И теперь тоже.

Её просто-напросто распирало от жара, и потому, чтобы не сгореть, она очнулась. И не поняла, где находится.

Что вообще произошло.

Они ведь… деревня была. А до того дорога. И поле. Озеро. Потом уже деревня. Олег. Разговор, который прошел куда легче, чем Инга себе это представляла.

Решение её.

И… эвакуация.

Она поморщилась. Грузовик? Был грузовик. И девочка та, что помогла забраться. Борта высокие, Инга не привыкла к подобному…

…но где она?

Место на пещеру похоже. Освещено слабо, но не сказать, чтобы вовсе уж тьма непроглядная. Глаза к этому сумраку привыкли довольно быстро. А еще Инга поняла, что лежит на полу.

На камне.

И лежать до жути неудобно. Рука затекла, и бок болит. Но главное… нет, с ребенком все в порядке. И можно выдохнуть. А еще вытащить руку, вот так, осторожно, стараясь не привлекать к себе внимания. Чьего? Этого Инга не знала, но знала точно, что это внимание напрочь лишнее.

Она заставила себя дышать спокойно, а когда рядом прошел человек, и вовсе замерла. Проклятье… где бы она ни была, это место Инге категорически не нравилось. Она прислушалась.

Люди.

Тот, что прошел, повернул обратно. Идет спокойно, как человек, точно знающий, куда и зачем… охранник? Кого он охраняет? Их? Эвакуация… чем бы это ни было, но точно не эвакуацией.

— Как тут?

— Спят, — отозвался охранник. — Долго еще?

— Наш умник утверждает, что часов пару…

Это он зря. Хотя… Инга всегда-то была почти невосприимчива к зельям. Она старалась дышать медленно и спокойно, не выделяясь среди прочих.

Прочих?

Рядом, кажется, лежала та девушка, в которую влюбился Красноцветов. И мелькнула нехорошая мыслишка, что сейчас донельзя удобный момент избавиться от этой вот… молодой и красивой.

Везучей.

Ингу никто и никогда не любил так, да и вряд ли полюбит, но…

Нет уж, хватит с неё. И Инга, осторожно выпрямив руку — связать их не связали, верно, решив, что опасности женщины не представляют, — дотянулась до прохладной кожи. И с радостью эту прохладу впитала.

Так.

Спокойно.

Теперь надо дождаться, когда охранник отойдет. Ведьма… дар у Инги слабый, почти неопределяемый, но и к лучшему. Что-то подсказывало, что любой мало-мальски значимый всплеск силы засекут. И тогда сонным туманом дело не обойдется.

А ей надо… знать бы еще, что ей надо.

Инга послала осторожный импульс. А потом, сосредоточившись… как бабушка учила? Сила не вовне, сила внутри, и Инга сама лишь не желает ей пробуждения.

Не желала.

А теперь пожелала, потому что… потому что если сила эта не очнется, то плохо будет всем. Но та отозвалась легко и сразу, будто только этого и ждала.

Может, и ждала.

Но…

…отец тоже ждал. И держал Ингу подле себя, надеясь на пробуждение. И водил по целителям, по центрам, требовал обследовать. Её и обследовали, раз за разом убеждаясь, что ведьма она до крайности слабая.

Ведьма, может, и слабая, а вот жрица…

…она вернется домой.

И до рассвета выйдет на тот заповедный луг, куда водила её бабушка. И поклонится солнцу, и зачерпнет горсти света, столько, сколько сумеет удержать. А потом, когда держать станет невмочно, просто позволит силе выплеснуться.

Потом.

Если выживет.

Девочка под рукой дернулась и резко вдохнула. Инга поспешно закрыла ей рот ладонью.

— Тише, — шепнула она на самое ухо. — Не привлекай внимания.

Девочка кивнула.

Поняла?

Хорошо… и где остальные? Шаги охранника раздались в другом конце пещеры. А она немаленькая и… и зачем их привезли? Вряд ли затем, чтобы ордена с медалями вручить. А стало быть, надо убираться.

Вот только как?

— Мы… где? — тихо-тихо спросила девочка.

Ксения.

Так её зовут. Красивое имя. Мягкое. Собственное Инге не очень нравилось, может, потому что отец выбирал? Он ей постоянно напоминал, что все, что в ней есть хорошего, — только имя. И то его стараниями.

— Понятия не имею, — честно ответила Инга, перевернувшись на живот.

И замерла.

Услышат?

Нет. И охранника не ощущается. Вышел? Скорее всего.

— Это… — в полумраке глаза Ксении блеснули белым. — Нехорошее место. Темное.

— Темное, — согласилась Инга, выдыхая жар.

…а ведь бабушка еще когда предупреждала, что шила в мешке не утаишь. Силу, выходит, тоже. Но… если не получается утаить, то, возможно, выйдет использовать?

Инга огляделась.

Выбраться потихоньку? Пещера казалась довольно большой, и если и имелись выходы из неё, то Инга их не видела. Только тот, который ушел к охраннику.

Охранник явно не один.

Сколько?

Сколько военных было в машине? А в другой, которая увезла людей в город? Если увезла. Если в город. По спине поползли струйки пота. Во что бы они ни ввязались, ясно одно: живыми не выпустят. Стало быть… думай, Инга.

Думать у тебя всегда получалось.

— Что ты можешь? — спросила она тихо, отчаянно прислушиваясь к тому, что происходило вокруг. Но ничего-то иного, кроме тихого равномерного дыхания не слышала.

— Я?

— Ты дочь водяницы, правильно? Значит, и силу должна унаследовать. Какую-то. Что ты можешь?

— Воду слышать. Открыть родник. Или закрыть. Поднять реку. Или вот отвести. Привести… играть еще умею. На арфе.

— Очень полезно, — не удержалась Инга.

А Ксения вздохнула и тихо-тихо спросила:

— Ты меня ненавидишь?

— Тебя?

— Я ведь… и Олег… и я не буду претендовать.

— Ну и дура.

— Почему? — а вот теперь девочка обиделась.

— Потому что, если не претендовать на свое, оно быстро станет чужим. И вообще в этой жизни за свое надо и когтями, и зубами, и…

Она замолчала и сжала прохладную руку.

Думай… про личное и потом поговорить можно, главное, чтобы это «потом» вообще было.

Итак, уйти заметно не получится. А если не получается незаметно, надо делать заметно. Но так, чтобы получилось точно…

…свет внутри горел.

Свет и вода.

Вода… но как использовать? Или… погодить пока. Красноцветов! Возможно, он сообразит, но…

…от прикосновения к ноге Инга едва не заорала. Благо, хватило выдержки.

— Тихо! — сказал сумрак знакомым голосом. — Вы как?

— Живы пока, — мрачно ответила Инга. И Красноцветов не разочаровал:

— Пока.

Он подполз поближе.

— Кто еще тут? — спросила Ксения.

— Ирина Владимировна, и соседка её… остальных не знаю.

— С даром они, — Инга, наконец, поняла, что общего в людях, её окружающих. — И… ты?

— Ведьмак я. Вышло так.

— Ясно…

…многое стало понятным, но проще ли… с другой стороны в нынешней ситуации лучше быть с ведьмаком, чем без него.

— Правда, я ничего не умею, — поспешил добавить Красноцветов.

— Вот и научишься, — Инга закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Получалось откровенно плохо, но… раздались шаги, и все замолчали. Охранник прошелся вдоль пещеры, остановился у противоположного её края, чтобы развернуться. Он замер ненадолго…

…всматривается.

Пытается понять, что не так. Он опытный. На такое дело иного не взяли бы. И… и он пока ощущает неладное. Шкурой. А может, ему просто не по вкусу место это?

Камень.

Подземелье.

Факелы… кто в современном мире использует факелы? А с другой стороны, пламя — младший брат огня. И когда Инга позвала, огонь откликнулся.

Сразу.

Надо было уезжать и… и, может, вдвоем с бабушкой они бы нашли способ. Сумели бы…

…пламя почти гаснет, и пещера погружается во тьму.

А где-то далеко раздается протяжный всхлип, будто кто-то вот-вот расплачется. Звук этот высокий, дерущий по нервам, и Ингу до самого сердца пробивает, охранник же резко оборачивается. Но за его спиной никого нет. Стена да и только.

— Твою ж… — он добавляет пару слов покрепче. А после и вовсе осеняет себя Знаком Воина. Зря. То, в чем он участвует, к войне не относится. А потому вместо успокоения Знак лишь усиливает беспокойство.

И охранник отступает.