — не знаю, но по ауре видела сначала задумчивость, сомнения, колебания, потом резко вспыхнуло принятое решение, сопровождаемое некоторым раздражением.

— Ваша взяла. Но только потому, что действительно есть те, кто выкупит у вас алмаз, не считаясь с тратами, лишь бы он не достался мне. Тут вы полностью правы. И, не примите за оскорбление, но я надеюсь, что нам с вами больше не придётся встречаться в качестве деловых партнёров. Очень уж ваша манера ведения дел агрессивна. Даже на мой искушённый взгляд. Вряд ли мы сработаемся.

Я лишь пожала плечами — какая есть — и сосредоточилась на контроле за начатым Картером переводом. Как только деньги поступили, пододвинула кейс Вудстоуну и улыбнулась.

— Думаю, ваши пожелания осуществимы — слишком разные у нас «весовые» категории. В качестве бонуса за покупку, оставляю вам кейс и перчатку. Мне, в отличие от вас, было приятно иметь дело с таким покупателем.

Миллиардер только криво усмехнулся и поднялся. В последний момент вновь обернулся.

— Мисс Санд, простите моё любопытство, но что вы будете делать с такими деньгами?

Вопрос из разряда «интересно, просто так». Кто же ему честно ответит? Я сделала «глупое лицо» и ещё и ресницами похлопала для пущего эффекта.

— Нууу, мистер Вудстоун… Надо же чем-то оплачивать милые женские капризы и шопинг?

Тот лишь покачал головой и вышел. Мы прекрасно друг друга поняли: очень вежливая форма ответа «не ваше дело». Я отправила Лиама сказать, что официант может подавать заказ. Под жадным взглядом Сандро тут же перевела ему на счёт причитающиеся деньги и тот, на радостях, откланялся. Да уж. Две сделки, а он уже может спокойно отходить от дел и жить в своё удовольствие. Впрочем, это вряд ли: мой подневольный посредник из тех людей, кому всегда и всего мало. Эд со своим опекаемым ушли, а второй пума доложил, что ужин подадут через пять минут.

Занявшись сразу переброской процентов для Эдуарда, всё время чувствовала на себе сверлящий «голодный» взгляд. Мы сегодня ночью останемся только вдвоём. И пусть пума не вызывал такого сильного желания, как волк, но тоже очень и очень достойный альфа. А у меня так давно не было нормального секса! Ммм, милый, не беспокойся — слишком сильно уговаривать тебе не придётся.

Как я ни растягивала приятное ничегонеделанье во время ужина, но он подошёл к концу. Лиам уже смирился с моей неспешностью и лишь периодически бросал жаркие взгляды, которые ощущались чуть ли не физически. Мррр… Ещё немного, дорогой, вот окажемся в квартире… В машине между нами просто искрило, и мне уже самой не терпелось дорваться до крепкого мужского тела.

Только расшалившимся желанием и могу объяснить собственную невнимательность. Едва закрыв дверь, Лиам тут же набросился на меня, подхватывая под бёдра и побуждая обвить его ногами, требовательные губы впились в мои, даря полный страсти поцелуй. И тут из глубины комнаты раздался глухой рык, а следом ледяной, полный гнева голос:

— Не помешаю?!

Чёрт, Ральф! А сам-то как думаешь? От осознания облома аж ноги сами собой расплелись, и я слезла с несостоявшегося любовника. Но хорошо же «отвлеклась»: не только не почувствовала оборотня, а даже не унюхала! И что он тут делает, если должен решать вопросы в Туин-Фолсе? Ага, и даже душ успел принять — теперь-то я заметила запах чистой кожи, смешанный с агрессивным ароматом альфы. Надо отдать пуме должное: он хоть и напрягся, услышав волка, но от меня не отскочил, как застигнутый на непотребстве школьник, а аккуратно отстранился и развернулся к… сопернику? Меня, что ли, защищает? С ума сойти! А главное — абсолютно напрасно. Но готовность драться с более сильным противником вызывает только уважение.