Одинокая рыбацкая джонка мирно покачивалась на волнах Сиамского залива, когда на ее палубе, одновременно с первыми лучами восходящего солнца, появился хозяин корабля. Продрал глаза и громко зевнул. Бросил короткий взгляд за борт и удовлетворенно кивнул. Улов обещал быть богатым.

Бедный рыбак даже представить себе не мог — насколько богатым.

Чудовищный багровый шар неохотно оторвался от бесконечной водяной глади, и почти сразу на его фоне загорелись две черные точки, а мгновение спустя — еще две. Еще несколько секунд спустя над головой ошеломленного рыбака пронеслась четверка реактивных самолетов, украшенных цветами и символами ТДР — «Тайской Демократической Республики». Впрочем, скромный рыболов не успел их рассмотреть; а даже если бы и успел, все равно не сумел бы опознать, потому что старался не лезть в политику или современное военное дело. К сожалению, горячее желание рыбака оставаться в стороне от политических бурь, потрясавших планету в тот год и в тот месяц, не спасло его от весьма печальных последствий: красные тайские джеты прошли так низко, что ударная волна перевернула джонку вверх дном. Все, что оставалось сделать рыбаку, так это вынырнуть на поверхность и погрозить кулаком вслед воздушным разбойникам. Впрочем, он еще легко отделался. Не всем гостям Сиамского залива в тот день настолько повезло.

Реактивные истребители-бомбардировщики «Бейлун-59-С» (что значит «Северный Дракон». Только не ржать! НЕ РЖАТЬ, это приказ!) несли на своих корпусах опознавательные знаки ВВС ТДР, но их пилоты были рождены в далеких северных странах вроде Ямато или Чосона. Таковы были правила игры. Красный Таиланд испытывал острый недостаток в опытных летчиках и летчиках вообще, поэтому большую часть работы приходилось делать переодетым воинам Сферы Соц-Процветания. Таким, как старший капитан Тамура Дай.

Будь его воля, почти всю подобную работу делали бы чистокровные японцы. Инцидент с «Красным Февралем» ясно показал, что нацменам доверять нельзя. Конечно, Партия дала самую высокую оценку погибшим героям и пропавшим без вести неудачникам, но умные люди все равно прекрасно понимали, что к чему. Перемены были неизбежны. «Хватит, наигрались с интернационализмом, пора и честь знать», — думал старкап Тамура. — «Интернационализм — нелепое изобретение прогнивших европейских декадентов. Нам, азиатским людям, это чуждо. Одна страна, один лидер, одна высшая раса! Только так и можно построить настоящий коммунизм. Все люди делятся на две неравные группы — те, кто это понимает, и те, кто этого не понимает».

Впрочем, все эти умные и, вне всякого сомнения, правильные мысли старший капитан Тамура Дай оставил где-то на палубе родного авианосца. В настоящий момент весь его разум работал над выполнением боевой задачи. Задача была относительно проста — нанести ракетно-бомбовый удар по скоплению войск противника на перешейке Кра, к югу от текущей линии фронта. Чем меньше сиамских ублюдков и их заморских союзников доберется до этой самой линии, тем лучше. Вот и все, проще некуда.

Но только на первый взгляд.

Целей было много, слишком много, осознал Тамура, когда четверка «драконов» под его командованием приблизилась к вражескому берегу и оказалась в координатах, указанных разведкой. В этот раз разведка не подвела, а так случалось далеко не каждый раз. Чего здесь только не было — десантные баржи на пляже, целая орда танков, бронепоезд…

— Рассыпаться и атаковать! — приказал старший капитан.

Так они и сделали. Им даже не пришлось заходить на вражеские колонны во второй раз — уже с первого раза «драконы» израсходовали весь запас бомб и ракет «воздух-земля». Ни одна боеголовка не осталась голодной — добычи хватило на всех. Оторванные башни танков взлетали на чуть ли не на десятки метров, десантные баржи исчезали в огненно-водяных фонтанах, бронепоезд и вовсе опрокинулся на бок. Славная получилась охота! Жаль, что короткая.

— Мы здесь закончили. Уходим, — объявил командир отряда.

Конечно, никто из пилотов и не подумал разворачиваться и возвращаться на восток, где остался родной авианосец. Вместо этого все «драконы» прибавили газу и продолжили полет на запад. Всего три минуты — и они снова неслись над морем, только теперь над Андаманским, где их должен был встретить другой авианосец Сферы (пусть и окрашенный в цвета Народного Флота ТДР). Таков был план. «Драконы» из отряда капитана Тамура неоднократно так действовали, и всякий раз благополучно добирались до цели.

Но только не этим утром.

Четверка «старкиллеров» с опознавательными знаками ВВС Южного Сиама уже шли встречным курсом. Кто сидел в их кабинах — сундийцы? бирманцы? альбионцы? — можно было только гадать. Да и не имело это никакого значения. Старкапу Тамура было все равно, кого убивать — как и его людям.

— Рассыпаться и атаковать!!!

Все преимущества на нашей стороне, хладнокровно отметил японский командир. Солнце у нас за спиной, скорость выше, калибр больше… Тамура поймал в прицел один из вражеских «старкиллеров» и утопил гашетку. Шестиствольная револьверная пушка, висевшая под брюхом его самолета, немедленно взревела и принялась выплевывать примерно по сто пятнадцать 22-мм снарядов в секунду. Противник даже не попытался открыть ответный огонь или увернуться. Как будто сам подставился под выстрелы…

…Сам подставился.

Когда старший капитан Тамура Дай понял, с чем имеет дело, было уже слишком поздно.

«Старкиллер» превратился в огненный шар невероятных размеров, и вспышка взрыва ослепила японского пилота, а по корпусу его «дракона» застучала сверхскоростная шрапнель. Несколько стальных дробинок и вовсе пробили броню. Было больно, очень больно, и Тамура едва не потерял сознание.

То есть все-таки потерял, хоть и ненадолго.

Очнувшись, командир отряда попытался оценить обстановку. Судя по всему, его самолет успешно (если можно так сказать) проскочил через эпицентр взрыва и все еще держался в воздухе, но вряд ли его — то есть их — надолго хватит. «Бейлун» мотало из стороны в сторону, стрелки на приборной панели откровенно сошли с ума, а из пробоин в бронежилете хлестали фонтанчики крови. Еще один кровепад извергался из прокушенной — а то и вовсе откушенной нижней губы. Плохи были дела. Тамура Дай покосился налево, потом направо — и за несколько коротких мгновений успел увидеть много интересного, как-то: омерзительно-белоснежный, как символ капитуляции парашютный купол по левому борту и ныряющий прямо в черные андаманские волны «дракон» справа от себя. Минус два, как минимум. А может и три, потому что третий самолет его отряда нигде не наблюдался. И упорно молчал.

— Говорит «Момонга-один», меня кто-нибудь слышит?! — из последних сил прохрипел старший капитан.

— Прекрасно вас слышу, «Момонга», — тут же отозвался в наушниках женский голос с отвратительным чужеземным акцентом. — Рекомендую катапультироваться. Мы вас подберем. Не беспокойтесь, вода теплая. Катапультируйтесь!

Вне всякого сомнения, владелица голоса находилась на корабле, который выпустил против них беспилотные «старкиллеры», до отказа набитые взрывчаткой. Подлая, но действенная тактика!

— Где ты, тварь? — спросил Тамура. Если он сможет дотянуть до палубы вражеского корабля, мерзавцы заплатят за все! — Где ты, я хочу тебя видеть!

— Прямо над тобой, — отвечала заморская сука. — Подними глаза! Я прямо над тобой, «Момонга»!

Это не корабль был, а другой самолет, понял старший капитан Дай. Один из этих сверхтяжелых альбионских монстров. «Галактическая Крепость», или как его там. Два «старкиллера» под левым крылом, два под правым — да, «Гала-Крепость» запросто могла оторваться от земли с таким грузом. Только она одна и могла. Даже у Сферы пока что нет таких бомбардировщиков.

«Я прямо над тобой…»

И, будто подтверждая эти слова (почему «будто»? Вот и доказательство!), на прозрачный колпак кабины «дракона» легла безразмерная серая тень.