— Ты никогда по-настоящему не привыкнешь к этому, — со вздохом ответила Нэнси.

Уокер посмотрел на Юджина, тот пожал плечами и отвел взгляд. В газетах сообщалось, что ныне самая жаркая погода за последние двадцать лет, но Юджин не мог припомнить так ли это. Он едва помнил промежуток времени, пока они ехали до фермерского дома. Как долго они уже пробыли здесь? Сколько ночей? Время текло совершенно неуловимо. Ночами он лежал в постели и смотрел, как пятно на потолке расползается все шире, точно так же, как в его квартире. Хотя может, он никогда не спал нигде, кроме как на ферме, на этом продавленном матрасе, в темноте, без каких-либо часов, отсчитывающих время.

После ужина Юджин остался сидеть за столом, пока Уокер помогал Нэнси убирать посуду. Тодд вышел на крыльцо, полюбоваться закатом, хотя Юджин не мог взять в толк, что можно увидеть сквозь эти деревья.

— Удивлена, что ты все еще здесь, — ехидно заметила Монне. — Нэнси спорила, что ты сбежишь обратно в город еще в первую ночь, но ты даже не пытался, не так ли? Джонни говорил, что ты этого не сделаешь.

— Не знаю, с чего он взял, — ответил Юджин, с трудом подняв на нее взгляд.

Длинные темные волосы девушки отливали медью, смуглая кожа сияла золотом от времени, проведенного под солнцем, карие глаза, как драгоценные камни мерцали янтарными всполохами в постоянном полумраке дома, а темный макияж на веках, придавал взгляду опасности. Монне явно не из тех, кто красится для мужчины. Лишь для себя.

— Ты странный, знаешь это? — Слова не должны были задеть, но Юджин все равно отпрянул как от пощечины. — Если бы зависело от меня, мы бы вышвырнули тебя на какой-нибудь обочине еще до выезда из Шанларивье, но я понимаю, почему он забрал тебя.

— Почему?

— Ему нравится компания. Страшно подумать, что будет, если он останется один. — Она забарабанила ногтями по столу в коротком отрывистом ритме и пожала плечами. — Поэтому, он собирает таких людей, как мы. Я вижу, как он смотрит на тебя, — добавила она. — Ты прав, что страшишься его.

Юджина замутило, и он отвел взгляд в сторону.

— Я бы не назвал это страхом.

— Нет? Я тоже никогда не боялась его. Хоть и должна. — Монне улыбнулась, понимая, что смутила Юджина. — Уже раскрыл все наши секреты, своим пытливым умом?

— Немного.

Она рассмеялась. Так неуместно громко, что Юджин вздрогнул. Фермерский дом был настолько затхлым и тихим, что Юджин забыл, каково это — быть живым.

— Немного, — передразнила она и встала из-за стола, чтобы достать бутылку джина из шкафа. — Вы пьете, мистер Ревор?

Юджин не пил. Он так часто болел, что редко употреблял алкоголь больше, чем капля виски в чай, и то только при боли в горле.

— Можно.

Анжелика принесла два стакана, грохнула ими перед Юджином и плеснула прозрачной жидкости чуть ли не до краев. Звон тарелок у раковины прекратился и показался Уокер.

— Думаю, выйду на задний двор и выпью с Тоддом, — сказал он. — Здесь все в порядке?

— Просто пропустим по одной. — Ответила Монне и словно при тосте подняла бокал.

— Нэнси идет спать, — сказал Уокер. — А вы двое не налегайте.

— Не беспокойся.

Юджин промолчал, рассеянно взбалтывая напиток и изучая содержимое хрустального стакана. Уокер направился к выходу, а Монне достала сигарету из маленького металлического портсигара, ловко спрятанного за резинкой чулка. Щелчок зажигалки, яркая секундная вспышка. Юджин молчал, в доме снова воцарилась тишина: ни сверху, ни с крыльца не доносилось ни звука. Он представил, как солнце медленно опускается за горизонт, оставляя небо точно таким же серым, каким оно было весь день. Во дворе всегда будто сумерки, темно, как в помещении с заколоченными окнами. Сколько на самом деле времени? Он провел пальцем по краю своего бокала.

— Ну, — подсказала Монне. — Спрашивай.

— Говорят, смерть вашего мужа не была случайностью.

Анжелика глубоко затянулась сигаретой и выпустила дым вверх. В сумраке дома все казалось черно-белым, создавалась иллюзия, что Юджин оказался в фильме, а перед ним настоящая кинозвезда.

— Билли был одним из тех огромных неотесанных мужланов, от которых вечно воняет выпивкой. Наверняка ты встречал этот тип. Я не должна была выходить за него.

— Почему же вы вышли?

Она пожала изящным плечом и закинула ногу на ногу.

— Раньше я была безудержной вертихвосткой. Моя бедная мать отчаялась, что я когда-нибудь остепенюсь. Она столько лет вбивала мне в голову, что я должна выйти замуж, пока еще не слишком поздно, ну и тут подвернулся Билли с обещаниями сделать из меня честную женщину. — Она отвела взгляд и презрительно ухмыльнулась. — Видишь, чем это обернулось.

— Вы не могли знать о его никчемности, — предположил Юджин.

— Я знала достаточно. — С горечью произнесла она. — Думала, смогу изменить его. Что мы любим друг друга. Может, так и было месяц-другой, но прошло, а к тому времени бумаги уже были подписаны, перед Богом и всеми прочими. После, только выпивка и постоянное безденежье. — Анжелика стряхнула пепел, постучав сигаретой о пепельницу. — Билли напивался и становился жестоким. Знаешь, соседи сочувствовали мне. Нет ничего хуже, чем смотреть кому-то в глаза и видеть в них жалость. — Она снова затянулась. — Я не могла этого выносить. Никогда.

— В полицейских отчетах сказано, что он упал с лестницы и проломил себе череп.

— Так и было. — Она посмотрела на Юджина взглядом, в котором не было ничего похожего на сострадание. — Меня никогда ни в чем не обвиняли, мистер Ревор. Не в том, что касается Билли.

— Некоторые говорят, что Джонни Уокер убил его ради вас.

Она рассмеялась и тряхнула головой, темные волосы рассыпались по плечам.

— О, он убивал людей, несомненно. А некоторых даже по моей просьбе. Держу пари, он бы и для тебя убил. Если бы ты попросил. — Она наклонилась, оперевшись локтями на стол, и указала на Юджина кончиком сигареты: — Что вам нужно знать о Джонни, мистер Ревор, так это то, что он не похож ни на тебя, ни на меня. Он не живет по законам. Ни по каким. Понимаешь?

Золотые глаза Анжелики сверкнули в темноте.

— Билли надрался и сам свалился с этой чертовой лестницы. Больше некого винить.

— Это не вы его толкнули?

Монне одарила Юджина улыбкой, острой и смертоносной как опасная бритва. Она из тех женщин, в жилах которых кровь течет с примесью пороха. В душе такой особы нет места для чувств.

— Билли получил по заслугам. Копы это знали. Да, черт возьми, даже его родня знала это. В мире не нашлось бы судьи или присяжных, которые осудили бы меня. Уж точно не за это.

— Может, не вас. Джонни?

Анжелика откинулась назад.

— Я не делюсь чужими секретами и расскажу только свою историю. С радостью. Но если ты хочешь узнать о Джонни, то должен задавать вопросы ему.

— Спрошу. — Юджин отхлебнул джина. Горло и пищевод обожгло с непривычки. — Могу я спросить вас еще об одном?

Она пожала плечами.

— Валяй.

— Каждая газетенка в стране пестрит новостями о вас, и нет ни одной статьи, где не говориться о том, что вы следующие Бонни и Клайд. По большей части, это звучит как своего рода поклонение героям. И эта уверенность Джонни, будто Бюро до него не доберется. Разве вы никогда не задумывались о том, что вас постигнет та же печальная участь, что и ваших предшественников?

— Я не собираюсь уходить подобным образом. — Она одним махом опрокинула остаток своего напитка. — И уверена, Джонни тоже.

— Вы рассуждаете довольно уверенно.

— Бонни Паркер кончила, как загнанная собака, — холодно отрезала Анжелика. — Под конец, она едва могла ходить. Ты знал? Ее нога была разъедена аккумуляторной кислотой, да и Барроу было едва ли лучше. Они доверились не тем людям и поплатились за это. — Она помотала головой и вновь затянулась сигаретой. — Какая Паркер героиня, если ее пристрелили, с хвостом поджатым между ног. Вот такая поучительная история. — Она резко выпустила дым. — Я не собираюсь умирать ни за кого, даже за Джонни. Когда я уйду, это будет по моему выбору, и я сделаю это с гордо поднятой головой.