Кир был прав. Я не понимал его забот. При моём уровне ментала в принципе было удивительно, что я вообще испытываю сильные эмоции. И да, я знал, что иногда действую как робот, он не зря меня в том обвинял. Но так устроена человеческая природа. Где–то прибыло, где–то убыло. Ментальный дар делал нас в некоторой степени эмоциональными инвалидами. У Кира такой проблемы не было — даже хорошо припрятанные пси–способности делали его спектр куда более полным.

— Ладно тебе, пошутил я, пошутил. Теперь, когда я тоже в теме, позабочусь о своих потомках. Надеюсь, их ещё нет в природе или хотя бы не с десяток. Но в целом, согласись, всё выглядит не так уж трагично. Дети — это ведь хорошо. Дети — цветы жизни.

Кирилл смотрел на меня и явно не знал, смеяться ему или плакать.

— Это аморально, — выдавил он.

— Кирилл, ты будто не в группе у адмирала Традо, честное слово. Ты — будущий политик, вполне возможно, глава какого–нибудь эсбэшного ведомства, привыкай мыслить шире. В глобальном масштабе ты не прав.

— Дамир, вот подожду я, когда ты влюбишься, и посмотрю, как запоёшь.

— По–павлиньи? — пошутил я, припомнив, как он меня обозвал в детстве. — Маловероятно.

— Но возможно.

— Не стану отрицать. Однако в настоящее время это лишь пустые рассуждения, пока меня заботят лишь исследования.

И маленькая хрупкая блондиночка с пляжа, которая до сих пор не выходит из головы. Несовершеннолетняя!

А ведь я засунул эти воспоминания в самую глубину подсознания!

И что? Эта проныра начала являться во снах. И лучше бы я о ней просто думал днём. Платонически. Ведь подсознанию не объяснить, что взрослым озабоченным идиотам нельзя творить непотребства с юными барышнями.

С ума можно сойти.

Хорошо, это не любовь, а лишь обычные вожделение и интерес к красивой девушке с ядовитым языком и острым, словно кинжал, умом. Прелестная малышка. Запоминающаяся.

— Ха–ха, очень смешно. Да ты ни одной юбки не пропускаешь, как и раньше. Кстати, я именно так вычислил твою лабораторию, — поделился Кир.

— Местами я живой человек, а не робот, — пошутил с улыбкой во всю рожу. Обожаю над ним подтрунивать.

— Иногда я в этом сильно сомневаюсь, особенно после разговора про детишек и политику партии. Но не будем об этом, — переключился Кир с неприятной темы. — У тебя всегда под дверью дежурит фан–клуб? Я даже не знал, что в академии можно носить короткие юбки. Это только для вашего уровня? У нас внизу всё прилично.

— Никогда не интересовался. Стоят и стоят. Красивые девицы, приятно полюбоваться. Подозреваю, у них соревнование, кто быстрее меня окрутит. Им известно, что я много лет работаю почти без отпусков и не трачу денежки, так что там любовь совсем не к нелюдимому гениальному учёному.

— Скромному, — вставил Кир с улыбочкой.

— Так, мы ушли от темы. Ты пришёл за советом и помощью, чётко озвучь проблему. Я так понимаю, вышесказанное — предыстория, чтобы я проникся ужасом твоего положения и начал сочувствовать.

— Мне выбрали жену.

— Жену? Тебе лет–то всего ничего.

— Вот именно! Жениться никто не заставляет, по крайней мере пока, но ситуация конкретно напрягает. Раньше просто были кандидатуры, а здесь пометка в анкете «жена». Я как увидел, едва со стула не сверзился.

— Страшненькая? — поинтересовался я, зная, как Кир относится к внешности и фигуре претенденток на свои конечности и ливер.

— Рика? Нет, красавица. Только вот жениться я не хочу, ни на ней, ни на ком–то ещё. Не в ближайшие годы.

— Ну и подождёт твоя красавица, никуда не денется.

— Дар, у нас с ней глубокие взаимные чувства на уровне «брат–сестра», я даже не хочу думать о Рике в таком ключе!

Надо же, Кирилл повысил голос. Действительно взволнован. И девушка ему то ли нравится, то ли он её оберегает. Пока не ясно. В любом случае нельзя назвать его отношение к ней равнодушным.

— Ты уверен, что с её стороны нет подвоха? — решил я прощупать почву. — Женщины коварные.

— Уверен на все сто. Она — моя правая рука. Звезды! Убери это пошлое выражение с морды лица, Рика — мой зам, мы дружим. Она действительно относится ко мне как к брату. Я спрашивал.

— Кир, ты ещё молод и даже не представляешь, на что способны некоторые женщины, чтобы захомутать приличного парня, — проявил я мужскую солидарность, следуя социальному протоколу.

— Она не такая и давай сразу опустим этот момент. У нас был полный ментальный контакт, такое не утаишь.

— В вашей группе и полный контакт?

От удивления замер с поднятой кружкой. Маруська снова будет ругаться, что я пью «вражеский кофе», но у меня была совершенно дурацкая привычка «заимствовать» напитки из медицинского отсека, где я бывал непозволительно часто. Главный медик Лада когда–нибудь меня убьёт, честное слово. Она не раз жаловалась на воришку казённой посуды, но я не признавался, что лично с ним знаком. Потому что обычно был искренне уверен, что это не я!

И вообще, я учёный, мне можно. Это вполне невинная придурь.

— А что тебя так удивляет, я не пойму? — Кир разозлился.

Слишком много эмоций для одного дня. Показалось, что Кира нарочно выводят на эмоции, заставляя пси–способности проклюнуться окончательно, несмотря на все установленные блоки.

Я решил не давить на друга, сам сознается, а пока всё разложить по полочкам, чтобы он обуздал эмоции и думал головой, а не задницей.

— В курсе, что верхушка вас называет факультетом интриганов, а Монро так и вовсе хитрожопиками? Согласись, в этом контексте простодушие и высокие моральные качества — скорее минус, чем плюс, и такое доверие девушки лично для меня подозрительно, особенно учитывая обстоятельства, — тихо закончил фразу и поставил огромную, едва ли не на пол–литра, кружку на подлокотник, так и не сделав глотка.

Ради Маруськи. А то снова обидится, будет готовить ужасный кофе и делать честные глаза, что она ни–ни, ни за что на свете! Всё для меня любимого! Лучшие сорта Арабики. Паршивка электронная. И в кого она такая?

— Дар, я ей доверяю.

— Зря, — отрезал я категорично. — Девица наверняка за твой счёт хочет пролезть на последующие курсы. Или подольше продержаться в вашей группе. Вас ведь единственных не исключают, а переводят на военный факультет, чтобы вы и дальше жили под подпиской о неразглашении.

— Нет, не зря. Ей всего семнадцать, а она уже вторая в группе, а по некоторым параметрам первая.

— Семнадцать? В вашей группе? — не поверил я своим ушам.

Проект адмиральской группы готовился много лет и я точно помнил, что психологи рекомендовали отбирать морально устойчивых парней и девушек, с окрепшей психикой и сформировавшимся мировоззрением. Минимальный возраст установили то ли двадцать три, то ли двадцать пять. А тут семнадцать — время бушующих гормонов. Еще и девушка, к ним, что ни говори, у военных всегда было своеобразное и несовременное отношение. Занимательно.

— Да, мелкая, но мозговитая девчонка, Традо её обожает.

— Гоняет больше всех? — прощупывал я почву, пытаясь разгадать головоломку, звериным чутьём уловив — назревает нечто интересное и важное.

— Ага! — Кир наклонился и забрал покинутую мной чашку кофе, с наслаждением сделал глоток. Кофеиновая зависимость — страшная штука.

— По всей видимости барышня выдающаяся и перспективная, и прекрасная кандидатура в жёны. Если жена ещё и друг — разве может быть более удачный брак? Это надёжный тыл, хороший собеседник, твой личный психолог, что в вашей профессии совсем не лишнее. Уверен в своём отношении? — Крутит головой, упрямец. — Точно нет? Объясни тогда, что ты хочешь услышать? — спросил его с тяжёлым вздохом. Разгадывать эмоциональных людей — непосильная задача.

— Хочу, чтобы вы познакомились, — выпалил Кирилл. Лёгкий румянец окрасил его щёки, но друг смотрел решительно и стоял на своём.

— Зачем? — не на шутку удивился я.

— Черт, даже не знаю, как тебе сказать–то, — Кирилл не выдержал и отвёл взгляд.