Он заставляет себя идти медленно, то и дело останавливаясь, но все равно отступает. И уже там, у прохода, ускоряет шаг.
Хорошо.
В ближайшее время не вернется.
— Это… вы? — уточнил Красноцветов.
— Факелы, — Инга села. В конце концов, не в её положении на камнях разлеживаться. Этак и простудиться можно.
— Вода… здесь река неподалеку, — Ксения оперлась на протянутую руку и тоже села. — Что… делать?
— Знать бы, сколько их.
— С оружием? Дюжина наберется, — эта женщина просто возникла из темноты. И в лице её оставалось мало человеческого. — От них железом разит.
Теперь, скинув обличье старушки, она была страшна.
— Вы…
— Особый отдел, — она тряхнула седыми волосами, которые превратились в густую медвежью шерсть. — Сигнал подала, но… куда уйдет — тоже вопрос. Быстро помощи ждать тоже не след.
Она пошевелила нижнею тяжелой челюстью, которая вытянулась, впрочем, как и верхняя, будто пережевывая вопрос.
— Надобно людей выводить.
— А дадут? — усмехнулся Красноцветов.
— Нет.
— Да и куда выводить, — Инга вот совершенно не представляла, куда идти.
— Кто тут еще? — Красноцветов тоже сел, верно, решив, что дальше притворяться мертвым смысла особого нет.
— Не знаю…
— Я знаю, — Ксения закрыла глаза. — Дядька Свят… вода его помнит. И другие, кого он повел…
— Повел и, стало быть, не довел. Вот ведь… — старушкам не положено выражаться подобным образом, даже если они медведицы. — И где они?
— Тут, но… у воды… вода, она иначе все видит. Понимаете?
Все кивнули, хотя вряд ли кто-то и вправду понимал.
— А твоя вода… — мысль, что пришла в голову Инге, шла в разрезе с классическими представлениями о магии. — Она… сможет кое-что передать? Оборотням? Если она их видит, то…
— Здесь река рядом, и камень, он ведь тоже не совсем плотный, а вода, она и пар…
— Сможет?
— Не знаю. Думаю. А что?
— Силу, — Инга выдохнула свет, которого внутри было слишком много, в подставленные лодочкой ладони.
— Надо же… — медведица покачала тяжелой головой. — Темных видела, а чтобы светлую…
Инга отвернулась.
Светлая?
Да какая она светлая… пряталась, интриговала. Чуть человека не убила. И убила бы, если бы вдруг не… не изменилась? Нет, она не светлая. Она обыкновенная.
А сила растворилась в крупной капле.
Капля ушла в камень.
И…
— И дальше что?
— Погодим, — осклабилась медведица, подвигаясь ближе. — Вы, девоньки, давайте под бок, не хватало, чтобы озябли.
Она потянулась, и по всему телу прошла дрожь изменения. Инга про такое слышала, да и кто не слышал-то, но слышать одно, а оказаться рядом с огромным зверем — совсем другое. Но шерсть, изрядно побитая сединой, была густой и теплой.
— Если получится, — голос медведицы теперь звучал низко и гулко. — То им вскорости крепко не до нас станет.
Инга на это очень надеялась.
Васятка огляделся.
Темно.
Вот как в заднице… про задницу он подслушал, тогда смешным показалось. А теперь пришло понимание, что в полной он, Васятка, заднице.
Мама расстроится.
Если узнает.
И Маруся тоже. Стало быть, надо выбираться из этой вот задницы, где бы она ни находилась. Он ловко перевернулся на бок и только тогда заметил перо, которое так и сжимал в кулаке.
Не обманул Тимоха.
Или…
Васятка повертел головой.
Не-а, Тимохи нет… и все-таки… он же ж не просто так появился, похвастать. Похвастать, конечно, Тимоха любил, но на кой ему Васятку звать, когда он сам мог собрать все перья.
Подстава, стало быть.
Ну вот ему…
Васятка скрутил кукиш и перо убрал за пазуху. Тепленькое. А вот в темноте ему не нравится. Вот бы сделать так, чтобы все видать было и без пера. Только подумал, как сразу и посветлело. Ну не как днем, но все равно лучше, чем было. Васятка покрутил головой. Где он? В пещере будто бы какой… откудова тут пещеры? Он все вокруг облазил и, когда б пещеры имелись, знал бы.
Или это тайные?
Жуть до чего интересно. А рядом с ним люди спят. Много людей… Васятка подергал лежащего рядом человека за руку. Не шевелится. И тот, что дальше… а это же ж Тишка! И тоже спит. Чтоб Тишка да… он дернул его за ухо.
Не помогло.
И… кто тут еще? Никитка? Его Васятка знал. Никитка тоже из оборотней, все ходил, хвастал, что скоро полностью перекинется и тогда его в лес возьмут. Взяли, стало быть.
Васятка встал на четвереньки и быстро пополз дальше. Он переступал через тела, время от времени останавливаясь, чтобы подергать, то за волосы, то за уши, но без особой надежды. Оборотни спали.
Крепко.
И даже дядька Свят, который нашелся тут же. Рядом с ним Васятка надолго задержался. И так пытался разбудить, и этак, и… едва не расплакался от обиды.
— Малыш? — тень выросла за спиной. — Тихо. Не пугайся.
— Я не пугливый, — Васятка решил, что кричать не станет. И вообще… он ничего не боится, даже теней.
— Это хорошо. Я Важен. Из лагеря. Помнишь? Твоя сестра у нас готовит.
— Васятка, — сказал Васятка, разом успокоившись.
Ну, почти.
— Малыш, ты…
— Я не малыш!
— Хорошо, — согласился Важен. — Ты из местных?
— Ага.
— А где мы?
— Не знаю, — Васятка носом шмыгнул. — Я перо искать пошел. Тимоха позвал. Дома горели, а феникс тушил. А он сказал, что огня много было, и, значит, перья пороняет. Фениксы, они всегда так!
— Нашел?
— Ага, — Васятка вытащил перо из-за пазухи.
— Чудесно… даже очень. Оленька?
— Тут я, — донеслось из-за стены. — Извини, не получается пока… я пытаюсь, а…
— Тише, ты только не паникуй.
— Я не паникую, я…
— Тихо, — велел Важен и упал на пол, Васятку придавивши. Тот хотел было возмутиться, но услышал вдруг шаги. И застыл сам.
Не дурак.
Человек прошелся по пещере, чтобы остановиться рядом с дядькой Святогором. И пнул его. Вот скотина!
— Что, командир, свиделись? — спросил он, наклоняясь. — Для тебя нехорош был…
…что-то изменилось.
Сперва стало вдруг мокро-мокро, и даже тот нехороший человек — а пленных пинать неблагородно — чихнул. И проворчал… в общем, слова Васятка запомнил.
На будущее.
Главное, при мамке не сказать ненароком. Она, чуялось, не одобрила бы.
Только подумал, как от мокроты стало вдруг жарко. И жар этот до самых до печенок пробил. Небось, и в бане-то так не парило! Васятка рот раскрыл и задышал, силясь с жаром управиться.
Заворчал тот, который лежал на Васятке.
Заворчал и… шерстью покрылся.
Вовсе облик сменил. Васятка хотел удивиться, да не успел, потому как с пола взметнулась темная фигура. Захрипел охранник, а Васятку прижали к теплому боку.
— Тише…
Хрип стих.
И…
— Дядька Святогор! — пискнул Васятка, кинувшись к огромному зверю. — Вы проснулись…
— Выходит, — зверь тряхнул гривой. — Проснулся. Что тут… мать вашу… происходит.
И еще добавил пару слов из тех, которые Васятка запомнил. На будущее, само собою.
Глава 52 Где потерянное находится
Не стой, где попало, а то опять попадет.
Мудрое наставление
Я очнулась на берегу бочага. Точнее, того, что от этого бочага осталось. И вовсе он не бездонный. Так, будто чаша в земле. На дне чаши осталась темная лужица, но все одно не такая темная, как была. Просто вода.
Просто…
Я перевела взгляд на руку, в которой лежало каменное сердце. Какое оно… яркое. И стучит-стучит… громко так стучит. Просто оглушает. Зачем? Успокойся.
Я погладила камень.
Так-то лучше.
И обернулась.
— Теперь… все? — спросила я, глядя на… на человека он походил весьма отдаленно.
Кто сказал, что тьма страшна?
Она красива.
Она… она многоцветна. У черного сто тысяч оттенков, и каждый — особенный. И теперь я разглядывала черное-черное пламя, что объяло человека, развернувшись за спиной его парой крыл.
