Я зарычала от собственного бессилия и со всей силы ударила по медленно сдувающейся подушке, на что та промялась и отпружинила, разозлив меня еще больше.

Необходимо вызвать скорую! Хоть кто-нибудь должен знать, что произошло и попытаться спасти нас!

В глазах двоилось, и все же мне удалось-таки разблокировать телефон с третьей попытки. Зажмурившись и глубоко вздохнув, попыталась успокоиться. Паника нас не спасет. Звон в ушах начал утихать и, в конце концов, прекратился. Точнее, он как-то отделился и стал звучать извне. Постепенно до меня дошло, что этот звук очень похож на гудок поезда. Прислушиваюсь. Звук приближается справа. Кое-как повернулась и увидела, что пикап Макса лежит прямо на рельсах, прижавшись к нашему автомобилю. Видимо, их машину вынесло за ограду следом за нашей.

Подобно снежной лавине на меня обрушилось осознание, что мы обречены. Если поезд несется именно по этим путям, то он с легкостью раздробит мощный пикап на части. И нас вместе с ним.

Меня парализовало страхом.

Мы застряли в машине и умрем от несущегося поезда. Нет, не хочу, ни за что! Вообще умирать не хочу, я только-только решила начать жить, жить по-настоящему! Да уж, Макс, посмотри, к чему привела твоя ревность.

А шум все нарастает, колеса стучат будто у меня в груди, машинист гудит, требуя освободить ему дорогу. До трагедии остались считанные секунды.

Двадцать… Упорно дергаю ручку двери, все без толку. Пытаюсь докричаться до Вики, ведь у нее еще может быть шанс сбежать. Не реагирует.

Шестнадцать… Локтем пробую выбить стекло, чтобы спасти хотя бы кота, но не хватает размаха руки, чтобы усилить удар.

Двенадцать… Стараюсь привести в чувство Виннарда. Он по-прежнему расслабленно болтается.

Девять… Лезу в бардачок, там должно быть что-то полезное! Пусто.

Пять… Мне не успеть… Как во сне, смотрю на смятый отпечаток губ на подушке.

Три… За эти бесконечно долгие секунды я успеваю понять, что мы все здесь из-за меня. Мы погибнем из-за меня. Надо было ехать домой на такси. Хорошо, что на том свете нет угрызений совести. Ведь нет?.. Кот прыгнул ко мне, поцарапав ноги, и обнял, прямо по-человечески, положив лапки на плечи.

– Я люблю тебя, Эри…

Яркая фиолетовая вспышка света ослепила нас, гудок поезда оглушительно взорвался в моем мозгу. Я зажмурилась и сжалась, в глупой надежде хоть как-то спрятать себя и кота. Почувствовала жесткое, даже болезненное прикосновение чьей-то руки, а затем света стало невыносимо много, он проник в меня, заполнил всю и разорвал на множество мельчайших кусочков.

Кроны деревьев сомкнулись настолько плотно, что скрыли вечернее небо. Холодный лес погружен в тишину, слышен только хруст сухих веток под ногами.

Я мчусь вперед, задыхаясь от долгого бега.

Куда? К голубым огням, сверкающим ослепительно ярко в сгущающейся тьме.

Зачем? Мною движет уверенность, что если остановлюсь – неизбежно сгину в этих мерзлых листьях и хвойных иголках, что впиваются в мои босые ступни.

Сколько бы я ни бежала, огни не становятся ближе, зато темнота окутывает меня со всех сторон.

Кажется, она замедляет меня.

Проникает внутрь. Слепит, застилая глаза. Душит, облепляя легкие.

В лесу начал нарастать гул, от которого внутренности слепились в дрожащий комок.

Пытаюсь кричать, но издаю только свисты и хрипы.

Падаю, чувствуя, как что-то острое впивается в щеку. Борюсь за каждый вдох и проигрываю все чаще.

Сознание уволакивает в темные глубины, я все еще пытаюсь кричать и вдруг мне это удается.

В следующий момент я просыпаюсь, вскакивая на диване. Сердце вырывается из груди, значит, я живая. Живая! Дыхание сбилось, как после прыжков, но я дышу! Пижама холодной тканью прилипла к спине, руки сжаты в кулаки.

– Снова кошмар?

Поворачиваюсь на звук голоса: это Вика. Стоит у окна ко мне спиной. Махнув рукой на журнальный столик, подруга сообщает:

– Я тебе сделала чай. Твой любимый.

Собрав растрепанные волосы в хвост, сажусь, возвращая связь с реальностью. Это был просто сон. Сейчас я в своей уютной норке, здесь тепло и безопасно. Никакой тьмы, бродячих огней и колючих веток.

Пью горячий напиток с лимоном и имбирем, пытаясь согреться, но это не помогает, холод пробрался до костей и прочно там обосновался.

– Так с Максом все кончено? – Вика так и не повернулась, продолжая разглядывать цветущий жасмин. Впервые он так щедро распустился.

– Думаю, да. Теперь мне нужно пожить некоторое время для себя.

На самом деле, я так завалю себя работой, что и думать забуду о событиях последних дней.

– Сколько можно уже быть одной? Очевидно же, что Виннард не просто так в эту поездку позвал. Тем более, что вы друг другу с первой встречи приглянулись. Это поняли все.

– Ну прям, все. Даже мы этого не поняли, – возразила я. – Знаешь, что самое странное? В ресторане не было того наваждения, что на мероприятии. Безусловно, он очень привлекательный мужчина. Но не настолько, чтобы прыгать к нему на колени. Такое ощущение, что в тот вечер мои тело и разум мне не принадлежали.

Прячусь в шерстяной плед. Меня все равно колотит мелкой дрожью, кажется, придется принять горячую ванну. А что, не самый худший способ провести выходной.

Все мысли устремились к горячей воде с пушистой пеной, куда я с удовольствием заберусь и, наконец, отогрею заледеневшие конечности. Прихвачу с собой бокал красного вина, зажгу пару-тройку толстых свечей…

– Ты сменила замки? – спросила Вика.

– Зачем?

– Затем, что у Макса остались ключи, и он может легко к тебе наведаться!

– Бред, зачем ему это?

– Может, он уже приходил, а ты и не заметила, что папки на столе не так лежат? И ящик приоткрыт.

– Ладно, убедила. Завтра же найму охрану, повешу камеру и наложу на дверь защитное заклинание, – отшучиваюсь, а потом осеняюсь: – Откуда бы тебе знать про папки и ящики?

– Лишь догадки. Кто бы еще мог добраться до твоей печати, если не он?

Пока я обдумывала мог ли Макс опуститься до такого, Мерривальд запрыгнул на диван и потерся о локоть, спрятанный под одеялом. Пришлось-таки вытащить руку и почесать его. Он отозвался благодарным мурчанием и бодался, требуя больше ласки.

– Слушай, мне вот что непонятно, – размышляю вслух, вспоминая увиденное у барной стойки. –  В ресторане Рита и Макс вели себя так, словно очень близки.

– Так и есть. Она по нему давно вздыхает, еще задолго до тебя.

– С чего ты взяла? Они никогда даже не здоровались друг с другом!

– Потому что я помню все, в отличие от тебя, – Вика оставила созерцание жасмина и оглянулась. Мне стало жутко. Это была она, но ее лицо… Оно не выражало абсолютно ничего, как если бы это был манекен.

– Будь добра, объясни уже все по-человечески, – произнесла с осторожностью, потихоньку выпутываясь из пледа. Самый подходящий момент для побега в ванну, чтобы избавиться от озноба и странной компании.

Убежала бы, да только Мерривальд уселся мне на колени, включив свой мурлыкательный двигатель на полную мощность. Моя рука зависла над ним…

…Мой кот не мурлычет.

С недавних пор он сладострастно охает как герой порнофильма. Но не мурлычет.

Не без опаски поднимаю глаза на подругу. Она уже полностью развернулась, устремив на меня немигающий взгляд.

– Ви-ик? Ты ботоксом что-ли обкололась, лицо какое-то…

– Ты как всегда все проглядела, наивная идиотка, – этим голосом можно нарезать стальные бруски.

Она медленно двинулась в мою сторону, плывя по воздуху, точно призрак.

– Кажется, ты не о ботоксе… – скинув с себя плед и кота, я ловко перемахнула через спинку дивана.

– Думаешь, все такие же честные и порядочные, как ты, – жуткий хохот, похожий на звук крошащихся камней. – Проснись уже, глупая ты девчонка. Твоя доброта стоит у всех поперек горла. Очнись! Вернись на землю!