Мне показалось, Кир хотел сообщить что–то ещё, но не стал. Подумав, что он отложил признания до более удобного момента, расспрашивать не стала, вернувшись к завтраку.

А дальше время понеслось со сверхсветовой скоростью. Подготовка к экзамену, сам экзамен, внезапная ночная побудка через час после отбоя. Как я и предполагала, уйти в увольнительную без повреждений нам никто не дал.

Сонные и злые, мечтающие о заветном долгожданном выходе за стены академии, мы проходили полосы препятствий с особым рвением. Не охладила даже ледяная грязь на одном из этапов. Взбешённый недосыпом Дитер набрал такую скорость, что умудрился пробежать первые пару грязевых метров, как по асфальту, лишь затем с хлюпаньем провалился в заботливо вырытое болотце. Выглядело это довольно комично, но вместе с тем заставило всерьёз задуматься, насколько реально преодолеть всё расстояние, не запачкавшись словно хряк? И, видимо, не одну меня, потому что группа потеряла бдительность и начала куда активнее попадать в приготовленные ловушки.

— Сколько раз вам напоминать, — мастер–инструктор Тобиас Крин орал без громкоговорителя так мощно, что хотелось заткнуть уши пальцами, — что нельзя отвлекаться? Когда вы находитесь в боевой обстановке ваши инстинкты, мысли и интуиция, расположенная у вашего отряда явно в заднице, должны сконцентрироваться на одном — обеспечении своей сраной безопасности!

Тобс отчитывал нас больше часа, мышцы успели остыть, заныть, ещё и как по заказу, чтобы мы почувствовали себя совсем никчёмными, погода плюнула мерзким дождичком, не смывающим, а размазывающим по лицу грязевые пятна и мешающая любоваться разъярённым лицом наставника.

— Смотреть противно! — закончил мастер Тобс и, развернувшись на пятках, ушёл.

Поскольку наставник не дал команды «свободны» и явно хотел, чтобы мы понесли дополнительное наказание, взоры обратились к старосте.

— Раз не умеем откладывать сторонние мысли до более подходящего времени, возвращаемся к грязевому озеру для испытаний, — быстро принял решение Кир. — Бежим трусцой — бережём силы.

— По такой погоде или переломаемся или сляжем с простудой, — вздохнула Селена.

— Скорее, и то и то, — буркнул Дитер. — А беречь силы не выйдет, грязь налипнет на протектор, считай, плюс пара кэгэ на ногах и хреновое сцепление.

— Ногу ставим на середину стопы, двигаемся быстро и короткими шагами, — напомнил Кир технику бега по скользкой грязи. — Внимательнее! Переломанные и простывшие в увольнительную не пойдут!

Здесь уж все, конечно, застонали и, стиснув зубы, приготовились победить непогоду и её последствия. Однако мелкий противный дождик быстро превратился в ливень, притом такой сильный, словно лило не из туч, а из специально открытого на полную крана.

— Ни черта не вижу, — простонала Мика, поскальзываясь и цепляясь за мой рукав. — Прости. У меня не те кроссовки, протектор смешной, дождь ведь не передавали.

Шум воды заглушал её голос, так что я даже не до конца была уверена, правильно ли её поняла, но помогла обрести равновесие и поддержала на спуске.

К грязевому озеру приползли ни живые, ни мёртвые, способные разве что плюхнуться лицом в холодную жижу и заснуть, словно это пуховая перина, но Кир — это Кир. Рявкнул, придал ускорения, поизмывался ещё немного, сам раз десять провалился, подавая пример выдержки и силы, лишь затем радостно сообщил, что подобные эксперименты во время дождя не проводят, так что по возвращении из увольнительной мы дружно вернёмся и повторим. И, наконец, дал добро на возвращение в тепло и уют. Изверг!

И мы снова дали маху…

Коварный мастер–инструктор воспользовался нулевой видимостью и перепрограммировал оставшуюся часть полигона, удалив безопасную дорожку возврата. А по ней традиционно все летели на максимальной скорости.

Коварный приём стал полнейшей неожиданностью, к тому же Тобс идеально подгадал с участком, в прошлом широком и безопасном, так что мы один за другим, а кто–то и парами–тройками сверзились во внезапно выросший под ногами обрыв. Вопли падающих должны были предупредить бегущих сзади, но они элементарно не успели затормозить и присоединились к первопроходцам.

— Вода! — заорал Кир, предупреждая остальных, что ждёт внизу, давая лишнее мгновение на подготовку.

Искусственная река подхватила наши тела и, гадина коварная, вернула едва ли не к середине маршрута. Самое обидное, что идеально гладкая конструкция искусственного ущелья не позволяла ни за что зацепиться и вырваться из бешеного течения хотя бы километром ближе к финишу.

Злые, уставшие, голодные лишь под утро мы вернулись в свой корпус, где нас ждали Селена и Мика. Как оказалось, Мика умудрилась подвернуть ногу буквально за несколько метров до обрыва и добрая душа Селена, заметив это, вернулась, чтобы помочь, что их и спасло от заплыва и повтора маршрута.

— Мастер–наставник велел всем, кому не нужен мед–бокс, принять душ и явиться на татами, — смущённо произнесла Селена. — Извините.

— Вам не за что извиняться, — заметила Крис.

Как бы мы ни мечтали о часе в горячем душе, пришлось наскоро обмыться, переодеться и явиться на поклон к тренеру.

— Новый день начнётся по графику академии через полтора часа, так что я решил не терять времени даром, — жизнерадостно сообщил Тобс. — Делимся на стандартные пары и в бой! Кир, твоя жертва сегодня у медиков, так что топай ко мне, будем проверять тебя на выносливость.

Все с сочувствием посмотрели на старосту. Зная любовь и приверженность мастера–наставника своей работе, никто не сомневался, что Киру самому скоро потребуется мед–бокс. Проверка на выносливость — это ад, особенно если учесть то, что одну такую проверку мы только что прошли.

Отчего–то вдруг вспомнила, что в лазаретах, по слухам, сейчас работают студентки медицинского, но сигнал к бою не позволил развить мысль дальше. Я полностью сконцентрировалась на противнике. А зря!

Кир

Мастер–наставник Тобиас Крин умел раздразнить и вдохновить. Получив разнарядку на бой с ним, я тотчас позабыл об усталости, о натруженных мышцах, о недосыпе. Об увольнительной тоже позабыл.

Сражаться с ним — великое удовольствие и колоссальная ответственность.

Я полностью сосредоточился на бое и отлично проводил время, пока не почувствовал нечто странное. Незримое. Неосязаемое. Краешек чьих–то эмоций или… Отвлёкся на мгновение, на долю секунды. И тут же получил сокрушительный удар.

— Дьявол! Кир! — недовольно рявкнул Тобс и, оценив состояние моей многострадальной головушки, нажал кнопку на браслете. — Лада, срочный пациент. В лучшем случае сотрясение.

В ушах шумело, перед глазами плыло, подташнивало, так что я не строил из себя героя и послушно прошёл в ближайший лазарет, краем сознания отметив, что прежде здесь никогда не бывал. Скинул одежду и забрался в мед–бокс, закрыв глаза и, скорее всего, заснув прежде, чем аппарат начал работать.

Очнулся другим человеком. Выспавшимся, полным сил, счастливым донельзя.

— До чего приятная процедура! — протянул, поднимаясь и усаживаясь.

По правилам после пробуждения нужно было несколько минут провести в аппарате, но я вспомнил, что сегодня долгожданная увольнительная, и с надеждой посмотрел на девушку–медика.

— Показатели стабильны, можете выходить, не дожидаясь сигнала. Ваша одежда на стуле, — обрадовала она сообщением.

А голос приятный и тихий, слушал бы и слушал. И красивая. Невероятно. Просто неприлично быть такой идеальной, честное слово! Темноволосая и голубоглазая, с белоснежной кожей… Проще поверить, что я всё ещё в отключке или в наркотическом сне с фантастическими видами, чем в то, что подобная красота существует, более того, сидит в лазарете военной академии и стреляет в меня глазами.

— Спасибо.

Легко выпрыгнул из аппарата и с удивлением отметил, что девушка покраснела и уткнулась в монитор. Странная реакция для медицинского работника, их обычно не смущает ни обнажёнка, ни расчленёнка. Медики — люди особого склада и по–другому относятся к человеческому телу.